Чудовище без красавицы - Дарья Донцова

– Вы ничего не знаете! – ахнула я.

Говорова неожиданно побледнела:

– Что случилось?

Узнав правду, она потянулась к крохотной дамской сумочке, вытащила ингалятор и, выпустив себе в рот пахучее облачко, устало сказала:

– У меня астма, стоит чуть-чуть понервничать, как начинается приступ. Боже, какой ужас вы рассказали. Где лежит несчастный ребенок? Может, ему помощь нужна? Или еды принести, соки, фрукты… Получается, что он сиротой остался… Отец в тюрьме, мать погибла, бабушка в клинике.

– Он в реанимации, в Морозовской больнице, – объяснила я, – звоню туда два раза в день, но он пока не пришел в себя, никакие передачи для него не принимают и посещений не разрешают…

Говорова опять вынула ингалятор, вновь в воздухе повис резкий, даже едкий запах.

– Спасибо вам, – сказала Маша, – пейзаж оставьте, я его сегодня же вывешу на лучшее место, деньги, когда продастся, передам Марье Михайловне, кстати, как она?

Я развела руками:

– Не знаю, ее увезли без меня по «Скорой».

– Ну… – начала Маша, но тут дверь ее кабинета с треском распахнулась, стукнувшись ручкой о полку. Стоявшая на самом ветру фигурка покачнулась и рухнула вниз, превратившись в груду осколков на полу.

– Нельзя ли поаккуратней? – сердито выкрикнула Говорова.

– Не зуди, – раздалось из коридора, и в кабинет ввалился мордастый парень в отличном кожаном плаще.

За ним плыл шлейф запахов: дорогой одеколон, элитные сигареты…

– Где мои деньги, – завел юноша, покачиваясь с носка на пятку, – где милые, славные, заработанные кровью бабки?

Говорова быстро выдвинула ящик стола и протянула ему пухлый конверт:

– Возьми, Илья, и уходи, не видишь, я занята…

– Ну цирлих-манирлих, – прокукарекал Илья и плюхнулся в одно из бамбуковых кресел, – денежки счет любят! Сунула кота в мешке…

Хрупкое креслице жалобно взвизгнуло под его весом.

– Осторожней! – закричала Маша.

– Перебьешься, – отмахнулся нежданный гость и, вывалив на колени гору зеленых банкнот, начал считать: – Раз, два, три…

Маша вновь покраснела. Наверное, с такими сосудами ей трудно заниматься бизнесом, даже таким элегантным, как торговля живописью: вся гамма чувств тут же отражается на лице.

– Илья, ты опять пьян!

Тут только до меня дошло, что вошедший находится под сильным воздействием алкоголя.

– Отвяжись! – рявкнул Илья. – Заткни хлебало!

– Я сейчас позову охрану, – твердо сообщила Маша.

Но Илюша внезапно захохотал во все горло, обнажив желтые, плохо почищенные зубы:

– Никого ты не позовешь, мошенница!

– Прекрати, – обозлилась вконец Говорова. – Если опять налакался, то сиди дома, хоть бы посторонней женщины постыдился…

– Ой, ой, ой, – заржал Илья, – а ты очень стесняешься, когда людям липу вручаешь? Рембрандта с Репиным? Или кто у нас на очереди, Веласкес? Ну-ну, зови охрану, а я мигом рот раскрою. Ну, поделись, голуба, секретом, кто Ленке помог в могиле оказаться, а? Знаю, знаю, говорила она мне про тебя, да и Катька Виноградова жаловалась, теперь меня убрать думаешь? Нет, Илюша хитрый, Илюша все предусмотрел, у Илюши бумажка есть…

Лицо Маши сравнялось по цвету с качественной финской бумагой.

– Прекрати, тут посторонние.

– Да я ее прекрасно знаю, – отмахнулся Илья, бросив на меня косой взгляд. – Надька Рымнина, вот она кто, у Ленки Федуловой встречались!

– Вас правда так зовут? – тихо спросила Маша.

Я хотела было ответить «нет», но неожиданно сказала:

– Да.

Илья тем временем свесил голову на грудь и закрыл глаза, со стороны кресла понеслось мерное сопение.

– Очень вас прошу, – так же тихо продолжила Маша, – Илья жуткий хулиган и беспробудный пятница, да небось сами отлично знаете все про него… Час дня только, а он уже никакой… Могу, конечно, охрану вызвать, но Илюха обязательно скандал устроит, секьюрити его на выход поволокут, а он примется орать, затем начнет в стекла камнями бросаться. Я очень хорошо знаю, что будет, не в первый раз…

– Зачем же вы с ним дело имеете? – удивилась я.

Маша спокойно пояснила:

– Илья очень талантлив, и, что более для нас важно, его покупают. Если хотите, он вошел в моду. Было выставлено шесть его полотен, ушло пять, причем всего за неделю… Вот и мучаемся с гением… Правда, на этот раз мое терпение лопнуло! Ворвался, наболтал жуткие глупости, а теперь вот заснул…

– Так что вы от меня хотите? – спросила я.

– Попробуйте увести его на улицу, он может с вами пойти, если по-доброму попросить, посадите в машину и оставьте там. Он проспится и уедет. У нас раньше Оля работала, вот она всегда Илюшу и выпроваживала. Только сейчас она в Германии живет.

– Можно попробовать, – пробормотала я, – а где ключи?

– Да у него в кармане, – ответила Маша.

Быстрым движением она вскочила на ноги, подошла к мирно сопящему художнику и выудила у того из плаща связку с коричневым брелком сигнализации.

– Ладно, – протянула я и потрепала Илью по плечу. – Эй, проснись…

– Чего надо? – осоловело спросил парень. – Ты кто?

– Надя Рымнина, или не узнал? – хмыкнула я.

– А, Надюшка, привет!

– Пошли в машину.

– Зачем?

– Ты же обещал меня домой подвезти!

– Будь спок, – пробормотал он, – вмиг домчу.

Он обнял меня за плечи, я слегка пошатнулась под его каменно-тяжелой рукой, и мы двинулись к выходу. Маша Говорова не произнесла ни слова, даже «спасибо» не сказала, но я не была на нее в обиде. Больше всего мне хотелось сейчас поболтать с милейшим Илюшей о Лене Федуловой и Кате Виноградовой.

На улице я вытащила связку ключей и, вспомнив, как поступают Олег и Семен, нажала на брелок сигнализации. Одна из машин, припаркованных возле «Арт-Мо», коротко гуднула и мигнула фарами. Доведя совершенно не сопротивлявшегося Илюшку до иномарки, я свалила мужика на багажник и принялась весьма неумело тыкать ключом в замок. Неожиданно Илья вполне разумно произнес:

– Слышь, Надюха, садись сама за руль. Будь другом, отвези меня домой, я не доеду, голова кружится…

Я наконец-то открыла дверцу, впихнула парня на заднее сиденье, устроилась за рулем и поинтересовалась:

– Адрес подскажи.

– Ладно тебе придуряться, – захихикал Илюша, – как со мной трахаться, так прибегала.

– Давно дело было, забыла.

– Ну ты даешь. – Илья на едином дыхании выпалил адрес и мигом заснул.

Я в задумчивости побарабанила пальцами по рулю. Водить-то я не умею. Ну и как поступить? Ждать, пока Илюшенька проспится, сидя в салоне «Форда»?

Задумчиво посмотрев по сторонам, я вышла на улицу и поймала за рукав парня лет двадцати.

– Извините, вы свободны?

– В каком смысле? – хихикнул юноша.

– В прямом.

– Как птица, – ответил мальчишка, – а в чем дело?

Я показала на иномарку.

– Муж крепко выпил, а я водить не умею, с машиной можете управляться? Я заплачу, естественно.

Юноша рассмеялся.

– Далеко везти?

Я назвала парню адрес Ильи.

– Так здесь недалеко, – обрадовался добровольный помощник. – Доедем минут за пятнадцать.

Скоро машина притормозила у нужного дома.

– Ну уж теперь помоги домой его завести, – велела я.

Мы взобрались в лифт, доехали до нужного этажа, и тут меня осенило, а вдруг у Ильи сидит дома жена или, того хуже, маменька?

Порывшись у него в карманах, я нашла ключи, открыла дверь и сразу поняла: парень живет один. Ни одна женщина не позволит так прокурить квартиру.

«Шофер» застыл на пороге. Я выудила у Илюши кошелек и достала двадцать долларов.

– Хватит?

Глаза парня вспыхнули огнем, он мигом вырвал у меня из пальцев купюру и был таков.

– Спасибо, тетенька, – донеслось из лифта.

Ну не идиот ли! Между прочим, я ненамного его старше!

Илья уже спал, сидя в кресле. Я посмотрела на него и тяжело вздохнула. Пусть покемарит часок, похожу пока по квартире, посмотрю, что к чему, а потом прижму пьянчугу к стенке и вытрясу из него всю информацию.

ГЛАВА 13

В квартире Илюши царил немыслимый бардак. Спальня больше походила на казарму. Хотя это я зря, в казарме-то как раз царит идеальный порядок. Да сержант убьет солдата, если у того одеяло не натянуто. Здесь же повсюду валялись вещи, пустые бутылки, газеты, журналы и отчего-то стояли баночки из-под детского питания «Тип-Топ», из каждой торчало по грязной ложке…

Кухня напоминала свалку, и воняло в ней соответственно, а в холодильнике не нашлось никаких продуктов, кроме все того же детского питания.

Комнат оказалось две, и вторая служила мастерской. Вот там в отличие от спальни соблюдался полный порядок и совершенно отсутствовала винно-водочная тара. Тюбики с красками, банки с какими-то жидкостями, кисти… У Лены Федуловой в мастерской царила такая же обстановка. На мольберте стояла незаконченная картина.

Я не слишком большой знаток живописи, но у дяди Вити, Томочкиного папы, имелась довольно неплохая коллекция альбомов. Полотно, укрепленное на подставке, могло на первый взгляд показаться оригиналом. Яркие, сочные краски, буйство тропической зелени, невиданные деревья, унизанные фруктами, странно изломанная фигура туземки с непропорционально длинными ногами… Но только в моем мозгу мигом пронесся вихрь воспоминаний.