Очаровательная лгунья (СИ) - Бегоулова Татьяна

Вот радость-то! Чего там опять случилось? Сухарики госпожи Ревисс рассыпались?

Дженью я нашла в подсобке, разгружающей корзину с грязным бельем:

— Ты мне можешь объяснить, почему меня опять на третью палубу поставили? — с порога завела я разговор. Напарница бросила на меня быстрый взгляд и снова занялась корзиной:

— Раилья споткнулась и пролила на госпожу Ревисс воду.

— Споткнулась сама или ей помогли?

Дженья дернула плечом:

— Виржинья.

— Ты что, не предупредила Раилью, чтобы она не строила глазки Терису Лакрис?

Дженья недоумевая, фыркнула:

— С чего вдруг? Чтобы она каким-нибудь образом воспользовалась этой информацией и подставила меня? Да и чего ты так из-за нее переживаешь?

Я вздохнула:

— Я за себя переживаю. Если Терис снова проявит ко мне интерес на глазах Виржиньи, то боюсь, второго удара мои ребра точно не выдержат.

— Сочувствую, но ничем помочь не могу, Марилья. В общем, уборка апартаментов госпожи Ревисс за тобой, как обычно.

Апартаменты старухи Ревисс я оставила напоследок. Убедившись, что хозяева номера отсутствуют, приступила к уборке. В спальне аристократки весь пол был усыпан крошками, а в спальне Виржиньи на полу валялся ворох одежды. Ну что за неряшливость? Есть же корзина для белья. Подняв с пола платье, заметила, что за воротник зацепилась серебряная цепочка с медальоном. Видимо, Виржинья переодевалась и впопыхах сняла нечаянно медальон вместе с платьем.

Я положила вещицу на столик и продолжила уборку. А когда собралась уходить, обвела внимательным взглядом номер — все ли в порядке? Взгляд снова зацепился за медальон и я не сдержала любопытства. В романах, которыми меня снабжала мамина компаньонка по ателье, в медальонах всегда изображались портреты дорогих сердцу людей владельца украшения. Я взяла его и, немного повозившись с застежкой, осторожно раскрыла.

Я не ошиблась. Внутри действительно находился миниатюрный портрет молодой девушки. Взглянув на него я сразу поняла, что уже видела где-то эту девушку. Ну или очень похожую на нее. Чем больше я разглядывала кокетливую улыбку на портрете, ямочки на щечках, тем больше росла уверенность, что видела раньше эту девушку. Но где? Тем более что под портретом была витиеватая надпись «Нейси Велл». Это мама Виржиньи? Определенное сходство с Виржиньей было, если присмотреться. Но портрет напоминал о ком-то другом, и это было странно. У меня среди знакомых слишком мало аристократов, чтобы путаться в них. Я уже собиралась положить медальон на столик, когда наконец-то вспомнила, кого мне напоминает портрет. Но это было настолько невероятно, что показалось абсурдом. Я снова раскрыла медальон и всмотрелась в черты девушки на портрете. Да, сходство очевидное. Не копия, конечно, но очень похожа. Но этому портрету лет двадцать, примерно. Уж не знаю, во сколько Нейси родила дочь. И тогда получается, что Виржинья…Нет, это полный бред!

Возникшие предположения мог подтвердить или опровергнуть только Райлин. Но как до него добраться? Ждать, когда сам объявится? Да я к тому времени с ума сойду от любопытства!

Рискуя лишиться места, я осторожно поднялась по трапу. Только бы принцесса не гуляла сейчас по своей четвертой палубе! Когда мне осталось преодолеть пару ступеней, путь мне преградила высокая фигура мужчины в форме:

— И куда ты собралась, красавица?

Мужчина был не знаком, но я надеялась, что он пойдет мне навстречу. Я улыбнулась:

— Простите, что побеспокоила вас. Но мне очень нужен Райлин. Буквально на пару слов.

Брови мужчины изогнулись:

— Райлин? У тебя что-то случилось?

— Нет. То есть, да. В общем, он мне очень нужен.

— Так и быть. Жди внизу. Здесь посторонним запрещено находиться.

Я спустилась обратно на третью палубу и остановилась возле ограждения. Через пару минут торопливые шаги оповестили, что сейчас я, наконец, получу ответ на свой вопрос.

Райлин выглядел удивленным:

— Марилья? Ты меня искала? Что у тебя случилось?

Райлин был в форме и от того мужчины, что вчера укрывал меня в беседке от непогоды, почти не осталось ни следа. Но сейчас было не до разглядывания.

— Райлин, скажи, ты, когда интересовался Виржиньей, узнал её полное имя?

— Разумеется.

— А ты его помнишь?

— Виржинья Агнесс Ланж. А что?

Я растерянно моргнула: значит, я не ошиблась.

— Ничего. Спасибо. Я пойду…

— Марилья, у тебя точно все в порядке?

Я постаралась улыбнуться, но, кажется, получилось неубедительно:

— Да, все хорошо. Мне пора.

Я, позабыв об обязанностях, бегом бросилась в каюту. Порывшись в тумбочке Дженьи, нашла сложенный Имперский вестник и развернула.

Агнесс Ланж и Виржинья одна и та же девушка? Но как? Агнесс на фотографии семнадцать лет, значит Виржинье сейчас двадцать два. И за эти пять лет она потеряла отца, маму её поместили в больницу для душевнобольных, и еще она пережила несчастную любовь к ювелиру. Юношеские щечки с ямочками истаяли за пять лет, кокетливая улыбка стерта жизненными обстоятельствами. Вот для чего она носит такие странные шляпки! Чтобы Терис или Жуль вдруг не узнали её. Но зачем она здесь? Случайно? Что там говорила госпожа Ревисс, когда в очередной раз отчитывала племянницу: «Даже в этот бестолковый круиз тебя взяла, хотя сама бы с радостью дома осталась». Виржинья уговорила тетушку отправиться в это круиз? Потому что прочла в вестнике о том, что на «Оливии» будет Терис Лакрис? Или я вижу то, чего нет на самом деле?

Сортируя в подсобке одежду пассажиров, никак не могла отвязаться от мыслей об Агнесс. Вот что я должна делать с полученной информацией? Понятно, что забыть об этом и отмахнуться было бы с моей стороны непредусмотрительно и беспечно. И цена за эту беспечность может быть очень высокой — чья-то жизнь, моя в том числе. Кто же на самом деле Виржинья — жертва ювелира, который идет к своей цели по головам, несчастная сирота, зависящая от прихотей тетки аристократки или злоумышленница, которая выслеживает свою жертву?

Первое, что приходит в голову — Виржинья хочет отомстить Терису за его ложь, за любовь, которой на самом деле не было. Но ведь у нее было столько времени, «Оливия» не первый день пересекает океан. Или дело не во времени, а в возможности? Что, по сути, может сделать девушка Терису? Это меня можно столкнуть с трапа, горничной можно напакостить, а как отомстить физически крепкому мужчине? Выжидает?

Если я расскажу обо всем Дженье? Напарница уже осведомлена о том, что при Виржинье не следует улыбаться ювелиру. Но Дженья точно все расскажет Жулю. И что сделает Лакрис? Предъявить Агнесс нечего: она имеет право путешествовать на «Оливии». Самому Жулю вряд ли что-то угрожает…

Или все рассказать сразу Терису? Но вот с ним мне меньше всего хотелось обсуждать Агнесс. А что, если все мои подозрения не имеют ничего общего с реальностью? Ну захотелось Агнесс побывать в круизе: уверена, что пока был жив ее отец, она не могла себе позволить такого. Даже весь гонорар потратила на долги родителей. Ей и так досталось от ювелира. Да и прошло пять лет. Не могла же она холить и лелеять в себе чувство к Терису все эти годы? Или могла? Что, если она и сама не ожидала встретить здесь Териса? Но как-то слабо в это верится…

А что, если поговорить об этом с Райлином? Он же знает, что делать с подобной информацией? А даже если и нет, то всё равно больше поделиться не с кем, а держать все в себе не могу.

Да, оказывается иногда и впрямь лучше чего-то не знать, чем потом ломать голову — кому рассказать об этом.

Остаток дня прошел в обычной суете. Дженье я решила пока ничего не рассказывать. Вот поговорю с Райлином, а он уж пусть решает, что и как. Только когда я с ним поговорю?

Этим вечером мне нужно было явиться на осмотр в медблок. Обезболивающие уколы мне больше не делали, но господин Сунж велел зайти. Предупредив Дженью, что если что, я в медблоке, побрела в нужном направлении. «Оливия» все еще стояла в порту, и пассажиры, да и некоторые работники допоздна гуляли в городе. Эх, я бы тоже погуляла.