Восставший из ада - Клайв Баркер

Глава девятая

Первое, что заметила Керсти, явившись на следующий день на угол Лодовико-стрит, было окно на втором этаже дома. Штора, затеняющая его, исчезла. Вместо нее стекла были залеплены изнутри газетными листами.

Она устроила себе наблюдательный пункт в тени живой изгороди из падуба, откуда надеялась наблюдать за домом, оставаясь невидимкой для глаз его обитателей. И заступила на свой пост.

Терпение ее было вознаграждено не сразу. Часа два с лишним прошло, прежде чем она увидела, как Джулия выходит из дома, еще час с четвертью — прежде чем она вернулась. К этому времени ноги у Керсти онемели от холода.

Джулия вернулась не одна. Мужчину, который с ней был, Керсти не знала; более того, он вообще не походил на человека их круга. Насколько удалось разглядеть издали, это был пожилой человечек, полный, лысеющий. Входя следом за Джулией в дом, он нервно огляделся по сторонам, словно опасаясь, не следят ли за ним.

Керсти просидела в своем укрытии еще минут пятнадцать, перебирая варианты своих дальнейших действий. Может, стоит подождать здесь, пока мужчина не выйдет, а потом окликнуть его? Или попробовать позвониться в дверь и под каким-нибудь предлогом уговорить Джулию впустить ее? Ни один из вариантов не показался ей приемлемым. Тогда она решила остановиться на некоем среднем. Надо подобраться поближе к дому, а там уже действовать в зависимости от того, как все повернется.

Повернулось все не лучшим образом. Керсти медленно кралась по тропинке к дому, сражаясь с непослушными, ставшими будто ватными ногами, и она уже была готова отступить, как вдруг услышала раздавшийся в доме крик.

Мужчину звали Сайкс, Стэнли Сайкс. И это далеко не все, что он поведал Джулии по пути к дому. Кроме того, она узнала имя его жены (Мод), род его занятий (помощник мозольного оператора), а также ей были продемонстрированы фотографии детишек (Ребекки и Итана), чтобы она могла вдоволь ими поумиляться. Этот человек явно не желал поддаваться ее чарам. Возвращая фотографии, она вежливо улыбнулась и заметила, что он настоящий счастливчик.

Однако в доме события приняли совсем неожиданный оборот.

Посреди лестницы Сайкс вдруг остановился и решительно осудил то, что они собрались совершить: мол, это совершенно безнравственно, а Бог видит все, он читает в их сердцах и осуждает содержащиеся там греховные желания. Она, разумеется, попыталась его успокоить, но отвлечь Сайкса от мыслей о Боге оказалось не так-то просто.

Он не только не унялся, напротив, разошелся еще больше и даже накинулся на нее с кулаками. В своем праведном гневе он натворил бы немало других глупостей, если бы не голос, окликнувший его с верхней площадки. Он тут же перестал размахивать руками и так побледнел, словно действительно сам Господь Бог воззвал к нему с небес. А вслед за этим на лестничной площадке во всем своем великолепии появился Фрэнк собственной персоной.

Сайкс испустил вопль и хотел было бежать, но Джулия оказалась проворнее. Она успела схватить его и удерживала до тех пор, пока не спустился Фрэнк.

Только услышав страшный хруст сломанной кости, когда Фрэнк завладел своей жертвой, она вдруг осознала, насколько сильным он стал за последнее время — куда сильнее обычного человека. Как только руки Фрэнка протянулись к нему, Сайкс снова принялся вопить. И, чтобы заставить его замолчать, Фрэнку пришлось вырвать ему нижнюю челюсть.

Второй крик, услышанный Керсти, резко оборвался, однако в тоне его она успела различить невероятный, смертельный ужас, что и подтолкнуло ее к более решительным действиям — в какую-то долю секунды она оказалась у двери, вот-вот готовая замолотить в нее кулаками.

Однако она вовремя опомнилась. Вместо этого Керсти спрыгнула с крыльца и скользнула за угол дома, одновременно сомневаясь в правильности такого решения и в то же время понимая, что лобовая атака ничем хорошим не закончится. На калитке, ведущей в задний двор, засова не было. И она тихонько прошмыгнула за заборчик, вся обратившись в слух и больше всего опасаясь, как бы кто-нибудь не услышал ее шагов. Однако из дома больше не доносилось ни звука. Внутри царила абсолютная тишина.

Оставив калитку открытой на случай, если придется быстро отступать, Керсти поспешила к черному ходу. Дверь оказалась незапертой. Но тут сомнение снова заставило ее замедлить шаг. Может, стоит позвонить Рори, сказать, чтобы он срочно ехал домой? Впрочем, пока он будет ехать, все уже закончится, а она прекрасно понимала, что, если Джулию не застигнуть, как говорится, с поличным, она легко отвертится от любого обвинения. Нет, выход только один. Керсти открыла дверь черного хода и шагнула через порог.

В доме по-прежнему стояла мертвая тишина Не было слышно даже шагов, которые помогли бы ей обнаружить участников только что разыгравшейся драмы. Керсти двинулась в сторону кухни и уже оттуда осторожно заглянула в столовую. В животе у нее ныло от страха, а в горле внезапно так пересохло, что, казалось, она и сглотнуть не могла.

Из столовой — в гостиную, уже оттуда — в холл. Снова ничего — ни шороха, ни вздоха. Джулия и ее любовник могут быть только наверху, а это значит, что она ошиблась. Наверное, в тех криках звучал вовсе не ужас, а страсть, то был стон оргазма, а она его превратно истолковала. Впрочем, тут перепутать не так уж трудно.

Главный вход в дом находился справа, всего в нескольких ярдах от нее. Она вполне могла тихонько открыть дверь и выскользнуть наружу; трусиха, сидевшая у нее внутри, подсказывала поступить именно так, да и разум твердил, что это будет правильнее всего. Но ее почему-то вдруг обуяло мучительное, страстное любопытство, желание проникнуть в тайны, которые хранили стены этого дома, и покончить со всеми сомнениями раз и навсегда. Карабкаясь вверх по ступенькам, она испытывала странное возбуждение.

Поднявшись на второй этаж, Керсти тихонько пересекла лестничную площадку. И тут ей в голову пришла внезапная мысль: а вдруг голубки уже улетели? Пока она бегала вокруг дома и обследовала нижний этаж, любовники вполне могли улизнуть через главный вход.

За первой дверью слева находилась спальня; если они где-нибудь и спариваются, Джулия и этот ее лысый хахаль, то наверняка здесь. Но нет. Дверь была распахнута настежь, и комната просматривалась насквозь. Керсти подошла к кровати — странно, покрывало было несмятым.

А затем внезапно… приглушенный крик. Совсем рядом и такой ужасный, что сердце у нее остановилось.

Быстро покинув спальню, Керсти увидела, как какая-то фигура вывалилась в одну из дверей, выходящих на площадку. Мерзкого типчика, что приехал с Джулией, Керсти узнала не сразу — да и то опознала этого мужчину только по одежде. Потому что лицо его абсолютно изменилось, изменилось чудовищным, непостижимым образом. Словно бы за минуты, прошедшие с того момента, как она видела его на крыльце, бедняга успел подхватить какую-то ужасную заразу, от которой вся его плоть стремительно усохла.