«КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо - Владимир Пещерский

Вдова Клара Харнак, урожденная Райхау, доводилась внучкой известному немецкому ученому-химику Юстусу Либигу. Она была вынуждена оставить любимую ею живопись — была хорошим пейзажистом — и посвятить всю себя целиком воспитанию четверых детей (двоих сыновей и двух дочерей), старшим из которых был Арвид. Многочисленной семье было нелегко жить на пенсию, но Клара умело вела хозяйство, экономя на всем, лишь бы дать детям образование.

Дядя Арвида, известный теолог и политолог Адольф фон Арним, был стеснен в средствах и ничем не мог помочь племяннику, проявившему заметные успехи в учебе. Но дальше прочного усвоения школьной программы Арвид пока не пошел. Он был образцовым продуктом немецкой школы, основанной на заучивании основных постулатов, и бюргерской среды, за пределы которой у него пока не было случая выбраться. Однако вольнолюбивый дух матери, унаследованный Арвидом, пробил брешь в традиционном воспитании.

В 1919 году А. Харнак досрочно сдал экзамены на аттестат зрелости. Это было тяжелое время для Германии. Потерпев поражение в развязанной ею войне, страна расплатилась на это унизительным Версальским договором и тяжкими репарациями. Ноябрьская революция 1918 года свергла монархию и провозгласила буржуазно-демократическую Веймарскую республику. Лишенная права иметь вооруженные силы, Германия создает добровольческие корпуса — фрайкор, по сути, предшественники отрядов штурмовиков СА. Молодой Харнак поступил в один из корпусов и участвовал в столкновениях с бастующими в Верхней Силезии, Киле и Берлине. Он считал, что выполняет свой гражданский и патриотический долг, но реальность заставила его задуматься над тем, кому и зачем он служил. Он оставил фрайкор и обратился к науке в надежде получить ответы на волновавшие его вопросы.

В 1920—1923 годах Харнак изучал правоведение в Йене и Граце. Двадцати трех лет от роду он получил ученую степень доктора юридических наук за научную работу на тему «Попытки внедрения принципов плановой экономики, предпринятые в 1919 году имперским министерством экономики во главе с социал-демократами Висселем и Меллендорфом». Молодой ученый самостоятельно пришел к выводу о целесообразности плановой экономики для преодоления хаоса рынка и обнищания населения. Тем самым Арвид Харнак в какой-то мере предвосхитил советское планирование, начавшееся с принятием в 1920 году ленинского плана ГОЭЛРО, рассчитанного на десять—пятнадцать лет.

А. Харнак попытался найти применение полученным знаниям и занялся юридической практикой. Неудовлетворенный ею, он приступил к работе в архиве мировой экономики, а также в институте проблем внешней политики при Гамбургском университете. Харнак решил продолжить образование за рубежом. В 1925 году он — студент Лондонского института экономики. В 1926—1928 годах, благодаря успехам в учебе, он стал стипендиатом Фонда Рокфеллера в университете города Мадисона, штат Висконсин (США), где изучал проблемы американского профсоюзного движения и экономическую теорию.

В 1926 году в жизни Арвида Харнака произошло важное событие, повлиявшее на его дальнейшую судьбу. Он женился на преподавательнице современной литературы Мадисонского университета, магистре искусствоведческих наук, американке немецкого происхождения Милдред Фишер. Одна из ее близких подруг отзывалась о ней как об умной, чувственной, неусидчивой женщине, осторожной и тактичной в обращении с различными людьми, абсолютно честной и преданной идее, в которой глубоко убеждена. К тому же выяснилось, что Милдред была коммунисткой. Арвид должен был или разделять ее убеждения, или не соединять с ней свою жизнь. Это, однако, не значит, что его мировоззрение не сформировалось самостоятельно, под влиянием учебы, жизненного опыта и общения с представителями левых убеждений.

По воспоминаниям племянника Харнака В. Хавемана, Милдред была очень красива, одухотворенна и к тому же наделена ясным умом. Такой она, вероятно, и предстала перед Арвидом Харнаком, прибывшим в Штаты.

— Милдред, — обратился к ней Арвид, — я постоянно вижу перед собой твои светлые глаза. Никакая учеба не идет в голову!

Девушка с удовольствием слушала признание Харнака. Ей нравился скромный, выдержанный и сильный мужчина.

— Я не знаю, что со мной будет, Милдред, если ты не согласишься выйти за меня замуж. Я все сделаю, лишь бы ты была счастлива, но без тебя мне не жить!

Милдред была сильно взволнована.

— Арвид, мне кажется, что и я не смогу жить без тебя. Но как же твоя учеба, моя работа и вообще — где мы будем жить?

— Все это можно уладить, если ты согласишься...

— Я согласна, — шепнула его избранница.

Молодые люди поженились и вскоре переехали в

Германию.

А. Харнак завершил свою учебу в 1929—1931 годах. Он изучал экономику в Гисенском университете у профессора Фридриха Ленца, с которым близко сошелся и дружил впоследствии. Здесь же в Гисене он защитил диссертацию на тему «Домарксистское рабочее движение в США», и ему была присвоена ученая степень доктора философии.

Широко образованным, зрелым человеком Харнак с головой окунулся в бурлящую общественно-политическую жизнь Германии. В 1931 — 1933 годах он — исполнительный секретарь «Рабочего кружка по изучению проблем плановой экономики Советской России (АРПЛАН)». Председателем АРПЛАНа был избран профессор Ф. Ленд. По инициативе Харнака в конце лета 1932 года была организована трехнедельная поездка в Советский Союз группы членов АРПЛАНа с ознакомительной целью, произведшая на Харнака сильное, хотя и противоречивое впечатление.

Посещение Харнаком СССР послужило поводом в дальнейшем для различных домыслов. После провала антифашистской группы Харнака гестапо задним числом предположило, что именно в ходе визита в Россию Харнак мог быть завербован. Но никаких доказательств своим предположениям гестаповцы так не нашли. Тем не менее вслед за гестаповцами англичанин Кристофер Эндрю и изменник О. Гордиевский повторили нацистскую инсинуацию о вербовке Харнака в Москве по линии Коминтерна и якобы данном им согласии сотрудничать на конспиративной основе.

В начале 30-х годов Харнак примкнул к Союзу работников умственного труда, созданному при участии Компартии Германии для оказания в легальных условиях влияния на круги немецкой интеллигенции. По тактическим соображениям КГП избегала открытого участия в деятельности Союза. Объединение, как это ни покажется странным, сохранилось при фашистах, не распознавших его сути или посчитавших удобной формой для наблюдения за «либерально настроенными болтунами». Харнак не только вошел в руководящий комитет Союза, но со временем его влияние в нем возросло, а сама организация послужила как бы основой для создания берлинской группы антифашистов. Единомышленники Харнака, позднее сплотившиеся вокруг него, пришли в основном из Союза работников умственного труда.

Одновременно Харнаку надо было зарабатывать на жизнь. Найти работу даже такому квалифицированному человеку, как Харнак, было трудно. Он служил в органах самоуправления провинциального Зальфельде, был судебным заседателем. В начале 1935 года Харнак получил должность референта в имперском министерстве экономики.

Во главе министерства стоял Ялмар Шахт, циничный пройдоха и махинатор, сделавший ставку на нацистов. Он вступил в Национал-социалистическую партию в 1932 году, накануне прихода нацистов к власти, и очень скоро стал доверенным лицом Гитлера в финансовых делах. Депутат рейхстага, имперский министр экономики, министр без портфеля и президент Германского имперского банка, он своими манипуляциями дал возможность Гитлеру финансировать гигантскую программу перевооружения, сохранив при этом ее полную секретность. Позднее мир содрогнулся, столкнувшись с плодами деяний Шахта, принесших народам Европы кровь и страдания.

А. Харнаку представился уникальный случай увидеть нацистский режим, так сказать, изнутри, через призму экономики, имевшей решающее значение для реализации нацистской программы. Вывод его был определенным: с нацистами надо бороться. Но какими средствами и методами? Разумеется, Союз работников умственного труда или АРПЛАН не могли свергнуть диктатуру Гитлера. Это было им не по плечу. Но они способствовали прозрению своих участников, раскрывали перед ними пагубность фашизма для немецкого народа, подводили к выводу, то борьба с гитлеризмом — неотложная задача. Но кто же нанесет Гитлеру смертельный удар и освободит

Германию от его тирании? Арвиду пришлось основательно задуматься над этим вопросом.

Не исключено, что во время посещения советского посольства он задавал себе все тот же вопрос, от ответа на который зависело очень многое. Можно встретить, например, утверждения о том, что Харнак в начале 30-х годов встречался с советским торгпредом Д. Канделаки и С.А. Бессоновым, советником посольства СССР.