Русский Моцартеум - Геннадий Александрович Смолин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я спустился из отеля на улицу, чтобы проверить, те ли ключи из замка зажигания мне вернули полицейские, потом открыл багажник и забросил туда свою спортивную сумку. Огибая машину, я едва не сбил с ног миниатюрную блондинку, которая, кажется, успела протрезветь за эти ночные часы.
– Стало быть, вас зовут Гансвурст, герр Фрайер? – подковырнула она.
– А разве это противозаконно? – поинтересовался я.
Девушка тихонько прыснула.
– Полицейские, кажется, выясняли именно это, – сказала она и добавила, как бы между прочим: – Эрика Шнайдер. Отель Maritim, номер сто восемьдесят. Вы знаете, где он находится?
– Знаю, – кивнул я. – Если его не снесли, то он разместился рядом с правительственными зданиями, неподалеку от Рейнского парка. Номер тоже найду.
– Только не задерживайтесь, – сказала она. – Я вас жду, скажем, через час-полтора. Ну, ладно, пока-пока!..
Машина, ждущая фройляйн, нетерпеливо засигналила. Эрика напоследок еще раз пристально вгляделась в мою физиономию, словно запоминая ее, чтобы скрасить долгие дни и ночи вынужденного одиночества где-нибудь на краю ойкумены. Такая расшифровка ее странной заинтересованности показалась мне наиболее привлекательной; хотя здесь скорее всего было другое, да кто разгадает этих загадочных блондинок – разве только Господь Бог!
Девушка подбежала к сигналившей ей машине, легко запрыгнула внутрь и захлопнула дверцу. Я только успел услышать, как она довольно громко сказала:
– Извините, что заставила вас ждать; я хотела окончательно убедиться в своей правоте. Вы ошиблись, фрау Шварцер. Я готова поклясться, что там был, безусловно, другой человек. Тем более что я с ним общалась, а значит, была к нему куда ближе, чем вы.
– Милочка, да перестаньте вы молоть эту чушь! Интуиция меня никогда еще не подводила… – донесся до меня категоричный голос фрау Шварцер.
Кстати, мое чутье профессионала подсказывало, что эта фрау до последнего будет стоять на своем. На мое счастье, ее показания имели меньший вес, чем свидетельство девушки, которая не только видела, как некто – я имею в виду себя – ошивался возле особняка, но и разговаривала с ним.
Убедившись, что их машина наконец-то отъехала, я захлопнул дверцы и сделал вид, что вернулся в свой отель Continental.
Было бы слишком неразумно следовать прямо за ними. Кроме того, обстоятельства срочно требовали консультаций у Центра: мне нужно было получить кое-какие сведения и ЦУ, прежде чем отправляться восвояси. И я вернулся в гостиничный номер. Дело явно приобретало неожиданный оборот. Во всяком случае, у меня появился весомый аргумент, чем отвлечь внимание Сансаныча от последнего провала – гибели известной политической пары и моего несостоявшегося адюльтера.
Выждав нужное время, я вернулся к авто, запустил мотор своего маленького «фольксвагена» и покатил в противоположном направлении.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в хитросплетениях боннских дорог и чтобы засечь, есть ли за мной «хвост». Не обнаружив ничего подозрительного, я поехал дальше в поисках телефонной кабинки.
VIII. «На ковёр» – по телефону
Тому, кто хочет вернуться живым с охоты на слонов, лучше заранее потренироваться: стать между железнодорожными рельсами и стоять до тех пор, пока не останется лишь несколько шагов до приближающегося поезда. Так можно привыкнуть к слоновьему реву.
Доктор Давид Ливингстон, «Путешествия миссионера»
Помотавшись в предместьях Бонна, я наконец-то увидел на заправке одинокую будку телефона-автомата и вошел внутрь, плотно закрыв за собой дверь. Вспыхнул свет, заставив меня почувствовать себя живой мишенью для снайпера. Я поневоле призадумался и на мгновение представил, сколько зловещих личностей, о которых я не подозреваю, могут питать злобу по отношению к некоему господину Рудольфу Смирнову, Гансвурсту, Гансу Фрайеру, или – как там еще? – Вольфгангу Риттеру, или запроектированному на будущее Владеку Функе. Что ж, придется им пока занять очередь, как на стрельбище в тире.
Я вставил карточку в щель, набрал нужный номер и, услышав телефонистку, продиктовал необходимые цифры. Примерно минуту спустя в мое ухо ворвался голос Сансаныча. От кого-то я слышал, что Сансаныч тоже спит по ночам. Не знаю, но, насколько мне известно, никому еще не удавалось застать его спящим.
– Ганс, – коротко представился я. – План изменился кардинальным образом. Аптечка просрочена, нужно ее выкинуть в мусорный бак и взять новую – промедление смерти подобно. Требуется быстрый автомобиль с умелым водителем. Группа поддержки должна выехать по автобану в сторону Бонна…
Следует воздать Сансанычу должное – идиотских вопросов он задавать не стал. А дал мне дотошные указания, как действовать дальше: как только мы закончим разговор, я должен поехать по тому же автобану на восток, в сторону Берлина, двигаясь на разрешенной скорости, чтобы не рисковать и не привлекать излишнего внимания. Мои встречающие должны меня узнать по подмигиванию фарами ближнего света…
– Опишите им мою машину и скажите, чтобы, заметив меня, они дважды помигали фарами дальнего света. Все. Я подожду, пока вы отдадите распоряжения, шеф.
– Отлично.
Я стоял, прижимая к уху замолчавшую трубку, и смотрел перед собой через стекло телефонной будки. В этот поздний час на автозаправочной станции жизнь почти замерла. Наконец в трубке послышался голос Сансаныча.
– У них «мерседес» цвета металлик, – сказал он. – Габаритные огни зажигаются, когда включены фары: одна пара маленьких лампочек – ниже фар, вторая пара, покрупнее, – сбоку. Они поедут очень быстро…
– Тогда я им подмигну три раза фарами, – сказал я еще раз в трубку и посмотрел на свое лицо, отражавшееся в стекле телефонной будки: оно выглядело удлиненным, жестоким и довольно безобразным. То есть таким, как всегда.
– Похоже, у тебя выдалась тяжелая ночь, Ганс. Мне позвонили из Франкфурта-на-Майне. А они, в свою очередь, получили запрос от полицейских из Бонна. По поводу некоего герра Ганса Фрайера, он же – Гансвурст из Франкфурта-на-Майне. Может быть, ты объяснишь, в чем дело?
– На
