Окраина. «Штрафники» - Юрий Валин

— Немедленно прекрати гадости болтать, — вступился за даму Алексей Валентинович.

— Заткнулись все! — с яростью прорычал Андрей. — Вы у меня завтра же по зонам разбежитесь, склочники безмозглые. Если сегодня задачу не выполните — зуб даю, полные сроки схлопочете и до дня отмотаете. Вот твари бестолковые, мать вашу.

Водитель покосился одобрительно. Личный состав с перепугу заглох.

К Котляковскому подъехали в полной тишине. Андрей знал, что сорвался совершенно напрасно. Но ведь на поставленную задачу им всем изначально было накласть с высокого дерева. Может, Генка из интереса и расстарался бы. Он парень любознательный. Но остальные… Пустышка, а не «КП-29».

У подъезда ждала дежурная машина ФСПП. Знакомый координатор и с ним мрачный сонный видеооператор. Толпой поднялись на шестой этаж. Малогабаритная «трешка», заплаканная пухлая хозяйка. Муж, молча курящий на кухне. Комната пропавшего парня — безликие одиннадцать метров с чистенькой мебелью из «Икеи». Непонятно по какому принципу подобранные постеры на стенах. Компьютер, несколько книг в мягкой обложке. Глобус, расписанный фломастерами. Диски — случайная смесь попсы, рэпа и техно.

Ничего не получилось. Андрей, кровь из носа, пытался настроиться. Знал, что бессмысленно, но честно тужился. Бесполезно. Не то чтобы смоделировать канал, по которому ушел сгинувший второкурсник, но и самого юного Андрея Витальевича никак не удавалось представить. Средний парень, среднего роста, с приятным невыразительным лицом, прилично одетый. Фотографии выпускного, фотографии КВНа первокурсников. Ну никак. Даже удержать в памяти лицо тезки не удавалось. Андрей, перебирая фотографии, закрывал глаза, пытался «скользить». Нет, абсолютно ничего не приходило в голову. В тесноте комнатушки топтался личный состав — трогали журналы, проверяли карманы курток в шкафу, пялились в окно на скучный двор. В дверях маячил утомленный оператор с камерой. Координатор курил на лестнице вместе с безмолвным отцом пропавшего.

Бессмысленно. Существовал ли вообще этот паренек на свете или нет? Снять со стен постеры, выкинуть диски с рэпом, забросить на антресоли альбом со школьными фотографиями — и исчезнет даже тень мальчишки.

— Все, уходим, — объявил Андрей, выуживая из кучи так и не понадобившегося багажа свой рюкзак.

Оператор с облегчением выключил видеокамеру. Отделение принялось пихаться, снимая с вешалки верхнюю одежду. Из кухни вышла хозяйка:

— Как же, а? Ну хоть что-то скажите.

— Информацию собрали, — резко сказал Андрей. — Будем анализировать. Постарайтесь успокоиться и набраться терпения. Мы сделаем все, что в наших силах.

— Так мы уже, — глухо сказала хозяйка. — Успокоились. Отец говорит, хоть похоронить бы по-людски. Как вы думаете, тело-то найдется?

— Я бы на вашем месте на другой вариант надеялась. На хороший, — с отчетливой злостью сказала Мариэтта. — Френды вашего Андрея так и не объявлялись?

— Какие у него френды? — голос хозяйки чуть дрогнул. — Он хорошим мальчиком был, домашним. Учился, компьютером занимался, телевизор смотрел. У нас хорошее кабельное подключено.

В лифте Андрей ехал с бабами. Таисия пыталась пошире распахнуть борта пальто — ей было жарко. Мариэтта отвернулась, скребла ногтем срамное слово, выцарапанное под кнопками лифта:

— Он здесь тыщу раз ездил. И ничего не осталось. Может, парня и не было?

— Как же не было? Ты же его паспорт видела и мобильник, — устало и снисходительно заметила Таисия.

— Ну, раз мобильник… — Мариэтта, против обыкновения, не ухмыльнулась, только окончательно отвернулась к дверям, в тесноте основательно пихнув командира никчемным рюкзаком.

— Ничего, с первого раза ни у кого не выходит, — сказал Влад Михалыч, заводя двигатель.

— Так второго, может, и не будет, — мрачно заметил Генка, смахивая с кепи влажный снег. — Разгонят нас, и правильно сделают. Бездарные мы.

— Ну, делать выводы, я считаю, несколько преждевременно. Задача у нас нелегкая, эксклюзивная. — Алексей Валентинович искательно глянул на начальника.

— Нет, в самый раз результаты считать и оргвыводы отгребать, — процедил Андрей. — Мы сегодня на экскурсию съездили. Людей беспокоили, координаторскую группу от дел оторвали. А результат и сожженного бензина не окупит. Хуже, чем бездарно, коллеги. О родителях парня я уже не говорю. Даже надежды мы им не дали.

— На хрена им надежда? — пробормотала Мариэтта. — Они уже все пережили. Мертвый он. Истлевший. Два дня прошло, а будто давным-давно исчез. Они его не любили. Может, его все-таки не было, а, гражданин начальник? У него же в комнате даже носками не пахнет.

— Не болтай о том, чего не понимаешь, — буркнул Андрей. — Мы этих людей сегодня в первый раз видели. Сын у них был, и они его любили. По-своему.

Мариэтта молча глянула. В темноте ее раскосые глаза влажно блестели.

— Нет, позвольте, отчего же вы так странно и извращенно рассуждаете? — горячо заговорила Таисия. — Родительская любовь — один из основополагающих человеческих инстинктов. Природу обмануть невозможно. Я сама мать, я знаю. Мариэтта, когда у тебя будут собственные дети, ты непременно поймешь, как важно ежедневно уделять им свое внимание. Во всех книгах по психологии пишут, что именно любовь и забота с самого раннего детства…

Жрать не хотелось. Андрей попил чаю и пошел заполнять журнал. Сан Саныч уже позвонил, поздравил с боевым крещением и напомнил, что опыт — дело наживное. Следовало согласиться. Командованию завсегда виднее.

Черт, в душу словно кошки нагадили. Перед глазами стояла чужая пустая комната. Там даже в шкафу был какой-то обреченный порядок. Нежилой порядок.

Курить хотелось жутко. Андрей вышел в коридор, спустился по темной лестнице в фойе малого зала. Тишина, темнота, лишь плывут по стеклам отблески далеких фар. Андрей прошелся по кассовому залу, посмотрел на свою фамилию на табло. Вечный кинмех II категории. Впрочем, сейчас древняя табличка выглядела успокаивающе. Ночной смотритель «Боспора» прошелся среди облицованных мрамором колонн, вернулся в фойе. В буфете что-то звякало.

— Капчага, твою мать! Какого хрена?!

— Ну что вы орете, гражданин начальник? Вот я бутылку чуть не разбила.

Андрей перегнулся через стойку и ухватил за шиворот блудливую подчиненную.

— Только без рук! — запротестовала Мариэтта.

Андрей придавил ее к стойке:

— Пиво таскаешь? Тебя предупреждали? Предупреждали нос по ночам не высовывать? Дурища малолетняя, завтра же тебя в отстойник сдам.

— Ну и сдавайте, — придушенно заверещала девица. — Шею только не сверните.

Андрей сообразил, что придавил от души, отпустил.

— Пошла наверх, живо! Идиотка безмозглая.

— Раз попалась, значит, идиотка и есть, — с достоинством признала гражданка Капчага и попыталась привести в порядок свои серые лохмы. — Между прочим, рукоприкладство…

— Иди сюда! — Андрей за ворот необъятной толстовки выдернул девку из-за прилавка.

— Ай! — Зазвенел упавший стакан. — Вы всю посуду побьете.

— Обойдешься без «Жигулевского».

— Да не в дугу мне ваше пойло дешевое. Я только фанты налила. Могу деньги отдать.

— Фанта еще хуже. Стопроцентная отра… — Андрей осекся.

В темноте за противоположным прилавком буфета кто-то был. Андрей догадался, кто именно, раньше, чем гибкая фигура выступила из тени.

— Чего вы? — Мариэтта дернулась, но начальник жестко ухватил ее за волосы, придавил лицом к пластику стойки, не давая поднять голову.

— Ой, да вы совсем съехали, — заскулила девица. — Больно же!

— Замри, мышь ночная, — пересохшими губами выговорил Андрей.

Хеш-Ке молча стояла по ту сторону буфета. Длинные ноги чуть расставлены, пальцы играют сыромятным темляком на рукояти ножа. Чувственные губы кривила презрительная усмешка.

— Вы меня чего разложили? — прохрипела глупая Мариэтта и заерзала по стойке, настойчиво пытаясь освободиться. — Пусти, говорю, хам военный.

Конечность в подкованном «Мародере» попыталась лягнуть начальника, но Андрей железной хваткой сжал загривок девчонки, вдавил плотнее в пластик, для надежности навалился на верткое тело.

— Ой, да вы… — пискнула Мариэтта и вдруг умолкла.

Хеш-Ке улыбалась. Ухватила обеими руками воздух, сделала бедрами резкое однозначное движение.

Андрей отрицательно замотал головой и просительно улыбнулся. Метиска ухмыльнулась и ободряюще тряхнула черной гривой — советовала не откладывать начало приятного процесса. Андрей всем лицом выразил пренебрежение — нечесаная жертва на прилавке никакого удовольствия нормальному мужчине не сулила. О чем вообще говорить? Хеш-Ке оскалилась шире — сверкнули белоснежные зубы. Андрей почувствовал, что краснеет, — прижимал дуру-девчонку плотнее некуда: все, что там имелось под палевыми штанцами, чувствовалось чересчур отчетливо. Собственный организм почему-то среагировал напряжением. Хеш-Ке безмолвно понимающе захохотала, запрокидывая смуглое лицо.