Живые не любят умирать - Маргарита Малинина

– Как же это? Так сказал ваш родной сын? – неподдельно ужаснулась я.

– Ну, он больше отмалчивался, характер такой. Роль главы семьи полностью утвердилась за невесткой. Но я зла на них не держу, столько лет прошло.

– Превратили б ее действительно в жабу! Так ей и надо! – максималистка во мне не желала утихомириваться.

– Катюш, – с улыбкой ответила мне Инна Михайловна, – мне пора уже о душе подумать, а Господь велел прощать. Сына я послушалась и больше к ним не приходила. У меня оставалась последняя подруга, которая, несмотря на сплетни, от меня не отвернулась, хотя и ей это стоило, как сейчас говорят, потери статуса. Впрочем, город большой, все забывается… Насколько я помню, она просто переехала в другой район. А я была одержима идеей уехать подальше, и вот эта подруга помогла мне с трудоустройством в семье Серовых, она от знакомых слышала, что им требуется няня.

– А сын знает, где вы сейчас?

– Да. Я, когда переехала к Серовым, сразу написала ему письмо. Вот, теперь иногда переписываемся тайком от его женушки. Он завел себе абонентский ящик, подозреваю, чтобы жене на глаза не попались мои письма. К слову сказать, он пишет мне много реже, чем я ему! Эх… Старики в этой жизни никому не нужны, – махнула она рукой.

– Вот уж неправда, – заартачилась я, – я обожаю свою бабулю! Я ее воспринимаю больше как подругу, нежели как старшую родственницу. И зову ее лишь Рита или Маргоша.

Инна Михайловна рассмеялась, в этот момент в комнату после короткого стука зашла Аля.

– Инна Михайловна, обед приготовлен, стол накрыт, все уже в столовой.

– Ха… Маргоша!.. – выговорила сквозь смех бабка, обращаясь к горничной.

– Что, простите?

– Я говорю, сейчас идем!

Изобразив на лице полнейшую растерянность, Альбина вылетела пулей вон.

– Вам не кажется, что мы ее напугали? – отсмеявшись, сказала я.

– Ха-ха-ха! – был мне ответ.

За обедом Илья с Ольгой несколько раз вдохновенно целовались. Разумеется, при всех, что меня сильно возмутило. «Что-то быстро, – думалось мне. – А Ольга будто специально за женихом сюда приехала, а не отдыхать, любуясь местными красотами!» Впрочем, через некоторое время я отогнала от себя эти целомудренные мысли, в конце концов каждый понимает значение слова «отдых» по-разному, и, если для меня трехдневное знакомство с молодым человеком не является достаточным для поцелуев и прочих вещей, это не значит, что все считают так же.

– Кать, – пристала за столом Ленка, – как тебе кажется, Серова Елена звучит лучше, чем Гаврилова?

На секунду я задумалась.

– Да, Лен, значительно лучше.

– Правда?

– Чистая, – искренне заверила я.

Обрадованная Ленка чмокнула меня в щеку и придвинулась поближе к Андрею.

По дороге в свою комнату я тоже решила примерить к себе какую-нибудь фамилию (дурной пример, как известно, заразителен), но тут выяснилось, что, к несчастью, таких фамилий нет. Вернее, фамилий на свете много, но мне не давали повода думать, что одна из них будет моей. Нет, я, разумеется, пользуюсь мужским вниманием, будучи девушкой красивой и умной (это мнение далеко не одного человека), но серьезных отношений с представителями противоположного пола почему-то ни разу не сложилось. Итогом всех этих невеселых дум стало вконец испортившееся настроение, а жаль: с Инной Михайловной мы так оттянулись, что день вначале грозил стать удачным.

Поднявшись к себе, я тут же села в любимое кресло, с тем чтобы привести в порядок мысли и подвести итоги нашего расследования.

Известно то, что Григорьеву после ее возвращения в имение видели только два человека: Аля и убийца (если это не одно лицо, что, конечно, маловероятно, но что все равно необходимо учитывать). Яша не в счет: проводив Ирину до ворот и сделав снимок, он, скорее всего, ретировался, но опять же не факт.

Итак, Ира вернулась где-то в половине четвертого. Стоп, а почтальон? Альбине Ира сказала, что записку принес почтальон. На фотокарточке в руках убитой никакой записки не было, стало быть, она получила ее после того, как был сделан снимок. То есть ее видел еще и почтальон, впрочем, он для нас теперь недосягаем. Пойдем дальше. А что, собственно говоря, дальше? Далее следы Иры обрываются, известно лишь, что труп девушки отдыхает в шкафу в одной из комнат варламовского замка, но неизвестно, кто ее убил, как, когда и за что. Главных подозреваемых на данном этапе расследования двое – жених Константин, потому что чрезмерно ревнив, и псих Яша, просто потому что псих. Побочных подозреваемых пока трогать не будем, потому как к этой категории причисляются все остальные лица.

Константин. Ну поссорились они. Ну решил он, что Ира завела другого. Это ли мотив? Нужно сперва выяснить отношения, а уж потом стрелять. А то, что девушку заманили в заброшенный, пустующий замок и имели при этом оружие, означает, что умысел был один – убить. Не сходится. Впрочем, если я не знаю мотива, это не значит, что его не было. План действий: найти друга Кости, к которому тот собирался приехать, и выяснить, точно ли он не приезжал.

Яков. Псих, местный сумасшедший, чокнутый, душевнобольной – с одной стороны. Материально обеспеченный, имеющий большое количество электронной техники и умеющий с ней обращаться – с другой стороны. Такой ли он ненормальный и безумный, каким кажется на первый взгляд? Он может оказаться хитрым, ловким, но психически неуравновешенным маньяком, зацикленным на красивых девушках – «ангелах». Тут я некстати вспомнила, что сама отличаюсь редкостной привлекательностью, и вздрогнула всем телом. Такой человек мог послать Ире письмо от имени жениха. Она на это повелась, пришла на встречу в замок, но там перед ней, вместо обещанного Кости, предстал клинически больной и помешанный на своем ангеле Яша. Яша-поэт. Яша-псих. Яша – хитрец и ловкач. Девушка дала ему от ворот поворот. Мог ли этот человек рассвирепеть из-за ее отказа и в состоянии аффекта застрелить ее? Конечно, мог. Но только в том случае, если носит в кармане пистолет, боясь внезапной встречи с пришельцами. Опять неувязка… Ход действий: навестить еще раз Яшу, обыскать на наличие оружия, допросить.

Самое загадочное на сегодняшний момент: куда делись два пакета с продуктами? Убийца что, с собой их унес? Как трофей? Или у него разыгрался аппетит после совершенного преступления? Я не знаю, может быть, убийство отнимает столько физических сил, что можно сразу съесть слона, не то что два пакета? Навряд ли он их съел. Скорее, утопил в болоте. Но почему тогда не вместе с трупом? Вот тут и загадка.

Все. Решив задачу для мозга, я прилегла на кровать, открыв наконец Агату Кристи, надеясь хоть сегодня углубиться в чтение. Но это было совсем не просто: в голову не лезут чужие преступления, когда есть свое, еще не разгаданное. Отложив книгу, я решила просто поваляться, но сказалось напряжение последних дней, организм требовал более радикального отдыха, и когда заявились парни, я уже вовсю дремала, готовясь с минуты на минуту перейти в фазу крепкого сна.

– О, дрыхнет, – заявил Женькин голос. – Я тут о миссии нашей пекусь, а оно дрыхнет себе.

– Что значит – оно? – Я открыло, то есть открыла, глаза. – Который час?

– Почти шесть.

– Кто сказал? – недоверчиво спросила я и села.

– Авраам Линкольн.

– Кто?! – Я огляделась. Линкольна в комнате не было. Может, он спрятался в ванной?

– Кто-кто, будильник твой!

– Он обманул. Не может быть столько. – Я все же встала и подошла к зеркалу, дабы поправить причесон: обычно после сна я напоминаю стаю обкуренных панков. – Ну и что ты там надумал по поводу миссии?

– Нужно снова наведаться в деревушку и найти друга Константина. Это единственный человек, который знает, приезжал парень Ирины в деревню или нет. Сразу уберем одного подозреваемого из списка.

– Я тоже об этом думала, – согласилась я с необходимостью предстоящего мероприятия. – Только у меня это заняло пять минут.

– Ха, у меня это заняло одну. А потом мы с Паханом играли в бильярд. Я сделал его!

– Подумаешь, бильярд, – фыркнул Паша и добавил с гордостью: – Вы бы видели меня в кегельбане!

Я прыснула, представив Самойлова пытающимся поднять шар. Интересно, кто из них тяжелее? Скорее, это шар запросто поднимет Пашу и уложит им все кегли сразу.

– Собирайся, – вернул меня к насущному Логинов. – Встречаемся у ворот через двадцать минут.

– Сходите, дети мои, – благословил нас в путь-дорогу умиротворенный Павел, – а я наконец займусь таинственным письмом из замка.

– Давно пора было прочитать, – заметила другу я.

– Мне было некогда! Вы мне мешали!

Мы обиделись на Павла, потому расстались молча.

В половине седьмого я вышла из калитки.

– Опаздываешь, – фыркнул ожидавший меня Женька и резко пустился вперед по тропе, ведущей в деревню.

– На первом этаже я вспомнила, что не побрызгалась духами, пришлось вернуться.

Он глянул на меня как-то странно, словно пытался понять, шучу я или говорю серьезно, да так и не понял.