Наследник приходит, чтобы восстать (ЛП) - Пеньяранда Хлоя

— Я увижу… это снова? — тихо спросила она.

Он покачал головой и протянул руку.

— Нет. Ты уже доказала свою состоятельность.

Она посмотрела на предложение утешения в его протянутой ладони, а затем в его глаза, когда он ободряюще улыбнулся. Возможно, это делало ее глупой и наивной, но она не могла не доверять ему. Это чувство нервировало ее. Он знал об одной вещи, которая могла осудить ее, и до сих пор предпочитал помогать, а не выдавать ее. Она не была уверена, делало ли это его союзником, другом, или он просто разжигал свое вечное любопытство. Что бы это ни было, она была благодарна за это.

Фэйт вложила свою руку в его, и он повел ее через темный, завуалированный вход. Боясь, что он исчезнет и она снова останется одна, задыхаясь в темном тумане и черной виноградной паутине, она не осознавала силы своей хватки, пока он не усмехнулся, увидев их соединенные руки. Они прошли через совершенно обычный лес и вышли на поляну у водопада, и костяшки его пальцев побелели от ее хватки, похожей на тиски.

Она немедленно отпустила его, щеки пылали.

Ник сбросил плащ и вышел на середину открытого пространства, прежде чем положить его на траву и сесть на него. Фэйт наблюдала, нахмурившись, и не сразу последовала за ним, пока он безмолвно не жестом попросил ее сделать то же самое.

— Я так понимаю, это часть твоего эксперимента? — сказала она как ни в чем не бывало, копируя его действия.

Он ухмыльнулся в ответ, прежде чем полез в карман и достал два флакона с жидкостью.

— Это всего лишь простое снотворное, — сказал он в ответ на ее полный надежды взгляд. — Это погрузит тебя в сон, как если бы ты заснула естественным образом, но твоя способность все равно пробудит твое подсознание, — объяснил он.

— Мы собираемся вздремнуть?

Он щелкнул ее по носу.

— Умница, — пробормотал он, протягивая ей одну из бутылок. — Я собираюсь попытаться поймать тебя, прежде чем ты отправишься Бог знает куда.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Ты собираешься залезть мне в голову?

Он одарил ее хитрой улыбкой.

— Интересно, какие маленькие грязные секреты тебе приходиться скрывать? Ты выглядишь такой испуганной, Фэйт.

Она сердито хлопнула его по руке, и он разразился лающим смехом.

— Сначала я должен принять свой. Пройдет не менее пяти минут, прежде чем это сработает. Как только я усну, ты выпьешь свое. Я смогу почувствовать, когда ты уснешь, и, ну… — Он сделал паузу. — Я не совсем уверен, сработает ли это, но, кажется, стоит попробовать.

Беспокойство наморщило ее лоб.

— А если этого не произойдет? Что, если я окажусь в другом месте?

— Я все еще буду должен в состоянии проникнуть в твой разум. Ты почувствуешь меня там, и я, надеюсь, смогу уговорить тебя вернуться, но… — Еще одна из тех пауз, которых она боялась. — Ну, это новая территория. Я не знаю, работает ли твоя способность так же, как наша.

Фэйт кивнула. Она знала, что он имел в виду тот факт, что она была человеком.

Ник вздохнул.

— Мы не узнаем, пока не проверим теорию.

Она полагала, что в данный момент ей нечего терять. Она должна была взять это под контроль, и если это означало позволить Нику проникнуть в ее голову, она должна была попытаться.

— Просто знай, — сказал он, — я очень надеюсь, что ты не попытаешься убить меня после того, как я выпью это. — Он вынул пробку из своего флакона, поднял его в знак приветствия, затем принял всю дозу, прежде чем выбросить ее рядом с собой.

Фэйт закатила глаза и наблюдала, как он откинулся на спину, его веки закрылись с драматическим, расслабленным вздохом. Она сидела, поджав колени, и пару минут изучала, как поднимается и опускается его грудь.

На мгновение она была поражена его уязвимостью. Взрослый мужчина-воин фейри был полностью в ее власти. Хотя он сказал это с юмором, она почувствовала небольшой прилив тепла от того, что он действительно доверял ей достаточно, чтобы ничего не предпринимать. Возможно, это будет ее единственная в жизни возможность сделать это; единственный раз, когда она столкнется лицом к лицу с фейри, который был достаточно недееспособен, чтобы она могла нанести удар. И все же, даже если бы это был злобный капитан Варис, лежащий перед ней без сознания, она была уверена, что никогда бы не нанесла такой дешевый и бесчестный удар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда его дыхание замедлилось и стало тяжелее, она посмотрела на свой флакон.

— Здесь ничего нет ничего страшного, — подумала она, выпивая содержимое и ложась рядом с Ником. Она повернула голову, чтобы посмотреть на него, такого умиротворенного и невинного, ни одна морщинка не коснулась его гладкой, бледной кожи. Красивый. Ник действительно был воплощением бессмертной грации.

Ее веки несколько раз дрогнули, когда она почувствовала, что уплывает, и вместе с этим ее нарастающая паника исчезла…

***

— Фэйт, — позвал далекий голос.

Она чувствовала себя так, словно ее проецировали в одну сторону, но другая сила тянула ее в противоположном направлении. Она ухватилась за эту призрачную нить и потянула себя к ней, против течения, которое хотело бросить ее в забвение. Вскоре она увидела свет, пробивающийся сквозь черную как смоль пустоту, в которой она находилась, и следовала за ним до тех пор, пока он не ослепил ее, и ей пришлось прищурить глаза, быстро моргая, чтобы привыкнуть.

Затем она оказалась в бесконечной комнате, заполненной клубящимся золотисто-белым туманом. Она проснулась в своей собственной голове. Она могла чувствовать это, видеть это. Туман вокруг нее рассеялся, чтобы показать катушку воспоминаний, которые мелькали от одного к другому. Она видела воспоминания с тех пор, как едва могла ходить, вплоть до этого самого дня — всю свою жизнь, в совершенной ясности.

Она подумала об одном конкретном человеке, и это прекратилось, воспроизводя в реальном времени воспоминания о ее матери незадолго до того, как ее похитили. Они вместе лежали в постели, она, девятилетняя девочка, уютно устроилась под маминой рукой и читала ей. Слезы увлажнили ее лицо, губы задрожали, но она не издала ни звука, когда подошла ближе к движущейся картине. Это прекратилось, когда она пожелала прикоснуться к лицу ее матери. Фэйт протянула руку, но рука прошла насквозь, и она один раз всхлипнула.

Внезапно осознав чье-то присутствие, все образы вокруг нее мгновенно исчезли, оставив только облака белого и золотого. Она повернула голову, чтобы посмотреть на Ника, который молча стоял позади нее, засунув руки в карманы. Она предположила, что он был там все это время. Его теория сработала, и ей было все равно, что он видел, прежде чем она заблокировала воспоминания.

— Моя мать, — прошептала она.

Он слегка кивнул.

— Я знаю, — сказал он. После короткого торжественного молчания он продолжил: — Я проводил бесконечные ночи в своей голове, когда умерла моя мать. Это совсем другое — видеть это перед собой вот так. Со временем воспоминания могут поблекнуть, и мы забудем детали. Но здесь…мы можем сохранить им жизнь.

Она грустно улыбнулась ему, благодарная за то, что он поделился с ней такой личной информацией. Она не знала, что он тоже оплакивал своего родителя, и внезапно почувствовала себя виноватой, что вообще очень мало знала о нем, в то время как была так эгоистично поглощена своими собственными проблемами. Она хотела спросить, когда он потерял ее и что случилось, но в тот момент это казалось неправильным.

— Я думаю, это сработало, — размышляла она вместо этого, пытаясь сменить тему и развеять мрачное настроение.

Он улыбнулся, казалось, радуясь перемене.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я почти потерял тебя на секунду, но у тебя хватило здравого смысла последовать моему примеру. — Он огляделся и издал странный звук.

Она тоже наблюдала за цветами своего разума.

— Он похож на твой, — сказала она, — но менее угрюмый и мрачный.

Он рассмеялся.

— Думай об этом как о своей ауре. Цвета отражают часть тебя.