Исторические портреты. 1613 — 1762. Михаил Федорович — Петр III - А. Сахаров (редактор)

В дни работы Земского собора 1648-1649 годов это прошение купцов было повторено, и правительство не осталось к нему равнодушным. Первого июня 1649 года был подписан царский указ, согласно которому английские негоцианты подлежали выдворению из пределов России. Указ мотивировал эту меру тремя доводами. Во-первых, ссылаясь на челобитье русских купцов, из-за операций на русском рынке те «обедняли», а англичане «богатели». Во-вторых, английские купцы не поставляют товаров для царского обихода. Третий довод без обиняков давал оценку революционным событиям на британских островах, англичане обвинялись в том, что они «всею землею учинили большое злое дело, государя своего Карлуса короля убили до смерти». Разрешение остаться в России было дано лишь тем английским подданным, которые находились на царской службе. Упразднялись льготные условия торговли англичан, но Архангельск для приезда заморских купцов не был заказан. Английские торговцы вынуждены были покинуть Москву и другие русские города. Правительство России оставалось непреклонным и тогда, когда некоронованный Карл II через своего посла лорда Джона Колпера просил царя отменить это решение для тех англичан, которые остались на стороне роялистов. Ответ королевскому послу прозвучал такой: «И за таких злодеев и изменников и государю своему убойцов и говорити было не годилось. А достойны они за свои злые дела казни, а не милости. А на Московском государстве по-прежнему таким злодеям быти непристойно». Неудача Колпера в данном случае не исключала самого благоприятного отношения правительства Алексея Михайловича к королю-изгнаннику. Просьба Карла II о субсидии, несмотря на трудное финансовое положение России, была удовлетворена. Само посольство встретили в Москве весьма торжественно и пышно («стреча большая» — по русскому дипломатическому этикету).

О событиях на британских островах в 40-х годах XVII века в России знали не понаслышке. Оттуда вернулся гонец Герасим Дохтуров. Миссия Дохтурова состояла в том, чтобы вручить Карлу I известительную грамоту о вступлении на русский престол Алексея Михайловича. Полгода гонец находился в Англии, представив подробный отчет в своем статейном списке по возвращении на родину. Будучи в Англии, русский посланец оказался не только в затруднительном, но и щекотливом положении. Согласно правительственному наказу, ему надлежало вручить царскую грамоту лично королю. Но Карл I тогда уже фактически был отстранен от власти, его не было в столице, когда туда прибыл Дохтуров. Представители парламента под всяческими предлогами не разрешали русскому гонцу выехать на аудиенцию к королю. Их попытки заполучить грамоту царя Дохтуров отклонил. Он описал торжественные встречи, устроенные ему в палатах парламента. Находясь в Лондоне, Дохтуров часто встречался с английскими купцами, членами Московской компании, развернувшей торговые операции в России. Они охотно информировали гонца о событиях в Англии. В статейном списке была четко проведена мысль о социальном размежевании в английском обществе: «За королевским величеством тех людей, которые торгуют в Московском государстве, никово нет, те люди, вся кумпания, за парламентом» и вообще «их английскому королю помоги нет ни от ково». Английский парламент с почетом отпустил Дохтурова на родину, снабдив его грамотой на имя царя Алексея Михайловича. Гонцу во время отпускной аудиенции были предложены услуги английской стороны на случай вербовки солдат-наемников для службы в России.

Для коронованных особ на континенте и, как мы убедились, для Алексея Михайловича судьба английского собрата была далеко не безразличной. «Самодержец всея Руси» явно симпатизировал Карлу I, а после его казни поддерживал Карла И. Со своей стороны, британские роялисты пытались использовать в своей борьбе c революцией авторитет русского царя. Это, в частности, выразилось в появлении на свет «Протеста царя Алексея Михайловича по поводу казни короля Карла I». «Протест» был размножен типографским способом и распространен в европейских государствах. Этот несомненно подложный документ был призван уверить общественное мнение Европы в незаконности действий английских мятежников и пригрозить возможностью союза монархов против отступников. В Москве холодно встретили посланцев Кромвеля. Поскольку в России конец 40-х годов XVII века ознаменовался резким обострением внутриполитической обстановки (из стран континентальной Европы поступали также тревожные вести), царь Алексей не мог спокойно воспринимать происходящее.

По тем же причинам в Москве не решились принять «под высокую государеву руку" восставшую против Речи Посполитой Украину. Ведь восстали против короля! Обращения гетмана Богдана Хмельницкого к царю хотя и воспринимались с пониманием, однако не получали официальной поддержки. Мятежный казацкий край внушал немалые опасения правящим кругам в Москве. Кроме того, было вполне очевидно, что при положительном решении украинского вопроса война с соседней Речью Посполитой станет неизбежной. А к ней Алексей Михайлович еще не считал себя готовым на рубеже 40-50-х годов XVII века.

Но подготовка к войне с королем Речи Посполитой Яном Казимиром началась.

И хотя в Москве поостереглись тогда принимать в подданство Украину, царское правительство оказывало порой весьма существенную помощь борьбе Хмельницкого. Неурожай 1648 года на Украине подвигнул русские власти на разрешение беспошлинной торговли хлебом и солью в украинских землях. Осуществлялись поставки пороха, свинца и оружия казацкому войску. Посланцы гетмана встречали в Москве радушный прием. Поощрялся приезд в Россию ученых монахов из Украины и Белоруссии.

В конце 40-х — начале 50-х годов XVII века правительство Алексея Михайловича продолжило в южных районах государства огромное оборонительное строительство, начатое ранее. Была сооружена линия укреплений, известная под названием Белгородской засечной черты, протянувшаяся почти на пятьсот верст. Там в острогах и новых городах разместили военные гарнизоны (до десяти тысяч человек). Белгородская черта стала достаточно эффективным препятствием на путях нападения крымских орд. Эти последние представляли большую опасность для пограничных русских и украинских территорий. Они угоняли тысячи людей в неволю, истребляли посевы и скот, сжигали города и села. Москва стремилась достигнуть мирных отношений с Крымским ханством, обезопасить страну от вторжений степняков. В этих целях хану и крымской знати посылались ежегодные «поминки» — щедрые дары деньгами и мехами. Правители Крыма пытались истолковать эти выплаты в качестве дани — признака зависимости русских царей от бахчисарайских владык. Россия такой взгляд решительно отвергала, о чем следовали соответствующие заявления русских дипломатов и царских грамот.

Белгородской чертой не ограничилось оборонительное строительство. В восточном направлении прошла Тамбовская укрепленная линия. Сюда на службу призывали не только русских, но также мордву, чувашей и татар. По левобережью Камы от устья протянулась Закамская черта с городами-крепостями Мензелинском, Шешминском и др.

Первые внешнеполитические шаги правительство Алексея Михайловича направляло и в сторону восточных государств.

В Москву приезжали посольства от грузинских царей Теймураза и Александра. Зажатая между Ираном и Турцией, Грузия оказалась в весьма затруднительном положении. Обращения ее правителей к единоверной России с просьбами о принятии в подданство и помощи не могли тогда осуществиться. Геополитическое положение России не позволяло этого. Алексей Михайлович пытался что-то сделать для Грузии. Он охотно принимал на службу выходцев из этой страны, давал убежище царевичу Николаю Давыдовичу и его матери, дружески встречал Теймураза, посылал деньги местному духовенству. В Грузию ездили царские посланники.

Продолжая дела отца, царь распорядился отправить послов в Среднюю Азию, к ханам Хивы, Бухары и Балха. Эту миссию возложили на торгового человека из Астрахани Анисима Грибова. Но проехать в Среднюю Азию посольство не смогло. Там шли междоусобные войны. Грибов побывал в Тегеране, оказавшись неожиданно гостем иранского шаха. Предусмотрительные служители Посольского приказа снабдили посла на всякий случай царской грамотой к шаху. Последний откликнулся доброжелательным ответом Алексею Михайловичу.

Судя по документам тех лет, в Москве всерьез размышляли об установлении отношений с Индией, о которой собирали сведения и выведывали удобнейшие пути в эту сказочную страну. В планы Алексея Михайловича входило также установление торгово-дипломатических сношений с Китаем. В 1653 году туда отправилось посольство дворянина Федора Байкова. Оно не имело успеха, но почин был сделан.

В правление царя Алексея завершилось принятие подданства России калмыцкими владетелями. Калмыки прикочевали к русским пределам из степей Центральной Азии под влиянием междоусобных войн. Они вынуждены были искать новые территории для кочевий. Уже в начале XVII века калмыцкие тайши вступили в контакты с воеводами сибирских городов, выражая намерение стать подданными Москвы. Но решение вопроса затянулось. Тем временем калмыцкие улусы вышли к рекам Яик и Эмба. Отдельные отряды достигали Волги. Но получить земли для обитания калмыки могли лишь при условии вхождения в состав России, которая имела свободные земли на юго-востоке. Ускорила принятие подданства калмыками начавшаяся война России и Речи Посполитой за Украину. В 1655 году от имени тайшей Дайчина, Мончака и других была дана шерть (присяга) русскому правительству, в которой калмыки признавали себя подданными царя. В ответ правительство разрешило калмыкам кочевать в междуречье Яика — Волги. В 1657 году присяга была подтверждена, и после этого калмыцкие владетели обязались посылать свои войска на помощь России в ее борьбе с Крымским ханством. Неудачи русской армии в 1659-1660 годах побудили царское правительство вновь потребовать с тайшей принесения шерти и военной помощи. Посольство думного дьяка И.С. Горохова решило эти задачи. Подписывая присягу, тайша Мончак сказал: «Как — де бумага склеена, так бы де калмыцким людем с русскими людьми вместе быть вечно". Калмыцкие отряды (иной раз вместе с донскими казаками) участвовали в военных действиях на стороне России.