В Стране Гудка. Часть 1. С Новым Годом - Самуил Бабин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Стоять, — Сидор открыл глаза и строго посмотрел на каебунца. — Что ты здесь делаешь?
— Простите, — на русском языке с небольшим акцентом ответил каебунец, — Я потерял свой орден, когда встречался с вами. — Вот я и вернулся, чтобы его найти. Вы случайно его не видели?
— Не видел, — тем же строгим голосом ответил Сидор и добавил, — Может ты его потерял где-то в другом месте. Например, в стриптиз — клубе.
— Я не был в стриптиз-клубе, — жалостливо произнес каебунец, — Я после приема поехал в аэропорт, чтобы улететь обратно в Каебун. Но меня не выпустили без ордена. Он был задекларирован. И поэтому я не могу без него пройти погранконтроль и вернуться на родину.
— Только не надо мне рассказывать сказки про орден. Нашел дурака. Скажи, еще, что я у тебя его украл, — рассмеялся ему в лицо Сидор. — Ты просто присвоил полтора миллиона которые тебе выделили в Казахсаде и хочешь слинять с ними на Гавайи или в Бали.
— Нет, господин премьер- министр, они дали несколько сто тысяч. И то основную часть уже украли мои охранники, танцующие негры, — чуть не плача произнес каебунец, — Вот, все что у меня есть, — он раскрыл кейс, из которого вывались несколько зеленых пачек.
— А где остальные деньги? — недоверчиво спросил Сидор. — Я имею ввиду оставшиеся от полутора миллиона?
— Где, где. В кизде, — тем же плачущим голосом простонал каебунец, — Так они мне ответили в Казахсаде и забрали их себе. Это кажется, по-вашему, называется откат?
— Что все забрали, и оставили несколько тысяч, — удился Сидор.
— Да, — развел руками президент. — А разве у вас не так делается?
— Так, но… — растерянно замялся с ответом Сидор, — Но вам бы у нас оставили значительно больше. Впрочем, теперь я и сам не уверен.
— Мне не надо больше, — снова захныкал каебунец, — Если бы вы мне тоже после отката оставили хотя бы пятьдесят тысяч. То мне хватило этого, чтобы выдать зарплату армии и продержаться еще полгода у власти. Но теперь у меня ни денег, ни ордена. И, что мне теперь делать, — и каебунец залился горькими слезами.
— Да, не плач ты. Дай подумать, — Сидор сел на диван и похлопал каебунца по плечу. — Я попробую разыскать твой орден. Кажется, я видел где-то очень похожий. И постараюсь пробить для тебя эти пятьдесят тысяч через внебюджетные фонды.
— О, господин премьер-министр, вы тогда спасете мою честь и мою страну от смуты, — он упал перед Сидором и стал обнимать его ноги.
— Так, перестань сейчас же, — Сидор схватил его за плечи и помог встать, — Но мне потребуется некоторое время. Хотя бы дня два, три.
— Я подожду, господин премьер-министр. У меня нет другого выбора.
— Где только ты подождешь, — задумчиво произнес Сидор.
— В вашей спальне, — обрадовался каебунец.
— В какой еще спальне?
— Вот в этой, — каебунец подошел к незаметной двери в углу и приоткрыл ее, — Я сегодня уже ночевал здесь. — Тут все есть. Душ. Холодильник. Только еды нет. Хорошо, я с собой пачку фиников взял. — Он вытащил из кармана горсть фиников и протянул их Сидору, — не желаете?
— Нет, — мне скоро должны привезти осетинские пироги.
— О! Как я обожаю ваши осетинские пироги. Если можно, закажите мне тоже. Я вам потом отдам деньги, после отката.
— Хорошо. Закажу, — согласился Сидор и услышав голоса, раздающиеся из зала заседаний, замахал каебунцу рукой, — Все. Прячься. Тебя никто не должен видеть.
Каебунский президент, отдав по-военному честь, скрылся в спальне, а Сидор лег на диван и притворился спящим.
***
«Я думал, он телевизор смотрит. Повышает свой политический уровень», — раздался голос Челентано, и Сидор открыв глаза, увидел стоящего рядом своего помощника.
— Тут и без телевизора в голове одна ваша политика, — присаживаясь и тряся головой ответил Сидор, — Даже во сне от нее покоя нет.
— А, что это, — спросил Челентано, и наклонившись поднял с пола какой-то предмет. Он понюхал, его и лизнув языком, добавил, — На финик похоже. Ты, что с пирогов на финики перешел?
— Не знаю, откуда он взялся, — удивленно ответил Сидор, оглядывая пол.
— Слушай, меня тут в школу срочно вызывают. Сын, что-то натворил, — Челентано, бросил финик в рот и со вкусом разжевал, — А ничего финик, вкусный. Я слетаю быстро, туда-сюда. Ты пока отдохни или Телек посмотри. Вернусь, на хоккей поедем. Финалы начались. Наши все там сегодня будут.
— Кто это наши, — спросил Сидор.
— Кто, кто? Правительство, безопасники, администрация Сама, олигархи. Вся элита теперь на месяц на хоккее зависнет, — Челентано, выплюнул на пол косточку и взяв пульт, включил телевизор. На экране появилась вчерашняя парочка телеведущих, накрашенная, рыжая и интеллигент в очках, — О! как раз то, что тебе нужно. Они тебе сейчас все по полочкам разложат, всю нашу внешнюю и внутреннюю политику. Смотри. Учись, — и бросив пульт на диван он быстро вышел из комнаты. «А теперь мы расскажем вам, почему так ненавистна наша страна некоторым западным либералам», — раздался из телевизора вкрадчивый голос интеллигентного в очках. Сидор быстро взял пульт и выключил телевизор. Оглядевшись по сторонам, он увидел лежащую на полу финиковую косточку. Наклонившись, он дотянулся и поднял нее. Косточка без сомнения была финиковой. Сидор вспомнил детство. Тогда много продавали фиников. Наша страна дружила с арабскими странами, в которых кроме фиников тогда ничего не было. И вот чтобы поддержать их, мы в обмен на трактора, металл, удобрения, закупали у них финики и скармливали нашим гражданам. Сидор внимательно рассмотрел косточку, и встав с дивана и подошел к спальне и потянул на себя дверь и… Посередине комнаты, на стуле сидел президент Каебуна, обхватив кейс. Увидев Сидора, он расплылся в белозубой, конской улыбке и закивал головой.
— Что вы здесь делаете, — изумленно произнес Сидор.
— Вы же сами мне приказали подождать здесь, пока вы орден найдете и пятьдесят тысяч, — ответил каебунец, и улыбка исчезла с его лица, — Или вы передумали?
— Подожди, так это был не сон разве, — с надеждой спросил Сидор.
— К сожалению, нет. Я бы тоже этого хотел, — грустно ответил каебунец, — Так, что, вы поможете мне и моей стране?
— Тут своим не всегда знаешь, как помочь. Вон резервации уже для людей за городом готовить начали, — раздраженно ответил Сидор, вспомнив предложение Квасковского мэра.
— Тогда мне ничего не остается делать, как застрелиться, — вздохнул каебунец, —
