Игра по своим правилам - Михаил Нестеров

Камило Луцеро сидел за синим столом и внимал местным артистам со слезами на глазах, словно они исполняли Декларацию о независимости. Перед ним сгрудились стаканчики – Агата насчитала не меньше десяти. Присутствия женщины в баре мужики, конечно же, не заметили. Она потянула Камило за рукав белой рубашки. Он посмотрел на жену отстраненным взглядом, словно окидывал с борта самолета гигантскую и вечно бодрствующую Бразилию.

– Ты почему не спишь? – наконец-то проснулся Камило. – Уже одиннадцать вечера.

– Я что, должна ложиться в шесть часов под звуки колокольни? – ответила Агата. Она даже не накинула платок на голову, чтобы скрыть ряды ярко-желтых бигуди, с которыми она, полная и потная, с лоснящимся лицом, походила на дочь доктора Франкенштейна. – Пошли домой.

Камило подчинился. Уже стоя, он опрокинул в рот «duble anys» и грохнул стаканом о стол. Никто не вздрогнул.

Центр шестимиллионной Боготы ночью был красив. Почти во всех окнах многоэтажных зданий, где разместились банки, офисы, кафе и рестораны, горел свет. Рекламных огней было не так много, но на улицах светили фонари и фары автомобилей. Но даже тридцати– и пятидесятиэтажные здания не могли закрыть гор, к которым подбирались огни пригорода столицы.

Луцеро прошли по темной улице. Агата с опаской взирала на шайки бездомных подростков, подзадержавшихся в городе крестьян. Район Де-Канделариа называли Колониальным кварталом. Одноэтажные оштукатуренные дома с красными черепичными крышами и ветхими башенками были раскинуты по склону холма и тянулись к центру города. Миновав ресторан, супруги Луцеро вышли наконец-то к своему дому, затаившемуся внутри тихого замощенного внутреннего дворика.

Камило был пьян, может, поэтому решил затащить свою благоверную в постель. Агата шлепнула его по блудливым рукам. У нее имелся иной способ протрезвить мужа. Она веером разложила на столе ровно двести стодолларовых купюр – деньги, которые она долгое время скрывала. Камило открыл рот. Ему отчего-то привиделся коричневый собор на площади Боливара – с колоколами и часами на правой башенке; у главного входа сидит с его шляпой на коленях его же безобразная жена; испуганные зеваки и многочисленные клиенты антикварного магазина бросают в шляпу доллары и никак не могут остановиться.

– Где ты взяла деньги? – страшным шепотом спросил Камило и оглянулся на дверь.

– Заработала. Мы можем получить еще столько же. Здесь двадцать тысяч. Долларов.

Столько Луцеро не зарабатывал даже на цветах. Когда-то он держал огромную теплицу и сбывал орхидеи по оптовым ценам. Но его бизнес поглотили необъятные просторы теплиц, протянувшихся на многие мили вокруг столичного аэропорта.

– Ты знаком с кем-то из людей Рафаэля Эспарзы? – спросила Агата.

Луцеро ответил машинально, не в силах оторвать глаз от зеленого поля, которое на его хмельной и алчный взгляд покрывало второе по величине в мире взлетно-посадочное поле «Эльдорадо».

– Я знаком с Мартинесом де Хойя… Он несколько раз пользовался услугами нашей «Авианки».

– Как найти его, знаешь?

– Можно спросить в ресторане на авенида Хименес или в «Пакосе», – рассеянно, занятый своими мыслями, ответил он. – Мартинес часто обедает там.

Александр Абрамов часто ловил на себе недовольные взгляды генерала Брилева… Они расположились на административной террасе, откуда был прекрасный обзор на пляж и бассейн.

Юрий Васильевич Брилев появился в отеле вчера вечером. Казалось, он изначально был уверен в успехе и не удивился докладу Абрамова: в «Мечту» пришел факс из Колумбии; в отель приехали представители испанского туроператора для осмотра апартаментов и подписания договора; 20 июля Паула Мария Эспарза и Энрике Гарсиа Суарес прибывают в отель на двухнедельный отдых.

Капитан за уникальное решение не получил даже намека на благодарность. Его проект выгорел, и вот генерал здесь.

Его сопровождали двое молодых людей, которых Абрамов однажды видел у порога своей квартиры. Ни они, ни сам генерал не подали виду, что знакомы. В Порт-Авентуру они прибыли как обычные туристы, воспользовавшись компанией «Российские авиалинии», доехали на микроавтобусе из международного аэропорта, находящегося в двенадцати километрах к югу от Барселоны, что немного удивило флотского разведчика. Для такой важной, пусть даже с приставкой «экс» персоны было бы разумнее провести ряд мероприятий относительно безопасности. Брилев изначально не оттягивал на себя внимание, и это Абрамову нравилось все больше.

– Тебе не в тягость спать со своим агентом? – неожиданно спросил генерал.

«Боже…» – едва не простонал капитан. Он не знал, что ответить. В голове всплыл недавний разговор с Анной Ренниковой, где он по привычке мысленно дополнял «рекламную звезду». И сейчас – то же самое. «Я пытаюсь полностью отделять мои шпионские проекты от всего личного. Но (вот в этом месте нужно по-идиотски хохотнуть) ничего не получается. Входит хорошо, выходит плохо, товарищ генерал».

– Нет, Юрий Васильевич, не в тягость.

Генерал смотрел в бинокль. Сейчас он мог видеть в деталях трех человек: Лолиту Иашвили, Евгения Блинкова и Паулу Эспарзу. Судя по «жлобскому» вопросу Брилева, изучал он в оптику Лолиту. Только Абрамов мог поклясться, что генерал чуть подрагивающими руками сжимает стройное тело креолки; она бьется в его руках, тщетно пытается вырваться из его крепкой хватки. Похоже на ночной кошмар. Хочешь выскользнуть из сна, но не тут-то было. Кто-то держит тебя в крепких сетях страха, подтягивает к себе, чтобы вонзить напоследок в грудь острый гарпун.

Вот старый кобель!.. Но это определение тут же отскочило, как мячик от ракетки, даже эха не осталось. Подрагивающие руки можно объяснить по-разному. К ним прилипла генеральская бледность, которая на его чуть желтоватом лице смотрелась чахлыми пятнами. Они выделились так же сочно, как витилиго на лице его дочери. Они выползали на поверхность лишь в критические минуты. Реакция, вдруг подумал Абрамов. Брилев похож на дикобраза, выпускающего свои острые иглы в минуту опасности. Если так, то где она сейчас? Не в лице же этой милой восемнадцатилетней креолки!

Даты Абрамов тасовал, как карточную колоду. Брилев руководил радиоэлектронной разведкой на Кубе с начала марта 1985 по конец мая 1987 года. Капитана Мендеса расстреляли в конце мая 87-го. И тогда же, по словам майора Гораева, прекратились все отношения Рауля Кастро с Медельинским картелем. Абрамов ничего не знал о Любе Брилевой, которая покинула Остров свободы в том же роковом году.

Экс-кобель. Впрочем, приставку «экс» можно не вспоминать и никуда не пристраивать. Брилев был куратором агентурной группы и лично руководил операцией. Только он один знал, реализация какого характера выльется на головы агентов и самого Абрамова. Безымянную девчонку, назвавшуюся дочерью министра Левыкиной, можно смело выбрасывать на помойку. Это дело замешано на истории, на «болтливых» языках лидеров колумбийских картелей. На последнем языке дона Эспарзы, единственного оставшегося в живых человека, который мог в деталях рассказать, как и чем помогала советская военная разведка в трафике колумбийского кокаина в Штаты. Буквально на виду у американцев.

В данное время капитан Абрамов подразумевал военно-морскую база Гуантанамо – одну из старейших зарубежных баз США, расположенную на юго-востоке Кубы. Там есть развивающий центр для детей, две общеобразовательные школы и одна воскресная. И это помимо лагерей для бойскаутов и детской спортивной базы. Территория базы разделена на две части по ширине залива, а связь с материком обеспечивает беспрерывное паромное сообщение. Главная функция Гуантанамо – служить обеспечивающей базой для Атлантического флота ВМФ США и поддерживать операции по борьбе с наркотиками в Карибском бассейне.

Даже эти выкладки, на первый взгляд кажущиеся лишними, отвергали благородную миссию по освобождению рядового российского гражданина из латиноамериканского плена. И почему девчонка не назвалась внучкой генерала ГРУ Брилева? – вдруг подумал Абрамов. И едва успел скрыть испуганную усмешку. Юрий Васильевич к этому моменту в упор смотрел на капитана.

Абрамов быстренько отвернулся и поманил из приемной показавшегося там Кокарева.

Николаю, по-русски говоря, было до балды, кто находится в компании его начальника – генерал или верховный главнокомандующий. Он шагнул на террасу, поправил плавки под широкими шортами и вопросительно боднул головой: «Чего?»

– Попроси официанта принести кофе, – сказал Абрамов.

– Это все?

Брилев вперил в агента стальной взгляд. Он смотрел Коку в глаза, но отмечал каждую деталь на его лице, каждый штрих в одежде.

– Любезный, – классически отреагировал Николай на рентгеновский взгляд генерала, – вы на мне дырку протрете.