Николай II - Александр Боханов

Николай видел, что родители расстроены, что вокруг происходит много непонятного, но вопросами не досаждал. Он уже в том юном возрасте понимал, что ему надо знать лишь то, что надо, и не более.

Глава 6

НА ПУТИ К ЦАРСКОМУ СЛУЖЕНИЮ

Великий князь Николай Александрович появился на свет тогда, когда его отец был наследником престола. Сын цесаревича становился в перспективе сам цесаревичем, а затем — монархом. Его готовили к будущей ответственной роли правителя с малолетства. Воспитывали по нормам, принятым в то время в высшем свете, давали образование в соответствии с порядком и традицией, установленными в императорской фамилии. Регулярные занятия у великого князя начались в восьмилетнем возрасте.

Руководителем их и воспитателем Николая был назначен генерал Г. Г. Данилович. Он составил специальную учебную программу, которую внимательно изучили и одобрили родители. Она включала восьмилетний общеобразовательный курс и пятилетний — высших наук. В основе лежала измененная программа классической гимназии: вместо латинского и греческого языков было введено преподавание минералогии, ботаники, зоологии, анатомии и физиологии. В то же время курсы истории, русской литературы и иностранных языков были существенно расширены. Цикл высшего образования включал: политическую экономию, право и военное дело (военно-юридическое право, стратегию, военную географию, службу Генерального штаба). Кроме того, были еще занятия по вольтижировке, фехтованию, рисованию, музыке.

Учителям и воспитателям отец Николая Александровича наказывал: «Ни я, ни великая княгиня не желаем делать из них оранжерейных цветов. Они должны хорошо молиться Богу, учиться, играть, шалить в меру». «Учите хорошенько, послаблений не делайте, спрашивайте по всей строгости, не поощряйте лень в особенности. Если что, то адресуйтесь прямо ко мне, я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети. Подерутся — пожалуйста. Но доказчику — первый кнут. Это самое мое первое требование». Александр III, при всей своей внешней строгости и, как считали многие, жесткости, по отношению к близким неизменно оставался преданным семьянином и любящим отцом. Ни разу в жизни пальцем детей не тронул и даже резким словом никогда не обидел.

В десятилетнем возрасте Николай Александрович имел еженедельно 24 урока, а к пятнадцати годам их количество превысило 30. Весь день был расписан по минутам, и старшему сыну цесаревича, а затем императора надо было почти каждодневно проводить по нескольку часов на уроках, а затем заниматься самоподготовкой. Даже летом, когда оказывались вдалеке от дома, в гостях, распорядок мало менялся.

Летом 1883 года пятнадцатилетний престолонаследник сообщал из Дании своему другу юности великому князю Александру Михайловичу («Сандро»): «Вот описание дня, который мы проводим здесь: встаем позже чем в Петергофе, в четверть восьмого; в восемь пьем кофе у себя; затем берем первый урок; в половине десятого идем в комнату тети Аликс и все семейство кушает утренний завтрак; от 10 до 11 наш второй урок; иногда от 11 — половины двенадцатого имеем урок датского языка; третий урок от половины двенадцатого до половины первого; в час все завтракают; в три — гуляют, ездят в коляске, а мы пятеро, три английских, одна греческая двоюродные сестры и я, катаемся на маленьком пони; в шесть обедаем в большой средней зале, после обеда начинается возня, в половине десятого мы в постели. Вот и весь день».

Преподаватели выбирались тщательно и должны были не только давать сумму знаний, но и прививать отроку духовно-нравственные представления и навыки: аккуратность, исполнительность, уважение к старшим. Генерал Г. Г. Данилович регулярно сообщал родителям о ходе обучения, и те строго и пристрастно относились ко всему, что касалось столь важного вопроса. Царь Александр III и мать, царица Мария Федоровна, и сами интересовались успехами сына.

В числе преподавателей, как уже говорилось, — блестящие знатоки своего предмета, заметные государственные и военные деятели: К. П. Победоносцев (маститый правовед, профессор Московского университета, с 1880 года обер-прокурор Святейшего Синода); Н. X. Бунге (профессор-экономист Киевского университета, в 1881–1886 годах — министр финансов); М. И. Драгомиров (профессор Академии Генерального штаба); H. H. Обручев (начальник Генерального штаба, автор военно-научных трудов); А. Р. Дрентельн (генерал-адъютант, генерал от инфантерии, герой русско-турецкой войны 1877–1878 годов); Н. К. Гире (министр иностранных дел в 1882–1895 годах).

Преподаватели не могли ставить оценки за успеваемость высокородному ученику, но все они отмечали усидчивость и аккуратность Николая Александровича. Он имел прекрасную память. Раз прочитанное или услышанное запоминал навсегда. То же касалось и людей, их имен и должностей. Общавшиеся с последним царем поражались порой тому, что монарх мог в разговоре с кем-нибудь вдруг вспомнить эпизод служебной биографии собеседника многолетней давности. Прекрасно владел английским, французским и немецким языками, писал очень грамотно по-русски. Из всех предметов ему особо нравились литература и история. Еще с детства он стал страстным книгочеем и сохранял эту привязанность буквально до последних дней своего земного бытия. Всегда переживал, если в какой-то день у него не было достаточно времени для чтения. Его пристрастия с годами вполне определились: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов.

С ранних пор последний русский царь испытывал большой интерес и тягу к военному делу. Это было у Романовых в крови. Многие его родственники служили с юности в различных войсках, занимали командные должности в гвардии, в системе военного управления. В 1887 году в письме великому князю Александру Михайловичу наследник престола писал: «Это лето буду служить в Преображенском полку под командою дяди Сергея, который теперь получил его. Ты себе не можешь представить мою радость; я уже давно мечтал об этом и однажды зимой объявил Папа и Он мне позволил служить. Разумеется, я буду все время жить в лагере и иногда приезжать в Петергоф; я буду командовать полуротой и справлять все обязанности субалтерн-офицера. Ура!!!»

Николай Александрович был, что называется, прирожденным офицером; традиции офицерской среды и воинские уставы он неукоснительно соблюдал, чего требовал и от других. Любой командир, запятнавший недостойным поведением мундир офицера, для него переставал существовать. По отношению к солдатам чувствовал себя покровителем-наставником и не чурался общаться с ними, а в пасхальные дни обязательно христосовался со служащими конвоя. Смотры, парады, учения Николая Александровича никогда не утомляли, и он мужественно и безропотно переносил случавшиеся неудобства армейских будней на лагерных сборах или маневрах.