Сюрприз заказывали? - Ирина Быстрова

Не было у него ни грамма «чувств» к ней. Никогда.

— Уходи, пожалуйста, — сказала Марина.

«Если он еще раз скажет: «Прости», — подумала она, — я его убью».

Дима встал и, не вымолвив больше ни слова, ушел.

Через год Марина вышла замуж. Исключительно удачно, как считали все вокруг. Еще бы, усмехалась она, столько усилий приложить для этого!

Дима гулял по-черному. Питер — город маленький, то оттуда, то отсюда до Марины доносились новости. Во всяком случае, еще года три после той истории с Мариной Димыч отрывался. Браку это не угрожало — Димыч просто спускал пары. Секс и приятное времяпрепровождение — ничего более серьезного. Становилось ли ему легче? Марина не знала. Она старалась встречаться с ним как можно реже. Любовь ее угасала медленно. Очень медленно. Какие-то молекулы ее до сих пор бродили в Марининой крови, но уже имели форму не надежды, а беспокойства за Диму, сочувствия ему и сожаления о том, как неудачно сложилась его судьба.

Марина была на сто процентов уверена, что Янка не знала ничего ни о ней, ни о многочисленных Диминых подружках. Она была слишком сосредоточена на собственной персоне. «Интересно, — подумала Марина, покидая Таврический сад, — как бы Янка заговорила, расскажи я ей всю правду?»

Глава 10

Яна перевела дух. Маринка в своем репертуаре. Так зациклена на себе, что ничего вокруг не замечает. И на новость о Димкином исчезновении отреагировала, как чужая. Походя, думая о чем-то своем. Да что там говорить, она Димку едва знала. За все годы Яниного замужества сестра не удосужилась познакомиться с ее мужем как следует. Яна фыркнула. Ее это бесило. Не потому, что она заботилась о мужнином имидже, а потому, что раздражало Маринкино безразличие к ее, Яниной, жизни.

«А сама-то?» — вдруг прорезался внутренний голос. Яна поморщилась. Тоже верно. Ей тоже не было никакого дела до Маринки. Квиты они. И все равно было неприятно. Странно, но Яна как будто ожидала от сестры поддержки. А та обманула ее в этих ожиданиях. И теперь Яна сидела за своим столом и злилась. На Маринку, на себя, на мужа. На мужа больше всего. Не было бы его — не было бы сейчас таких проблем!

«Не было бы его — был бы другой», — возразила сама себе Яна. Она не осталась бы одна. Таков был план. Вот только… Впервые ей пришло в голову, что «другой» вполне мог оказаться другим во всех смыслах. У них могло бы найтись больше общего. Он не был бы таким тепличным растением, как Димка. Лучше бы цеплялся за жизнь, и не просто цеплялся, а сумел бы подстроить ее под себя. Как она, Яна. Ей было бы проще жить с таким.

«А что плохого? — как-то съязвила Маринка. — Вертишь мужиком как хочешь — райское наслаждение». Для Марины — может быть, но только не для Яны. Она предпочла бы партнерские отношения, равноправные. И ведь в самом начале Димка был похож на человека, с которым такие отношения можно было создать. Ум и чувство юмора, основательность и умение видеть второй план. Потому Яна на него и клюнула. Ошиблась. Не учла одного — Димка был тонкокожим. Это все и портило. Те замечательные качества, которые он демонстрировал, играли совсем не так, как если бы у него была чуточку менее ранимая натура.

Он с первых же дней стал поддаваться ей. Яна сначала расстроилась, потом начала злиться. Как же так? Что это он? «Надо привести его в чувство, — думала она тогда. — Встряхнуть. Так не годится. Так ничего не получится». Ничего и не получилось. Ни привести его в чувство, ни встряхивать. Вышло только хуже. Он замкнулся, ушел в себя. А когда вернулся, стал еще более непонятен Яне.

«Я не хочу волочь его за собой по жизни, — твердила она про себя. — Не хочу». Она задумала его бросить. Но потом спохватилась: а как же дочь? Оставить ее мужу? Никто не поймет. А то еще и осудят. Начнут кости мыть, косо смотреть, реплики всякие кидать. Ни к чему ей это. Значит, оставит дочь себе. Тогда кто будет ею заниматься? Кроме мужа — больше некому. Яна к тому времени уже прочно увязла в борьбе за карьеру, торчала на работе и на всяческих курсах с утра до ночи — останься она одна с дочерью, все серьезно усложнилось бы. Она стиснула зубы и приняла решение ничего не трогать. Пусть все идет как идет.

Далось ей это не без труда. Она не могла видеть Димку, переносить его присутствие. «Как можно быть таким бесхребетным?» — постоянно думала она. И еще он служил живым подтверждением тому, что не всегда она бывает права. Ее трясло от этого.

Они спали в разных комнатах, ели в разное время, по выходным разбегались в разных направлениях. Яна старалась как можно реже бывать дома. Вскоре она настолько к этому привыкла, что уже забыла, в связи с чем выработалась такая привычка.

А внешне все выглядело пристойно. Семья. Димка, конечно, старался из-за дочки. И преуспел. Анна жила как у Христа за пазухой. Ни о чем не подозревала, ни о чем не заботилась. А разошлась бы тогда Яна с мужем, туго бы пришлось дочери, ой как туго. Вне зависимости от того, с кем бы она осталась. Так что, если смысл человеческой жизни заключается в продолжении рода, Димка выполнил программу на все сто. Яна, правда, придерживалась той точки зрения, что смысл у каждого свой. У мужа — дочь, у Яны… Карьера? Эгоистично, конечно, но что поделаешь? Альтруисты вроде Димки должны уравновешиваться эгоистами, иначе никакого прогресса не будет, это ж очевидно.

На телефоне замигала лампочка внутренней связи. Яна сняла трубку.

— Да?

— Яна Владимировна, — сказала секретарша, — вас Алина Петровна просила зайти.

— Алина? — переспросила Яна, мгновенно подобравшись.

Вот оно! Наконец-то. Началось.

— К кому зайти? — продолжала Яна. — К генеральному?

— Нет, — ответила секретарша, — к ней.

— К Алине? — удивилась Яна. — Зачем это?

Что за черт? Кто такая эта Алина? Референт генерального. И она, Яна, должна тащиться к ней? С какого бы это угара?

— Там какие-то бумаги, — растерянно пробормотала секретарша. — Подписать…

— Ладно, — бросила Яна, — спасибо.

Непонятно. Они с Алиной, конечно, не подружки, но все-таки… Алина могла бы и сама ей все сказать. А так, через секретаршу… Яна задумалась. Попахивает это чем-то или не стоит внимания? Впрочем, сейчас она все выяснит. Яна встала, взяла мобильный телефон и отправилась к Алине.

— Прости, прости! — затараторила Алина, едва завидев Яну в дверях приемной. — Куча дел — не могу задницу оторвать, а тут шеф передал бумаги на подпись всем начальникам департаментов и просил отсюда не выносить. Да и честно сказать, — она изобразила извинительную гримаску, — мне самой удобно, чтоб вы все сами пришли, понимаешь?

Что всегда нравилось Яне в Алине, так это ее прямолинейность. Яна сама хотела быть такой, но отчего-то ей казалось, что, возьми она это в привычку, будет выглядеть хамкой, а вот Алину хамкой назвать язык не повернется. Резковата — да, но не более того.