Его одержимость (СИ) - "Astra Maore"

Люди на пути нам, естественно, не встречаются. Я всех отослал.

Как говорил отец, люди должны знать твое имя и дела, но не рожу. Незачем светиться. В нашем положении это дает свободу.

Чика явно нервничает и сопит в меня, а ночной воздух остужает нервы. Я ничего не пил и ощущаю, как сердце стучит слишком громко. Чикино что ли?

Ну все. Пришли. Я открываю дверь и сажаю ангелочка в салон на переднее сидение. Пристегиваю.

Она испуганно озирается, но не решается спросить, что вообще происходит.

Да ничего особенного не происходит, чика. Мы просто сыграем другие роли за много километров отсюда. Если ты сможешь.

Глава 10. Горячая ночь. Анхелика

АНХЕЛИКА

Ненавижу тебя, Рейес!

Это же надо такое придумать: кончать от насильника. Да ему еще наглости хватает сочинять, что девушки его сами хотели.

Я пытаюсь вспомнить пострадавших девушек, которых лично знаю. На некоторых были такие же синячки от укусов, как на мне. На других хуже.

Нет. Рейес не может быть прав. Не должен быть прав.

Даже если он их тоже распял наручниками и просто прикусывал — это все равно насилие. Кончать от такого нереально.

А память подкидывает странные ощущения, которые у меня тогда были. Жар. Духоту. Какое-то тянущее напряжение между ног. Влажность.

Я потом в душе осмотрелась — нет, у меня не пошла кровь.

Неужели то, что происходило, мне понравилось?

Нет!!!

Хотела бы я повторить все вот так, в наручниках?

Никогда!!!

Рейес просто что-то сделал со мной. Может, приказал Луисе подмешивать возбудитель в еду.

Или просто от страха и от шока я перестала нормально чувствовать и начала ощущать все как-то по-дурацки.

Я вспоминаю, что Рейес сказал мне одеться в длинную юбку. Не понимаю, что он хочет на этот раз.

Кажется, я начинаю сходить с ума от полной непредсказуемости этого бандита.

Так нельзя. Я поклялась себе сломать его.

Это то, чего я на самом деле хочу. Потому что если он просто выкинет меня отсюда и забудет мое имя, а сам продолжит жить, как жил, я не смогу спать спокойно.

Я даже замуж теперь не смогу выйти. Никто не возьмет.

В голову приходит непрошеная мысль, что большинство похищенных Рейесом девушек уже были замужем. И очень мало кто развелся.

Я не хочу верить в то, что деньги затыкают рты. Я знаю, что это так, но не желаю жить в таком мире.

Мыться я не решаюсь. Новые гели и шампунь пахнут кокосом и ванилью. Совсем не похоже на яблоко. Ругаться с Рейесом пока сил никаких нет.

Да и мне наконец-то незачем мыться.

Меня еще немного потряхивает. Я не верю, что Рейес взял и так просто ушел.

Не тронул меня. Не заставил ублажать его гадким способом.

На столе стоят оставленные им коробки с бельем. Я решаюсь по очереди открыть их и примерить наряды.

Они, правда, красивые, удобные и очень приятные к телу.

А еще я опасаюсь, что Рейес взбесится, если поймет, что я не приняла подарки.

Один светло-розовый лифчик мне особенно нравится. Сверху я надену подходящее розовое платье.

Трусики не буду. Мне натрет, а Рейес не ясно, что задумал. Я уже убедилась, что одежда его никак не останавливает.

Я привожу себя в порядок, а затем зову Луису с ужином.

Спать, как велел Рейес, не могу. Был бы в комнате хотя бы будильник, я бы завела его.

А так я невольно вспоминаю, как пьяный Рейес набросился на меня спящую и потащил в ледяной душ.

Это было ужасно. Я никогда не прощу его.

* * *

Когда спустя какое-то время Рейес с хмурым видом появляется в комнате, я уже не знаю, чего ждать.

Я передумала все, что могла — и бесполезно.

А он предлагает развлечься с ним.

Кончить??? Может, было бы неплохо, если бы я умела. Но только если бы это сломало Рейеса.

Но так же не бывает.

Он зачем-то требует, чтоб я надела уличные туфли, и мое сердце начинает биться чаще.

А его следующее предложение вызывает у меня почти панику.

Куда Рейес хочет меня отвести? Неужели к своим людям? Но зачем тогда обувь и платье? Животным тем более все равно, как я выгляжу. И ни от тех, ни от других не сбежать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хотя меня знобит, я пересиливаю отвращение и соглашаюсь «выйти» из комнаты у Рейеса на руках. В темноте, с мешком на голове, в полной его власти — намного хуже.

А если еще прихвостни увидят, что он меня носит, все сразу поверят в наши особо теплые отношения. Это полезно.

Руки у Рейеса очень крепкие, и я держусь за него, но расслабиться абсолютно не могу. Каждый его шаг приближает меня к чему-то жуткому.

Как он и велел, я не смотрю по сторонам. Просто закрываю глаза и отдаюсь неизбежности, забивающей ноздри точно так же, как его запах.

А когда я прихожу в себя в какой-то машине самого обычного вида, то не понимаю уже вообще ничего. Особенно то, зачем Рейес садится на водительское кресло.

Хотя за рулем он выглядит очень естественно. Как будто часто водит сам.

Что я вообще о нем знаю? Одни сплетни, слухи и его настоящую жестокость.

Теперь мне это нужно — знать. И потому что Рейес меня так просто не отпустит. И поскольку я хочу отомстить.

Ему ведь все равно, что я не шлюха. Он просто «заплатил больше», но признавать ошибки не собирается.

Не желает даже думать, что сломал мою жизнь.

Я украдкой наблюдаю за ним. Самоуверенный и порочно красивый. Как актер или модель.

В другой наивной жизни я могла бы влюбиться в его внешность.

Но в этой боль не оставила мне шансов. Да и зачем мне они?

Просто девушки получают удовольствие, когда любят. Так говорила Мерседес. Когда любишь, даже первый раз не больно, а все остальные — очень приятно.

Мне светит только «не больно».

С изнасилования прошло полтора дня. Через жалких три с половиной дня Рейес снова потребует свое. И это в лучшем случае.

Я вообще не понимаю, почему он все еще держится. Неужели ради моего оргазма?

И ведь ясно, зачем он ему. Потешить свое мужское самолюбие и сломать меня. Как он там говорил: чтобы я презирала себя за то, что получаю удовольствие от бандита.

А вот не буду.

Пусть стыдится он. Если Рейес так хочет быть моим «мальчиком для секса», пусть им будет. Пусть вычисляет, как доставить мне удовольствие, потому что просто так я на него не поведусь…

Господи, о чем я только думаю?!

Приличная девушка на моем месте бы только боялась и ненавидела себя за то, что ее тело теперь грязное.

Ну а мне уже одна дорога — в шлюхи.

Все, кроме моей семьи, будут косо на меня смотреть.

Слухи об «избранницах Диего Рейеса» ползут быстро.

Дьявол. Рейес создал проблему даже моим сестрам! Кто возьмет замуж сестер шлюхи?!

Я не замечаю, насколько сильно сжимаю кулаки, но прихожу в себя от вопроса Рейеса:

— Что, чика, размышляешь, как меня убить?

— Да, — я натыкаюсь на глубокий взгляд его жутких черных глаз и быстро отворачиваюсь к окну.

Пусть не на меня пялится, а на дорогу смотрит. Хотя если он сейчас свернет на обочину, чтобы меня придушить, не удивлюсь.

Но Рейес даже не дергается. Он плавно и уверенно продолжает вести машину, и мимо окон мелькают пустые улицы ночного города.

Рейес говорит:

— Все хотят. Прикинь, чика, каково жить в месте, где тебя хотят убить все.

Ну-ну. Он решил развести меня на жалость?!

— Ты же бандит. Да еще хуже своего отца, — не знаю, зачем я это произношу. Надо быть умнее.

И правда: тон Рейеса становится холоднее льда.

— Мой отец погиб в автоаварии, чика. Не говори о нем, когда я за рулем. И вообще… включить радио?

— Да.

Не нужно злить Рейеса. Ну зачем. Надо просто быть покладистой и лишний раз не нарываться… сложно, когда в груди плещет кислота.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рейес не спрашивает, какое радио я хочу. Он настраивает его до тех пор, пока из колонки не раздается зажигательная музыка, от которой сложно усидеть на месте.