Война (СИ) - Ермоленков Алексей

То же самое я реализовал в Оплоте Жизни. Истинное Древо Жизни стало чакрой жизни, а сеть алтарей во главе с несколькими первородными алтарями — чакрой смерти. Напрямую ответить на мой вопрос, как лучше мне это сделать, Хранительницы не могли. Но ведь у меня всегда перед глазами лучшая их работа — древние вампиры, одну из которых я очень хорошо изучил и перед тем, как взяться за составление проекта, остальных изучил тоже максимально детально, насколько смог. В результате я все-таки смог это сделать. Осталось только оживить это мое творение. А для этого надо правильно наполнить чакру жизни энергией жизни, а чакру смерти энергией смерти.

С чакрой жизни у нас проблем нет. Физическое воплощение Немезиды растет и развивается лучше, чем когда-либо до моего появления на Эратионе. С чакрой смерти тоже пока проблем не предвидится. Для того, чтобы чакра жизни не стала давить на чакру смерти и не пыталась выдавить ее из Оплота Жизни, чакра смерти должна пополняться энергией смерти приблизительно таким же потоком, что и чакра жизни. А, учитывая то количество нечисти, что гибнет вокруг, у нас даже небольшой ее переизбыток, и в скором времени я возьмусь за откачку этого переизбытка. Ведь те, кто управляют нечистью, шутить не собираются. Они готовят масштабное вторжение, и тогда нас просто захлестнет тем приливом энергии смерти, боли и предсмертной агонии, что мне придется воспользоваться магией Повелителя Смерти в огромных масштабах. И у меня на примете уже есть заклинания, которые я собираюсь использовать.

Глава 8

Империя Элизиум. Оплот Жизни.

— До сих пор не пойму, как это у тебя получилось? — спросила Лия, подойдя ко мне, когда я стоял на верхушке самой высокой горы Оплота Жизни. — Сейчас я могу видеть и энергию жизни, и энергию смерти. Я вижу то, что ты создал. Оплот живой. Кажется, будто он вот-вот встанет и пойдет.

— Он еще не живой. Он только созревает. Мы все вместе пытаемся вдохнуть в него жизнь. Но даже, когда он родится, он не сможет ходить. У него не будет души, как у тебя, или у меня. Однако он станет живым организмом, которым можно будет управлять. При помощи него можно будет многое изменить и многое предотвратить. Если, конечно, мы сможем его не только оживить, но и защитить, — ответил я.

— Все это время до твоего появления живые разумные всегда сражались с нежитью, а ты вот так запросто взял и объединил живое и мертвое. Ты сделал невероятное. А насколько ты увеличил этим мощь империи, даже описать трудно…

— Тут ты заблуждаешься. Первыми, кто объединил жизнь и смерть, были две заядлые подружки, которые дружили еще до того, как стали Хранителями. Именно они объединили жизнь и смерть, это, если не считать Создателя. Но кое в чем ты действительно права. Живые всегда сражались с нежитью, а не наоборот. Нежить массово не нападала на живых, пока те не устраивали мировых войн. Ведь нежить создана, чтобы хранить баланс на Эратионе. И каждый из Повелителей Смерти стремился выполнить именно эту задачу. Поэтому предыдущий Повелитель Смерти и притащил меня в этот мир. Он хотел создать амулет, который позволит убить любого разумного на расстоянии.

Однако, он пошел не тем путем. Но мое появление здесь входило в планы той, кто знает цену жизни, той, кому подчиняется смерть и сам Повелитель Смерти. Это была Мортис. И понимая, что никто из живущих на Эратионе не справится с поставленной задачей, она сподвигла Повелителя Смерти доставить меня сюда. Ведь если Повелитель Смерти может проникать во сны иномирцев, то и Мортис это тоже умеет.

Я же лишь воплощаю то, что задумала Хранительница Смерти. Она не хочет, чтобы мировые войны останавливались, лишь по причине нападения нежити и гибелью всего живого в тех местах, где прошлись наши орды. Мортис желает сохранять баланс и при этом сгубить как можно меньше разумных. А это возможно лишь когда живые и нежить объединятся. Но ни те, ни другие этого не желают. Поэтому, поставив во главе живого меня, она смогла приступить к осуществлению своего плана.

А я, благодаря отступнику, понял, что создавать надо не артефакт, а живой организм, способный не просто убить любого разумного, а осуществлять контроль над всем Эратионом. Не управлять умами разумных, а именно иметь возможность на большом расстоянии управлять окружающей средой, природой, энергией жизни, энергией смерти, и тому подобным. Тогда мы сможем повлиять на многие решения.

Благодаря Оплоту Жизни, Немезида и Мортис смогут очень многое. Оплот Жизни, позволит им обойти многие ограничения Создателя. Они смогут не только наказывать за проступки, но и благодарить за полезные дела. Однако это все еще очень далеко. Нужно невероятно много времени, чтобы Оплот Жизни вступил в силу. Ведь, если судить по возрастной категории, то он еще не родился. А ведь ему нужно будет время еще и вырасти, и войти в силу. Так, что, каждый имперец станет свидетелем зачатия одного из самых могучих организмов на Эратионе. Можно сказать, каждый из нас является для него отцом, или матерью.

Лия стояла и молча смотрела на меня, открыв рот и не сводя с меня глаз.

— Неужели ты это все придумал уже тогда? Ты заранее знал, как все будет? — не веря своим ушам, спросила любимая.

— Что ты… нет, конечно. Я развиваюсь постепенно, как и вы. Узнаю что-то новое, думаю, как это можно использовать. Я же не только вас заставляю все и вся анализировать и постоянно думать. Я делаю это и сам. Неужели ты думаешь, что интерес Хранительниц ко мне чисто сексуальный? Если бы они так сильно захотели соития, то могли вполне и подготовить Великих Князей для этого. Постепенно, сильно не вмешиваясь. Нет. Я для них нечто большее, чем просто фаллоимитатор. Я реализовываю те их планы, к которым они стремились все это время.

Создатель запретил им являться к разумным и говорить: «Хватит валять дурака. Вы все так погибнете. Возьмитесь уже за ум и перестаньте убивать друг друга». Но разрешил им действовать опосредованно. Для этого при помощи Повелителя Смерти Мортис выдернула меня сюда и они вместе со своей подругой принялись подталкивать меня к тому, для чего именно они меня сюда привели. Периодически награждая меня за то, что я делаю правильно. И я уверен, что, если бы я ушел не в ту сторону, то последовали бы и наказания. Но, пока я, видимо, делаю все, что им нужно. Собственно, я и не против. Мне самому это нравится, и я хочу этим заниматься. То, что я делаю, никак не противоречит моему пониманию добра и зла и не претит моей натуре.

Однако за все в этой жизни надо платить и вот это. — кивнул я на орду нечисти. — Первый взнос.

Лия ничего не ответила. Она подошла ко мне, прижалась и поцеловала меня. Мы так простояли на вершине горы, целуясь и обнимаясь, минут десять. Затем, вернулись к костру, где собрались отдыхающие, среди которых были и оборотни, и недавно прибывшие северяне.

— Н-да. Сказать, что ты удивил нас — это ничего не сказать, — произнес Гламитон. — Я поверил в то, что говорил Даниил лишь по той причине, что он северянин. То, что он нам рассказал — про то, как дружно тут живут люди, гномы и нежить, само по себе невероятно, но это даже не одна сотая того, что здесь на самом деле происходит. Позволишь? — спросил Гламитон, кивая на бревно, на котором я сидел.

— Присаживайся, — ответил я.

Северянин присел рядом.

— Как так вышло, что ты возглавил целую страну? Как ты решился взять на себя ответственность за такое количество жизней?

Я пожал плечами, а потом ответил:

— Я пообещал одной красивой девушке, что сделаю то, о чем она меня просит. А для этого нужно не только возглавить одно государство, для этого нужно много чего.

— Но… ты ведь понимаешь, что в лучшем случае умрут многие из нас, а в худшем все?

— Понимаю. Я предлагал им и их семьям уйти. Предлагал спасти свои семьи, своих детей. Но они даже грудных детей оставили в империи.

— После того, что они тут видели, они не захотят уйти отсюда, даже если их тут убьют не одну сотню раз. Я вот тоже теперь не желаю покидать империю.