Непорядок вещей - Рут Ренделл

— Где он? — спросил Колин Краун.

— А вам какое дело? — огрызнулась Сьюзан.

— Он здесь?

— Может, здесь, а может, и нет.

— Мы хотим услышать четкий ответ на четкий вопрос, — Бренда Босворт отпихнула Колина локтем и попыталась разглядеть, что у Сьюзан за спиной. — И вот каков вопрос! — воскликнула она театрально. — Где прячется гнусный педофил Томас Смит?

— Да идите вы к черту, — ответила Сьюзан, захлопнув дверь у нее перед носом.

Неустрашимый отряд из женщин во главе с Колином совершил обходной маневр. В этом доме жили две семьи, и примыкавший к нему сад разделял забор, в котором прямо у стены дома находилась калитка. Колин пинком открыл калитку, и они попали во двор. На фоне других участков с аккуратными газонами и клумбами этот поражал запущенностью. У соседей цвели тюльпаны и желтофиоли, а в саду Смитов буйствовали крапива, чертополох и дикий щавель. У других стояла купальня для птиц, а здесь в бурьянах валялась ржавая кровать.

Но Колин, Дебби и Бренда всего этого не заметили. Они ринулись к задней застекленной двери и увидели перед телевизором Гарри Уиллса, жениха Сьюзан, а рядом старика в кресле, неподвижно смотрящего в стену. Невысокого роста, коренастый, с болезненно-одутловатым лицом, седыми и на удивление густыми и длинными волосами. Огромные руки со вздувшимися венами устало покоились на коленях, желтые ногти напоминали когти животного. Серые фланелевые брюки были ему велики, а сине-белая полосатая футболка больше подходила человеку помоложе.

Дебби Краун постучала в окно. Гарри Уиллс обернулся, увидел ее и нахмурился. Старик и бровью не повел, все так же смотрел в стену, его руки, лежащие на костлявых коленях, не шевельнулись.

— Томми Смит, мы тебя видим! — закричала Дебби Краун. — Мы знаем, это ты!

— Мы знаем, что ты здесь, — подключился Колин, будто Смит прятался от него в шкафу. — Не думай, что легко отделаешься.

Жених Сьюзан отвернулся к телевизору. Смит оставался неподвижен, похожий на собственную восковую фигуру. Слегка растерянные, Колин и Дебби Крауны вместе с Брендой Босворт обогнули дом, вышли на улицу и встретили двух женщин с водруженными на метлы плакатами. На одном начертано «Педофила гнать!», на втором «Спасите наших детей!». На башне все так же трепетал опоясывающий ее транспарант. Колин предложил женщинам присоединиться к его команде, после чего все они отправились в Йорк-парк, забрали сопротивляющихся детей с качелей и лесенок и повели на Оберон-роуд.

Затем тем же составом, за исключением Бренды Босворт, встали перед домом Смита и на мотив марша «Мужи Харлэка»[7] стали распевать «Позор педофилу» и «Спасите наших детей». Очень скоро из окон башни высунулись головы, и ряды митингующих пополнились соседями. Бренда Босворт, придя домой, первым делом позвонила в «Кингсмаркэмский курьер». В редакции никого не оказалось, кроме сотрудницы отдела частных объявлений, которая дала Бренде домашний телефон Брайана Сент-Джорджа. Бренда позвонила ему и, выказав некоторое презрение к газете, выходящей раз в неделю, спросила, как ей связаться с «Ай-Ти-Эн».[8] И Сент-Джордж любезно вызвался помочь ей, с легкостью отказавшись от скачек, на которые собирался пойти.

Главной новостью субботы стала железнодорожная авария между Батом и Бристолем из-за неполадок со светофором. Примерно в то же время, когда пригородный поезд врезался в задний вагон междугородного экспресса «Паддингтон-Бристоль», в одном из пабов Белфаста взорвалась бомба, четверых ранило. На этом фоне Кингсмаркэмский скандал не привлек ни радио, ни телевидение. Газеты вроде «Сандэй Миррор» и «Мэйл он Сандэй» хотя и оценили усердие Брайана Сент-Джорджа, пытавшегося раздуть из этого происшествия «новость дня», вышли без его статьи.

С трех до пяти дня большая часть жителей Пак, Ариэль и Оберон-роуд бросила Колина и Дебби Краунов вместе с Брендой Босворт в гордом воинствующем одиночестве и отправилась смотреть матч международного турнира по футболу в прямом эфире.

— Что за дурацкий цирк! — сказал миролюбивый сосед Смитов, который наблюдал за Крауно-Босвортской деятельностью и, пока мог, терпел песнопения. Но за пять минут до футбольного матча его терпение лопнуло.

Он отправился на Йорк-стрит и отыскал там двоих констеблей, которые совершали обход, — Мартина Демпси и Лидию Уингейт.

Полицейские пришли с ним на Оберон-роуд и попросили всех певцов и знаменосцев разойтись по домам. Колин Краун пытался возражать, но недолго. Приведенные из парка дети громко требовали еды. Так или иначе, к трем пятнадцати все разошлись по домам, то есть «рассредоточились», как выразился констебль Демпси.

После этого представители правопорядка поднялись на третий этаж башни и, постучав в дверь квартиры Джона и Рашель Кинанов, попросили хозяев снять транспарант. Ожидая протеста, они удивились, встретив молчаливое согласие. Джон Кинан был согласен на все, лишь бы его не отвлекали от футбола. Он отправил жену к соседкам, и женщины совместными усилиями сняли подстрекательские лозунги. Когда Демпси на углу улицы обернулся, то с удовлетворением отметил, что инцидент исчерпан и можно спокойно возвращаться на свой пост.

В течение всего этого времени Томми Смит ничем не выдал своего присутствия в доме № 16 по Оберон-роуд. В четыре Сьюзан Смит рискнула выйти в магазин и через сорок пять минут вернулась с двумя большими пакетами продуктов. Вокруг не было ни души, квартал будто вымер, на самом деле все, включая отца с женихом, прильнули к экранам телевизоров и смотрели матч. В семь вечера Гарри Уиллс тоже вышел из дома и по привычке отправился в паб. Но вместо обычной «Короны и якоря» на Йорк-стрит он решил, что разумнее пойти в отдаленную «Крысу и морковку», где его никто не знает.

Воскресные газеты пестрели сообщениями о крушении и взрыве бомбы. Вексфорд принес их в спальню вместе с чашкой чая для Доры. Вчера она поздно легла, и сейчас все еще нежилась в кровати. Но сначала он проверил, что о Смите в прессе нет ни слова. В миле от их дома, в треугольном дворе с башней, было тихо и спокойно. Транспарант исчез, а окна дома № 16 по-прежнему закрывали глухие шторы. К десяти утра Колин Краун еще не продрал глаза после ночной пьянки с Брендой Босворт и ее сожителем Мирославом Златичем. Мирослав с Брендой тоже еще спали, поэтому два маленьких сына и дочь Бренды встали сами, сами приготовили завтрак и сами пошли в Йорк-парк в компании двоих юных Кинанов и троих Хебденов с Ариэль-роуд.

Суббота для Лиззи Кромвель стала одним из самых приятных дней в жизни. Она находилась в центре внимания, все ею восхищались, баловали. Хэйли купила ей мороженое, а Кейт угостила всех обедом на именинные деньги и уговорила ее выпить водки со вкусом черной смородины, «для здоровья». В ее «положении» нужно о себе особенно заботиться, говорили они. Посидев немного в баре, вывеска которого гласила, что это заведение «которое никогда не закрывается», они выпили несколько неположенных им по возрасту коктейлей и отправились на Стовертон-роуд к матери Кейт. Брат Кейт, Даррел, угостил их рыбой с жареным картофелем и гороховым пюре, а потом они все вместе смотрели «Секреты Лос-Анджелеса».

Домой Лиззи вернулась почти в полночь. Она ожидала неприятностей, но Дебби сказала только: «Не поздновато ли?» А Колин Краун добавил: «Какой смысл запирать конюшню, когда дурная лошадь уже понесла?»

Воскресенье, казалось, будет не хуже. В десять к ней снова зашли Кейт и Хэйли с новой девушкой Шарлоттой. Эта Шарлотта, потрясающая красавица ростом более шести футов, с рыжими волосами до пояса, была знакома с сотней парней, включая четырех мотоциклистов из Помфрета, обещавших подъехать в одиннадцать к парку. Девушки чинно прошлись по Хай-стрит, заглянули в единственный магазин в центре города, открытый по воскресеньям, накупили батончиков «Твикс», чипсов и направились к парку.

Увы, ожидания дня не оправдались — парни не приехали. Лиззи, Хэйли, Кейт и Шарлотта слонялись по парку, поедая чипсы и шоколадки, валялись на траве и слушали историю беременности Лиззи. Каждый раз она рассказывала по-новому, и на данный момент у ожидаемого ребенка оказалось три предполагаемых отца. Хэйли заметила это, но Лиззи велела не спорить с ней, поскольку в ее положении вредно нервничать.

Когда девушки окончательно поняли, что мотоциклистов сегодня не дождутся, они пошли домой. Но другим путем, не через Хай-стрит, а через детскую площадку — так ближе всего до Мюриэль Кэмпден. На детской площадке юный Кинан и Босворт-первый сидели на качелях, Босворт-второй вместе с двумя Хебденами лазали по шведской стенке, остальные гоняли мяч. Девушки замедлили ход, и Хэйли сказала, что хочет прокатиться с горки, которой в детстве она боялась.

Большинство домов Оберон-роуд выстроились вдоль парка, но дома с 14 по 19 выходили прямо на детскую площадку. Хэйли скатилась с горки второй раз, подняла голову и заметила мужчину, который стоял у окна верхнего этажа и явно наблюдал за играющими детьми. Это был не 16-й дом, а мужчина не Томми Смит, а его сосед из 18-го, который вчера привел полицию. Тони Митчелл на шесть дюймов выше Смита и лет на двадцать моложе, но на такие мелочи Хэйли не обратила внимания. Неловко съехав с горки, она завопила: «Педофил! Педофил на нас пялится!» Ее крик подхватили подружки, а затем и дети, которым уже надоели качели и горки. Все они, с Хэйли во главе, вопя: «Педофил! Педофил», побежали к Мюриэль Кэмпден.