Низвержение Света - Тальяна Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через пару дней они набрели на большой шатер. Какой-то ушлый торговец организовал его для отдыха уставшим путникам. Здесь дорога была широкой, по ней ехали и шли многие, поэтому всегда был спрос на то, чтобы остановиться за столиком под навесом для кружки травяного отвара, чарки вина или закусок. Предлагалось все это обилие втридорога – и стоило пройти всего пару часов, как в ближайшем поселке и накормят сытнее, и денег запросят гораздо меньше. Но Араю показалось, что Ви устала – она давно не жаловалась, а ему приходилось постоянно напоминать себе, что его подготовка не должна служить ориентиром. Потому и кивнул на шатер, предлагая ненадолго здесь задержаться.
И именно там встретил знакомых – пару служителей из ордена Сэрс. Сама встреча не была чем-то чрезвычайно удивительным, ведь они как раз ранним утром миновали хребет, на котором расположен храм. Но Арай не думал, что его с такой легкостью узнают – он сменил личину уже после ухода из ордена, а его приметили с первого взгляда.
– Это ведь Сэрс, – воскликнул один. – Арай, неужели это ты?
Возможно, походка и фигура остаются неизменными, ну а уж искажение внешности для сильного заклинателя очевидно. Арай вынужден был сесть к ним за стол, поскольку звали. Он не испытал ни радости, ни разочарования – хоть он и знал много лет этих людей, но никогда не был им приятелем, а общее прошлое – это не тот крючок, за который его можно зацепить.
– Дарий, Орсин, – поприветствовал каждого именем, показывая, что тоже их помнит.
Они не выспрашивали, почему он вдруг решил изображать старца – в ордене вообще быстро отучают болтать о ерунде. Сухо поинтересовались его делами, получили такой же сухой ответ, вспомнили общего наставника, который каждый год уходит в уединенную медитацию, но возвращается с тем же одним кругом кейсара – боги не ценят его усердия, но пожилой заклинатель не сдается. Дарий, что был старше Арая лет на семь, заметил с сожалением:
– Напрасно ты покинул орден, Арай. Не было бы нужды служить кому-то – совершенствуйся или бери учеников, все во благо. Избежал бы суеты и соблазнов.
Тот ничего не стал отвечать. Он наблюдал за Ви. Девушка вела себя прилично – она уже по одеждам сразу догадалась, откуда знакомцы. Тянула себе отвар, заедала сухими печеньями и помалкивала. Но расширенные глаза выдавали ее состояние – она пребывала в крайней степени изумления. Служители Сэрс только на первый взгляд были так же безупречны – рясы идеально белы, вид опрятный, манеры сдержанны, оба делали вид, что вовсе не видят девушку рядом, но чем дальше, тем сильнее должны были бросаться в глаза отличия. Оба были гораздо эмоциональнее и многословнее, чем Арай: они могли чуть повысить голос, выразить взглядом радость или интерес – и Ви определенно это заметила.
Орсин, который обучался с Араем у одного наставника и был его ровесником, вставил свое ненужное мнение:
– Потому и ушел, что к нему магистры относились строже, чем ко всем нам! До сих пор не могу понять причину – вероятно, дело в его немыслимых врожденных способностях, которым нужно было уделить больше внимания. Но желаю тебе, брат, чтобы ты отыскал свою гармонию в любом месте.
Арай лишь кивнул. Увидев, что Ви закончила перекус, поднялся на ноги. Здороваться и прощаться в ордене Сэрс не принято, поэтому знакомые поняли его безразличный уход.
Было неизбежностью, что Ви примется доставать его весь день.
– Арай, а почему они в сравнении с тобой такие живые? Я-то уж решила, что вы там все наглухо отшибленные! Нет, они тоже ни разу не улыбнулись, но все-таки!
Он просто молча шагал дальше. Ви не сдавалась:
– Почему к тебе относились строже? Из-за резерва, да? То есть ты сразу самым одаренным уродился, вот с тебя три шкуры и спускали?
Еще несколько шагов в полной тишине. Любопытная и бестактная девчонка не отстанет, если вообще ничего не говорить, тогда Арай решил ответить хоть что-то:
– Причина моих успехов как раз в том, что ко мне относились строже. Я благодарен.
Она некоторое время пыталась заглянуть ему в глаза, а потом скептически поморщилась:
– Прозвучало так, как будто ты вообще не благодарен. Вот нисколько! И именно поэтому рванул из своего ордена, как только перьями оброс. Пусть еще скажут спасибо, что ты после себя гору наставнических трупов не оставил – в качестве эксклюзивной благодарности самым рьяным. Угадала?
– Ошиблась.
На этот вопрос не было однозначного ответа. Арай никогда не думал убивать своих учителей и действительно считал, что при ином подходе он не достиг бы такого уровня совершенствования. Отличия бросаются в глаза даже в сравнении с выходцами из Сэрс, и уж точно никто из них не может надеяться получить три круга кейсара в ближайшие лет сто. Поэтому признательность была – насколько он вообще мог чувствовать признательность своей душевной пустотой. Но и воспоминания о детстве не вызывали у него теплых чувств – особенно вначале, когда он ощущал только боль и отчаянье, а подавлять их научился много позже. Примерно после десяти лет унижения, избиения и голод не могли уже вывести его из равновесия. Подростками многие ученики опасались наказаний, Арай в ту пору разучился бояться вообще. Он стал абсолютом, неуязвимым к своим и чужим страхам. И именно по этой причине так легко проходил ритуалы, к которым другие готовились десятилетиями. К нему не были добры, но были справедливы: лишь твердой рукой можно было создать то, кем он стал. Пустой сосуд с немыслимым уровнем совершенствования, предназначенный служению Свету или господину, которого выберет сам, но никак не собственным порывам. Он получит все пять кругов кейсара до того, как лучшие из его ровесников начнут надеяться на первый. Настоятели просто не предполагали, что когда-нибудь он уйдет – и тем самым подарит все их тяжкие труды какому-то там брату императора. Если бы Арай стремился к мести, то это и была бы она.
Глава 9. Светлые на фоне прочих
Еще до первого патруля я догадалась, что мы достигли герцогства Мейз – здесь все было каким-то неуловимо другим. Торговые пути почти везде содержат в неплохом состоянии, но тут дорога была выровнена до состояния ковра – вероятно, если ехать на повозке, то сразу по мягкому ходу и иному звуку догадаешься, что пересек границу. После первой опрятной деревеньки, в которую мы не стали сворачивать, столкнулись с отрядом солдат. Те издали заголосили, рассмотрев моего спутника:
– Генерал!
Арай остановился перед вытянувшимися по струнке ребятами и выдал пару слов:
– Вольно. Порядок?
Они расслабились и принялись отвечать наперебой, задвигая друг друга плечами, точно пытались выпятить грудь посильнее своих товарищей:
– Так точно!
– Генерал, добро пожаловать домой!
– Все отчеты подавали его светлости, там каждую мелочь упомянули!
– Все в порядке, генерал! Долго шли дожди, Зеленуха сильно поднялась, Прилушку и левый берег затопила. Наш капитан распорядился временно перевезти сельчан, все обошлось. Подпоры на дамбе уже укрепили, населению разрешили возвращаться. Даже самый маленький курчонок не пострадал! А нам герцог выписал по монете за бдительность!
Последний явно очень гордился заслугой – даже больше, чем радовался монетке. Но Арай ответил холодно и коротко:
– Хорошо.
Однако даже после чрезвычайно сухой похвалы солдафоны заулыбались от уха до уха. Мы пошли дальше, а я молча обобщала результаты наблюдений. Возможно, Сэрс не слишком ошибался, считая своего господина честным и справедливым – здесь определенно царил какой-то необычайный порядок. Патрули, что мы встречали каждые несколько часов, точно не дадут обжиться на дороге грабителям. А если случится что-то плохое – нагрянут всем скопом помогать деревенским, как при упомянутом наводнении. Земля тут не очень плодородная, потому я заметила лишь одно засеянное поле с невысокими колосьями, хотя на юге уже вовсю собирали богатый урожай. Здесь же на лугах паслись коровы да овцы. Как объяснил Арай, севернее расположено много полноводных рек и холодных озер с весьма крупной рыбой. Рыба да пушнина – единственное, чем может похвастаться эта территория. Однако, несмотря на скудость природных даров, я не увидела ни одного бродяги или нищего, ни единого ветхого дома или разрушенного моста. У брата императора действительно достаточно богатств, раз он дозволяет себе такую щедрость. Но обожествлять его я не начала – чем лучше живут его люди, чем жирнее овец раскармливают
