Стратегическая разведка ГРУ - Михаил Болтунов

Словом, две машины взлетели и стали набирать высоту. И тут Иван Иванович заметил некое волнение в поведении пилота Юрая Сливки. В чем причина? А причина была проста. Ведомый самолет оказался почему-то выше ведущего. Сливка предпринимал все возможное, чтобы набрать высоту, но самолет не слушался штурвала, а вскоре, клюнув носом, стал скользить к земле. Вскоре он сорвался в штопор и начал стремительно падать.

Говорят, в минуты смертельной опасности перед глазами у гибнущего человека пролетает вся жизнь. У Ивана Скрипки почему-то не пролетела. Он вспомнил только о жене, — с ней расстался еще в июне 1941, ио маленьком сыне Валерке, который родился в октябре того же года и которого он так и не увидел. А ведь сыну шел уже третий год. «Хотелось бы, очень хотелось посмотреть, обнять, да жаль, не судьба», — только и успел подумать тогда Иван Иванович.

А летчик Юрай Сливка тем временем боролся за самолет. Он вывел его из штопора у самой земли. Это их и спасло. Машина выровнялась, но ей не хватило высоты. Плоскости самолета начали задевать деревья, хвост опустился-самолет рухнул в болото. В момент удара отвалился хвост, моторы сорвались с креплений и улетели вперед на десятки метров.

Пилот Сливка и майор Скрипка пытались открыть фонарь кабины. Он не поддавался. Очнулся штурман. Втроем им удалось-таки взломать кабину.

Вылезли сами, вытащили радистку Машу Сущеву, которая потеряла сознание. К счастью, никто не погиб, ушибы, шишки не в счет.

А на аэродроме их уже посчитали погибшими. Но к месту аварии, как и положено, были посланы санитарные машины.

Они и доставили всех четверых к взлетной полосе, с которой они только что стартовали. Их встречали, как героев, обнимали, целовали. Начальник разведки фронта генерал Ленчик лично поднес по стопке спирта. Это в какой-то мере помогло преодолеть шок.

Через полчаса, когда все немного успокоились, генерал спросил Скрипку, что, мол, будем делать. «Будем выполнять приказ маршала, — ответил Иван Иванович, — улетим на втором самолете. Остальные члены группы прибудут позднее, когда представится возможность перебросить их по воздуху».

Ответ генералу понравился. На том и порешили.

Через час новый взлет. На этот раз удачный. Самолет ложится на заданный курс.

«Ну и денек», — подумал про себя Иван Скрипка, поглядывая в иллюминатор.

Он вспомнил, как вчера утром доложил о прибытии начальнику штаба 1-го Украинского фронта генералу армии Соколовскому.

— Маршал Конев хочет направить вас к командующему повстанческой армии в Словакии в качестве офицера связи, — сказал генерал Соколовский. — Вы служили в погранотряде, окончили военное училище, прошли с боями от Равы-Русской до Сталинграда, воевали в тылу врага, прыгали с парашютом, знакомы с чехами и словаками. Так что, думаю, справитесь.

— Поскольку командование так считает, постараюсь выполнить задание, — ответил Скрипка.

— Хорошо. Вам сейчас подготовят необходимые документы, и мы пойдем к командующему фронтом. Жду через час у себя.

Как и было условлено, через час Скрипка вновь оказался у начштаба фронта. Ознакомился с двумя документами — с проектом приказа, в котором указывались задачи группы, обязанности руководителя и подчиненных, а также мандат на его имя. В мандате командующий фронтом просил оказывать офицеру связи всяческое содействие.

Вскоре генералы Соколовский, Ленчик и майор Скрипка были у маршала Конева. Командующий поздоровался со всеми и предложил присесть. Говорил негромко, в основном обращаясь к Скрипке. Рассказал о словацком антифашистском восстании, противостоящих повстанцам эсэсовских частях, а также о формированиях профашистского братиславского правительства.

— Вы разведчик, потому, уверен, в обстановке разберетесь быстро, — словно подводя итог беседе, заключил Конев. — Со словаками и чехами, насколько мне известно, встречались в тылу противника. Поскольку знаете немецкий, украинский языки, освоите и словацкий. Хочу подчеркнуть, вы первым летите в иностранную армию. Ведите себя скромно. Попросят — помогите, пригласят — идите, не зовут — не навязывайтесь. А теперь главное, — маршал сделал акцент на последнем слове. — Я сообщил в Ставку товарищу Сталину свои предложения о необходимости оказать помощь восставшим. Речь идет о наступлении наших войск через Карпаты. Товарищ Сталин согласился с моими доводами и приказал срочно подготовить наступление. При встрече с командующим словацкого восстания передайте ему о решении товарища Сталина, а также о том, что мы увеличим поставки оружия и боеприпасов, а на днях начнем наступление. Вот, пожалуй, и все. Надеемся на вас, товарищ Скрипка. Вопросы есть?

— Да, товарищ маршал, один вопрос. Каковы мои контакты с другими советскими военными представителями, находящимися там?

— Кроме вас никаких представителей Красной Армии в словацком восстании нет. Вы единственный. Поэтому мы и придаем такое большое значение вашей миссии.

— Ясно, товарищ маршал. Больше вопросов нет.

— Тогда желаю удачи, — сказал Конев, пожав на прощание руку.

Вечером того же дня майор Скрипка уже знакомился с офицерами и бойцами своей группы. Ребята, а также девушка были достойные. Радист — старший лейтенант Геннадий Стальной. Опытный, смелый, рассудительный. Всю войну по тылам врага. Один из первых спецов по связи в соединении известного партизанского командира А. Федорова.

Радистка — Мария Сущева, действовала под псевдонимом Тамара Иванова. Тоже не раз десантировалась в тыл врага. Ее в группу подобрал Стальной.

Четвертый — боец Степан Рындин, назначенный адъютантом Скрипки. Немного непривычно, у майора никогда не было адъютантов. Поначалу он удивился, но ему объяснили: летишь в иностранную армию. Так надо. Ну что ж, надо значит надо. Рындин — умелый разведчик, отличился еще под Шепетовкой, потом служил в штабе фронта. Теперь вот включен в группу Скрипки.

Таким составом на двух самолетах они стартовали с аэродрома Пермышль. Пока. Иван Иванович вдруг вспомнил вой моторов, падение, сваливание в штопор. Он невольно закрыл глаза, потряс головой, словно отгоняя страшные воспоминания.

«Что было бы с женой, с маленьким сыном, если бы я погиб?» — Скрипка, стараясь не думать об этом, заглянул в иллюминатор. Внизу, в разрывах облаков, виднелись вершины гор. Он знал, жена Паша и сынишка в безопасности, в глубоком тылу, в селе Пономаревка Чкаловской области.

Паша была эвакуирована из Равы-Русской 22 июня 1941 года. Сначала уехала к родственникам на Украину, а когда фашисты стали подходить к тем районам, вместе с его родной сестрой Евдокией уехала в Чкаловскую область. Работала в военном госпитале, теперь заведует медпунктом. Недавно он получил от них весточку и крошечное фото сына.