Сабля Чингизидов - Арсений Ахтырцев

Но ни на одном рейсе из Домодедова в эту ночь он не регистрировался и не вылетал. Мы опросили работников смен, работавших на регистрации в ту ночь и на следующий день. Никто его не опознал. Близлежащие гостиницы тоже проверили. Безрезультатно. Тогда мы опросили экипажи рейсов той ночи и следующего дня, и стюардесса томского рейса опознала в нем одного из пассажиров. Гарантировать не может, но предположительно это он.

Место, где он сидел, было зарегистрировано на Полупанова Петра Николаевича. Такой человек действительно существует, живет в Томске, но никуда в эти дни из города не выезжал. Два года назад у него пропал паспорт, и он получил в милиции новый. Кроме того, человек на фотографии с паспорта Паскевича совершенно не похож на Полупанова. Местное МВД получило фотографии и ориентировку, но пока результатов нет.

— Слушай, а Корень ведь сидел в Сибири? — спросил полковника Суровцев.

— Да, Корнеев последний год отбывал наказание в Томске, на химии, но это и настораживает. Такой опытный человек, как Корень, не стал бы оставлять нам такую зацепку.

— Не стал бы, если бы у него было время подготовиться, — возразил генерал. — А у него времени не было. Они узнали, что Ройбах что-то нашел в Нелюдове, только в субботу, а уже в понедельник Ройбах мог улететь в Брюссель. Значит, на все про все у него были только сутки. Корень знает, что он уже в разработке по убийству Зуба и что его людям светиться ни в коем случае нельзя. Никого постороннего найти и подготовить за это время практически невозможно. Вот он и рискнул. Вызвал человека из Томска, которого знал лично.

— Ну что ж, логично, — подтвердил Старостин. — Все томские связи Корнеева уже проверяются. Если исполнитель из Томска, мы его найдем.

Розум привез Панина в полвторого. Накрыли в гостиной. На столе изобилие земли русской было представлено в полном объеме. Икра красная и паюсная аппетитно поблескивала в хрустальных вазочках, на длинных блюдах матово переливалась осетрина нескольких сортов, маринованные маслята и царские рыжики покорно ждали своей участи в пузатых чашках, из мясных закусок буженина, паштет и, конечно же, подарок братского народа — розовое сало — ласкали взор знатока. От блюда с картошкой валил густой пар, а прямо перед Паниным стояла селедочница с аккуратно нарезанными радужными кусочками, посыпанными лучком и залитыми свежим подсолнечным маслом.

— Лена, — сказал Панин, разглядывая все это великолепие, — мы же не очень близкие родственники? Я, наверное, тебя у Розума отобью.

— Давайте, Владимир Георгиевич, отбивайте, а то он мне уже надоел со своими командировками, — серьезно согласилась Лена.

— Какие командировки? Как можно от всего этого уехать? По-моему, подполковник, вы живете не по чину, как минимум на маршальском довольствии.

— Не сглазьте, граф, — засмеялся Розум, — я каждый день молюсь, чтобы этот сон не кончался.

— Особенно не наедайтесь, — предупредила Лена, — оставьте место для горячего и десерта.

— Ну почему каратаевским зятьям всегда так везет? — сокрушался Панин, принимая от Розума рюмку водки из запотевшей бутылки «Русского стандарта».

— Не лицемерьте, граф, небось разбаловались там на своих французских деликатесах, — улыбнулась хозяйка.

— Помилуй бог, какие деликатесы? Я бывал счастлив, когда моя жена угощала меня круасанами с кофе. Вообще кухня во французских домах весьма далека от того, что подают во французских ресторанах.

После обеда Розум вынес Панину архив Каратаевых, а сам пошел на кухню помочь Лене. Минут сорок Панин изучал архив, внимательно читая старые письма, несколько раз возвращаясь к уже прочитанным бумагам. Наконец он позвал Розума и положил перед ним схему самаринского поместья:

— Вот, собственно, как вы уже наверняка знаете, то, что искал Александр. Получив эту бумагу, он принимает решение ехать во Псков. А вот нашел ли он там то, что искал, — это вопрос.

— Не нашел, — ответил Розум. — В тайнике были только кинжалы, которые вам показывал следователь.

— Ну, я так и предполагал.

— Содержимое тайника по просьбе Ройбаха изъял Доминик Перье, который вылетел во Псков за день до Кардашева с Ройбахом. Когда Ройбах узнал о содержимом захоронки, он был явно разочарован. Несколько раз уточнял у Перье, не было ли там какой-то сабли.

Панин задумался.

— Ну что ж, долг платежом красен. Вы выполнили ваше обещание, я выполню свое. Тем более после такого обеда я определенно ваш должник. У Самариных была великолепная коллекция. Бригадир Самарин начал собирать ее еще в середине XVIII века. Старик был прекрасный знаток оружия и собирал коллекцию вполне профессионально, что было тогда большой редкостью. Он охотился за экземплярами, которые были раритетами уже в его время. Так что перед Первой мировой войной самаринская коллекция была одной из лучших частных коллекций холодного оружия в Европе.

Конечно, это была тематическая коллекция, и в ней были представлены, за редким исключением, экземпляры оружия России и стран, с которыми Россия воевала. Стоимость коллекции уже тогда была несколько миллионов, а сейчас она была бы бесценна.

Когда сын бригадира, ротмистр Александр Самарин, вернулся домой на излечение после взятия Измаила в 1790 году, он привез отцу в подарок трофейную саблю, принадлежавшую ханам Гиреям. Старик ничего не знал об истории сабли, но через некоторое время саблю начал искать Платон Зубов, фаворит Екатерины II. Об этой сабле справлялся сам султан, и Зубов узнает о ней от французского посланника.

Оказалось, что сабля является знаменитой реликвией Чингизидов. По распоряжению отца фаворита, обер-прокурора Зубова, производится следствие, где выясняется, что сабля находится у Самариных, и Платон присылает к бригадиру своего придворного, генерала Левашова. Левашов хорошо знает Самарина, они бывшие однополчане по лейб-кирасирскому полку. Он убеждает бригадира отдать саблю. Да и убеждать-то особенно не понадобилось. Попасть в немилость к фавориту тогда было смерти подобно. Тем более что старик находился в немилости еще у Орловых, когда, будучи секунд-майором лейб-кирасирского полка, вместе с шефом полка Измайловым отказался вывести кирасиров из казарм и поддержать путч Екатерины против Петра III.

Но в последнюю минуту страсть коллекционера берет верх над благоразумием. Самарин понимает, какое сокровище оказалось у него в руках, и вместо ханской сабли выносит генералу жемчужину своей коллекции, саблю знатного турецкого сераскира XVI века. Такое оружие султан дарил своим главным военачальникам исключительно за выдающиеся победы в решающих битвах Османской империи. Сабля была украшена драгоценными камнями редкого размера и красоты. Таких сабель известно по описаниям всего несколько. Стоила такая сабля огромное состояние, и ни одна до наших дней не дошла. В восторге от сабли, Левашов везет ее к Зубову.

Самарина оставляют в покое. Он надежно прячет ханскую саблю, и она надолго становится семейной тайной Самариных. В конце XIX века сабля сераскира как родовая сабля Чингизидов попадает в коллекцию графов Уваровых. Под этим ошибочным именем она вошла во многие каталоги того времени. А настоящая сабля Чингизидов продолжает храниться в доме Самариных, и о ней знают только посвященные в семейную тайну люди. К сожалению, следы реликвии во время революции были утеряны, и я, как и Ройбахи, надеялся, что сведения о ее местоположении содержатся в архиве Архипа Каратаева. И, как вы видите, он действительно составил подробную карту тайника, но тот оказался пуст.

— А как выглядела эта сабля?

— О, она была сделана без особых украшений. На клинке и на рукояти — тамга дома Бату, несимметричный двузубец. Клинок из дамасской стали, рукоять серебряная. Но в торце рукояти вделан алмаз уникальной величины и чистоты. Об этом камне писали еще генуэзские хроники. Камень сам стоит бешеных денег, а вместе с саблей его цена увеличивается минимум в несколько раз.

— А почему вы начали искать архив только сейчас?

— В конце апреля я получил информацию от своего артдилера в Берне, что аукцион «Сотбис» принял для торгов лот из России под названием «Сабля Чингизидов». Через несколько дней поступила информация, что владельцы лота хотели бы его продать до аукциона. Цена была более чем приемлемой, и я дал знать, что заинтересован в покупке. Но при этом не знал, какая сабля находится в «Сотбис». Настоящая сабля Самариных или сабля сераскира Уваровых. Когда я приехал в Париж и увидел саблю, я понял, что она из коллекции Уваровых. О чем и сообщил эксперту фирмы «Сотбис» Извольскому. Владелец сабли, по-видимому, знал о зубовской истории, потому что он меня несколько раз переспросил, уверен ли я, что сабля зубовская.

После этого случая мы с бароном и решили активизировать свои поиски, так как опасались, что разочарованные владельцы зубовской сабли, которым, судя по всему, что-то было известно, начнут свои поиски. Они произвели на нас впечатление людей, связанных с мафией, и мы решили начать действовать. Я изложил свой план барону, однако Ройбах под влиянием Эмилии не счел необходимым согласовывать свои действия со мной. За что и поплатился.