Сводный. Мускатная страсть (СИ) - Хиро Лия

- Адем... - чуть слышно просипела пересохшими губами Дениз. Бледная. Измученная, но слава Богу, в сознании. И раз меня позвали, кризис миновал.

- Дениз! Как ты? - я схватил протянутую мне ледяную руку, обвитую силиконовыми нитями капельницы и...

Что почувствовал? Только облегчение и жалость. Бесконечную, давящую жалость к ней.

- Лучше. Спасибо.

- Почему ты не сделала инъекцию? У тебя закончилось лекарство?

- Нет. Просто... Я расстроилась и забыла...

- Забыла? Ты уже шестой год на инсулине и просто забыла, Дениз? - не верю. Её семенящий по палате взгляд не внушает доверия.

- Да.

Я попытался высвободить руку, но Дениз удержала её и накрыла сверху второй ледяной ладошкой.

Сколько прошло времени? Минута? Три? Десять?

Мы просто сидели, держась за руки и молчали. Так странно, вроде бы почти сроднившиеся за столько лет, но в то же время такие далёкие и совсем чужие.

- Дениз, мне нужно идти. Отдыхай. Поправляйся. Я заеду к тебе послезавтра.

- Адем! - её слабый крик остановил меня уже в дверях. - Пожалуйста, не уходи!

Я понял, что эта просьба никак не относится к данной ситуации. Она подразумевает другое. Даже и не просьба это была, а мольба, а ещё ответ на вопрос, почему Дениз "забыла" о лекарстве.

* Кетоацидоз - нарушения углеводного обмена. Если его своевременно не купировать, развивается диабетическая кетоацидотическая кома.

Глава 34

| САША |

Дикие трёхчасовые пляски всё в том же "Reina", призванные притупить боль и мысли о предательстве Адема, со своей задачей не справились ни на один процент. Как и несколько бокалов вина из шелковицы. Наоборот, посещение этого заведения отозвалось в памяти образом братца, забиравшем меня отсюда в прошлый раз.

Чёрт! Ну и зачем он уродился таким привлекательным и сексуальным? Бруталище, блин! Дикое, мохнатое животное! Умелое... И полигамное, чтоб его!

Не развеялась, не отвлеклась, не забылась, а напротив, истерзала своё сердце и душу. Ненавидела себя за то, что ждала его. Безостановочно оглядывалась по сторонам, ища в каждом издали напоминавшем почти двухметровую, широкоплечую скалу, его. Обманувшую меня сволочь по имени Адем Атай.

- Саша! - показалось. - Саш! Поехали домой, Назлы зовёт. - На ломаном русском уведомил меня Юсуф.

- Поехали! - я передала бокал с недопитым вином отплясывающему сзади меня парню и ослепительно улыбнулась, получив в ответ ещё более сверкающий знак внимания. И этот герой-любовник тоже получил. Смачный подзатыльник от своей спутницы.

Упс! Ошибочка вышла! Хотя... Пошли они все! Все в этой стране бабники! Все-е!

Начав вопить всё это внутренним монологом, постепенно я перешла на шёпот. И уже орала в полный голос всё то же самое на выходе из клуба.

- Козлы похотливые! - выкрикивала я, шмыгая носом. - Бабники! Ненавижу вас всех!

- Правильно! Так им! Поддерживаю! - подключилась к моим гневным речам какая-то русская девчонка, пыхтящая сигаретой, как пароход.

- Саша, давай в машину. Ты чего? Сейчас тебя полицаи загребут за феминистское движение!

- Да, пох, Назлы! Пусть гребут, - пьяно просипела я, почти засыпая на её плече. - Мне уже всё равно... Хочу домой...

- Мы и едем домой, сестра.

- Нет, я хочу к маме... - упрямо выдавила я, не имея возможности разомкнуть свинцовые веки. И провалилась в такой же тяжёлый, свинцовый сон.

* * *

- Саш, иди ложись. Я тебе постелила. Тут прохладно.

- Сейчас, Назлы... Дай пять минут. - Прошептала я сквозь сладкую дрёму и перевернулась на другой бок в неудобном, но таком гостеприимном шезлонге.

- Ну хорошо, только пять, а то замёрзнешь, - обречённо выдохнула Назлы и её спорящий, переплетённый с недовольными фразами Юсуфа голос постепенно изчез в глубинах дома.

Зато появился другой. Самый красивый, эротичный. И самый презираемый мной глубокий бархат.

- Саша! – недовольно рявкнул он с ядрёным турецким акцентом. Не удивлюсь, если этот, пронзающий как шило бас спровоцировал рябь на водной глади бассейна. – Где тебя опять носило этой ночью?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- В клубе, «братишка». Умерю твоё любопытство, так и быть. - Эта неожиданная встреча мигом меня отрезвила и вернула в вертикальное положение.

Адем стянул с узких, мускулистых бёдер полотенце и теперь рябь бежала уже по моей коже.

- Искупаемся? Водичка просто песня! Трезвит!

- Сам купайся! - "Козёл" - мысленно добавила я. - Тебе как раз кстати! Неуёмную похоть снять!

Он что-то ответил на турецком и нырнул, зазывно сверкнув переплетениями мощных мышц в тусклом мерцании уличного освещения.

Тоже мне! Мистер совершенство! Долбаный бабник! - мысленно послала я в его сторону и побрела в свою спальню. А может снять на недельку номер в отеле? Отгуляем свадьбу Назлы и улечу домой. Подальше от этого озабоченного и его идеально-образцовой невестушки!

Зло схватив из всё ещё не разобранной сумки косметичку, запихнула в неё сменные трусики и перекинув через руку лиловое полотенце, выдвинулась вправо по коридору в направлении ванной комнаты.

Смыть бы из мыслей этого наглеца Адема, так же, как пыль и грязь. До сих пор в голове не укладывается, как легко он жонглирует женщинами. Практически телепортируется из постели одной в объятия другой. Легко и непринуждённо! Неуловимо! Непостижимо! Противно! Мерзко! Тьфу!

Встряхнув головой в надежде тем самым наподдать хорошего пинка мыслям о братце-бабнике, я взялась за ручку ванной комнаты, но та не поддалась.

- Занято! - донёсся с обратной стороны приглушённый голосок Назлы.

- Надолго?

- Похоже, что да! - выдала она сквозь шум льющейся в раковину воду.

Ну ладно. Подождём.

И только я начала разворачиваться, как попала в цепкие мужские объятия. Сама не поняла, как ухватилась за крепкие бицепсы... Может, чтобы не упасть, а может по инерции... Или решила, что это Адем, а пьяная голова... хм, насколько известно, одному месту не хозяйка... В общем, вцепилась я знатно, да только когда подняла глаза, встретила хмельной и горящий похотью взгляд Юсуфа. Потыталась упереться в грудь парня и оттолкнуть, да только его хватка оказалась крепче стальных канатов.

Карий, с медовым отливом взгляд скользнул в распахнувшийся на груди халат, и затормозил на губах.

- Юсуф...

"Нет! Остановись!" хотела крикнуть я. Но не успела. Мой рот жадно заткнули его губы, а тело одеревенело, впало в ступор. Оказавшись прижатой к холодной стене, я ощутила себя парализованной. Вспомнилась другая ночь, другая стена и другие, шарящие по моего телу без разрешения грубые руки.

Глава 35

​​​​​​Настырные руки Юсуфа, как щупальца огромного осьминога-убийцы обхватили мои бёдра и до боли в копчике вдавили в стену.

Я приложила ладони к его груди и попыталась оттолкнуть. Но куда там! У этого ублюдка хватка оказалась просто богатырской, как у Алёши Поповича, не иначе! Да только "богатырь" явился совсем не из сказки, не добрый молодец, а самый настоящий монстр из психологического триллера!

Моё остолбенелое противостояние завершилось и внутри начала разрастаться душащая паника, когда мужчина раздвинул полы моего халата и цапнул обнажённую грудь хищной хваткой.

- Юсуф! - неразборчиво прокричала я ему в рот, но в ответ получила лишь набор пронизанных диким вожделением турецких слов.

Жуткое внутреннее ощущение переросло в колючий озноб и чувство безысходности. Как тогда... Как шесть лет назад...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мерзкая пятерня скользнула на мой зад и я уже почти смирилась с неизбежным, как вдруг кто-то оттащил этого бесхитростного кобеля в сторону и швырнул на холодный пол.

Справа от меня высилась тёмная, свирепая фигура Адема, а слева незатейливый насильник пытался встать на ноги и рвался в бой.