Необыкновенное путешествие в безумие и обратно: операторы и вещи - Барбара Брайен

Как-то я записала на бумажке адрес обувного магазина, где предстояла распродажа. Где я только ни искала эту бумажку, все напрасно. Нечто убедило меня открыть дверцу стенного шкафа. Я с любопытством открыла. Нечто подсказало надеть плащ. Я никуда не собиралась, да и дождя не было. Закрыв дверцу, я продолжила поиски. Но Нечто не отставало от меня. Я распахнула шкаф и напялила плащ, понимая нелепость своего поступка и от того еще больше раздражаясь. Вконец разозлившись, я сунула руки в карманы. В одном из них лежала злосчастная бумажка.

Нечто убеждало меня написать письмо подруге, о которой я не вспоминала вот уже несколько лет. Я не придала этому значения. Но Нечто продолжало долбить свое, пока я не села за стол и не набросала коротенькое письмецо, направив его по рабочему адресу подруги. Ответ не заставил себя ждать. "Только я распечатала твое письмо, как в комнату входит наш общий знакомый N (он заглядывает к моему начальнику каждую неделю) и спрашивает, нет ли у меня вестей от тебя. Он пытался разыскать тебя и написать о каком-то финансовом деле. Это было так удивительно, ведь я как раз держала в руках твое письмо. Я дала ему твой адрес. Ты так мало написала о себе, что кроме адреса, я, собственно, ничего и не узнала о твоих делах… "

Деньги были на исходе, и я решила поискать какую-нибудь не слишком обременительную для моего состояния работу. Только я направилась на поиски, как Нечто убедило меня пойти в противоположном направлении, в сторону многоэтажного здания в нескольких кварталах от моего дома. Нечто прямо-таки втолкнуло меня в подъезд здания. Я нашла отдел кадров, и заведующая приняла меня без всякого удивления. Только утром она позвонила в агентство по трудоустройству и попросила прислать человека для работы в регистратуре. Меня взяли на работу.

Буквально в одночасье у моего Нечто появился еще один талант, словно к станку привинтили дополнительное устройство. Выйдя из лифта на своем этаже, я только повернула в холл, как Нечто, словно наслав на меня некое озарение, предупредило, что за углом опасность. Действительно, за углом меня поджидал внимательный глаз дежурной по этажу. И снова словно в озарении, я точно знала, что она сейчас произнесет, а также что я ей отвечу, чтобы разрешить проблему, о которой она собирается мне сообщить. Я пересекла холл и услышала именно те слова, которых ждала, и ответила так, как подсказало Нечто.

На следующий день, когда я шла из кухни в спальню, Нечто опять наслало на меня озарение, и я почувствовала, что сейчас в дверь постучит горничная и попросит разрешения войти. В изумлении я приросла к полу. Прошло минуты две, и в холле послышались шаги, затем раздался стук в дверь, и горничная попросила разрешения войти.

С нарастающим беспокойством я все больше убеждалась в том, что заранее знаю, когда появится из-за угла знакомый человек и что произнесет. Это смущало меня, раскачивало якорь моего спокойствия. Когда Нечто стало подбивать меня на поездку в Лас-Вегас, я поддалась неохотно. С опаской, но в какой-то надежде избавиться от этого назойливого Нечто, через неделю я все же прибыла в Лас-Вегас. Зажав в кулаке пять долларов, я бродила по игорным заведениям, опасаясь проиграть их. Внезапно Нечто остановило меня у одного стола с рулеткой и стало настойчиво называть номер. Я поставила доллар и выиграла. Не в силах оторвать ноги от пола, я ждала, пока не подоспела новая подсказка. Снова выигрыш. Шесть раз я делала ставку и шесть раз выиграла. Когда Нечто перестало подсказывать номера, я прекратила игру и вернулась домой с полной сумкой денег.

У этого Нечто необыкновенные таланты. Деньги были как нельзя кстати, я была благодарна моему Нечто, но мой якорь едва держался. Также неожиданно Нечто отвинтило свое удивительное приспособление и прекратило чудеса.

Ласковые волны успокаивали меня, сочинительство занимало, но Нечто вызывало у меня страх. В нем было что-то от колдовства. Эта повелительная рука, что постоянно подталкивала меня в заранее задуманном направлении -чья она?

Нет повода для беспокойства, заверил меня аналитик. Нечто, как и волны, исходит из подсознания. Во время обострения шизофрении мой мозг был… (доктор поискал слово) поврежден, а сейчас он приводит себя в рабочее состояние. На время ремонтных работ подсознание помогает мне разными способами, которые кажутся мне странными, но на самом деле в них нет ничего необычного. Это чрезвычайные меры. Со временем исчезнут и Нечто, и волны, и я снова стану самой собой. То, что мое подсознание помогает мне, хотя и таким необычным образом, уже само по себе является добрым признаком выздоровления.

Аналитик напомнил, что даже во время безумия подсознание весьма добросовестно заботилось обо мне. Этот факт произвел на него гораздо большее впечатление, чем необыкновенные проявления моего подсознания. Представляю ли я, сколько людей избавились от шизофрении даже после длительного лечения и госпитализации? Меньше половины. Знаю ли я, сколько людей самоизлечились внезапно, без всякой медицинской помощи? Единицы. Понимаю ли я всю неординарность ситуации, когда больной человек полгода мечется по стране из конца в конец, без посторонней помощи, лечения, нормального отдыха и вдруг, как по волшебству, вырывается из тисков шизофрении? Самый удивительный случай, прямо ненормальность какая-то. Когда-то ненормальной меня называли Операторы, и слово неприятно задело меня. Чтобы отвлечь аналитика от этой темы, я вернулась к своему Нечто, которому, на мой взгляд, слово «ненормальный» подходило больше.

Но аналитик стоял на своем: в Нечто нет ничего ненормального, это просто крайне выраженная и достаточно распространенная форма предчувствия, и мне встречалось подобное явление, но в более слабой форме. Подсознание всегда отвечало за мыслительный процесс, только до болезни оно делало это в скрытой форме, а сейчас открыто. Нечто обдумывает вставшую передо мной проблему, принимает решение и вместо того, чтобы послать в мозг мысль, посылает настойчивые импульсы предпринять необходимое действие. Если бы я полностью выздоровела, то назвала бы Нечто наитием.

Написанное по наитию письмо подруге, о которой не вспоминала годами, было результатом взаимодействия определенных событий, вычисленных подсознанием. Моя подруга часто встречает одного из моих друзей (о чем на сознательном уровне я забыла). Тот много путешествует и должен мне некоторую сумму (что помнит подсознание). Письмо дает желаемый результат. Друг возвращает долг. Мое подсознание также запомнило место, где лежала бумажка с адресом, и заставило меня надеть плащ. Оно же подтолкнуло меня к зданию, где я нашла работу. А как же объяснить то, что я заранее знала, о чем будет говорить человек? Ах, это! Телепатия вообще мало изучена, но все признают, что она существует. А как же шесть выигрышей подряд в Лас-Вегасе? Это объяснить труднее, согласился аналитик, хотя встречаются и более странные явления. Мой случай не такой уж исключительный. Возможности подсознания ошеломляют, к сожалению, человек мало о них знает.

Иссохший берег с изумлением воззрился на аналитика. Что он говорит? Разве подсознание может думать? Оно же бессознательное. Аналитик насмешливо парировал: а кто же озвучивал голоса, выпустил на сцену Операторов, создал сложный мир Операторов и Вещей? Кто подсказал мне слова, с помощью которых я улизнула из психиатрической больницы? Кто спас меня от кугуара, а затем убедил покинуть мое жилище в горах?

Аналитику все было ясно, как белый день. Когда я заболела, подсознание все взяло на себя. Оно управляло мной, когда мой разум развалился, оно же ведет ремонтные работы. Оно почувствовало приближающееся выздоровление и направило меня к доктору. Там голоса оставили меня в покое, и я узнала, что мною владело безумие, а не Операторы. Я должна помнить только одно: подсознание – мой истинный друг.

Но что же вызывает шизофрению? Сложность заключается в том, что этого не знает никто. На сегодняшний день это величайшая загадка медицины и психологии. И все же, все же – аналитик направил на меня вопросительно-раздраженный взор. Операторы каким-либо образом выражали свою озабоченность сексом?

Нет, они занимались бизнесом. Их бизнес – управление Вещами. Они отдавались этому делу так же истово, как монахи своим молитвам или брокеры игре на бирже.

Аналитик вздохнул. И все же, все же – он взглянул на часы и назначил время следующего приема, когда он поподробнее остановится на причинах шизофрении. Правда, их не знает никто, но все же, все же…

На следующий день я поспешила на прием с большим, чем обычно, подъемом. Ведь в этот день аналитик попытается определить, что же вызвало мою шизофрению. И хотя этого не знает никто, по его загадочно мерцающим глазам поняла, что у аналитика есть парочка секретов в запасе.