Нематериальное наследие. Карьера одного пьемонтского экзорциста XVII века - Джованни Леви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, ответ нам следует искать обходными путями: от крестьянских хозяйств этой зоны, да и, вероятно, всего пьемонтского региона, не осталось даже отрывочной бухгалтерской документации, если не считать отчетов, которые иногда должны были представлять от лица своих подопечных опекуны. Впрочем, они дают сведения только об объемах закупок, превышавших прямое потребление, и редко свидетельствуют о размерах индивидуальных трат, земельных участков, годового производства и параметрах семьи.
В этом случае, как мне показалось, пригодным мог быть один-единственный источник, который систематически никогда не привлекался[56] и который позволил бы, помимо имеющихся данных по Сантене, получить сравнительные сведения для удаленных друг от друга географических зон и периодов. Речь идет о средствах, отводившихся по завещаниям на пропитание вдов.
Не все составляли завещание; только наиболее организованные семьи крестьян среднего достатка, ремесленников, лиц свободных профессий и издольщиков сталкивались с проблемами наследования, требовавшими нестандартных и сложных решений. В этом случае приходилось тратиться на услуги нотариуса: необходимо было урегулировать вопросы, связанные с исключением из наследования дочерей, предупреждением дробления имущества и семьи, в том числе при разделе, с опекой малолетних, с сохранением престижного уровня приданых, с узуфруктом вдовы и вместе с тем с контролем ее приданого. Пропитание также являлось предметом политики контроля и опеки, однако речь идет о социальных слоях, не зависящих от прожиточного минимума, и поэтому сведения о них отражают особенности питания, характерного для данного места и времени, но несколько превышающего уровень необходимого[57].
Это разнородные данные, свидетельствующие о желании главы семьи гарантировать на смертном одре проживание состарившейся жене. Она оказывается в сложном положении, в новой и сомнительной роли вдовы, лишенной прежнего статуса и престижа и даже уверенности в наличии пропитания. Такая озабоченность проглядывает через строгую бухгалтерскую терминологию нотариальных актов, часто она проникнута личными интонациями нежности и привязанности. Однако и здесь заметно упорное стремление обеспечить безопасность и защиту, которое характеризует систему ценностей крестьянского общества, чьи эмоции выражаются в самых обыденных поступках.
Применительно к Сантене мы располагаем 43 завещаниями, в которых предусмотрено содержание для вдовы. Она может оставаться дома вместе с наследниками мужского пола; «но если не захочет или не сможет», ей следует гарантировать пропитание, отопление, одежду и обувь. В таблице 2 я собрал имеющиеся у меня данные. Это подборка совершенно разных случаев, на первый взгляд несколько обескураживающая для того, кто хотел бы извлечь из нее общие выводы. Впрочем, при внимательном прочтении некоторое единообразие заметить все же возможно.
Между тем приданое возвращали всем женщинам, и это уже служило гарантией пропитания; но сколько времени можно было прожить на сумму приданого, составлявшую от 100 до 200 лир? Если исходить из цифры дохода в 5 %, легально принятого в конце XVII в., то получается 5–10 лир в год, стоимость нескольких эмин пшеницы (эмина — 0,273 л) — то есть это совершенно недостаточно. Как следствие, полученную обратно сумму приданого можно было истратить разве что на чрезвычайные нужды, платье, обувь, инструменты, пополнение рациона, оплату обедни, похороны, взносы в корпорацию Умилиаток. Таким образом, она не служила основным источником пропитания.
Таблица 2. Суммы, оставленные вдовам на годовое пропитание по завещаниям
а Лиры
Впрочем, приданое выступало и в качестве гарантии, обязательства со стороны мужа. Из сантенских завещаний лишь немногие содержат суровые и репрессивные предписания по отношению к вдовам, причем отказ выделить содержание на жену всегда был связан с тем фактом, что она не обладала приданым. Ей следовало вернуться в собственную семью, к отцу и братьям, поскольку контракт не был завершен, переход из одной семьи в другую не закреплялся символическим, но также и финансовым актом выплаты приданого (в документах 33 и 39 расходы на пропитание предусмотрены лишь на один год)[58]. Тем не менее это чрезвычайные ситуации; в других случаях оговариваются определенные формы содержания, на основании которых можно получить довольно концентрированные [статистические] модальные значения: в 25 актах говорится о предоставлении комнаты или дома для жилья (в двух из них речь идет о съемных жилищах); в 38 — об обеспечении вином в размере от 2 до 20 брент, но явное и примечательное предпочтение отдается 5 брентам (18 случаев; только в одном из них вместо натуральной выдачи речь идет о выделении денег, одного испанского дублона, около 15 лир в год), то есть 246 литрам; в 38 — о наделении пшеницей или смесью ржи и пшеницы («барбариато»), причем также с заметным предпочтением: в 16 случаях трех мешков, то есть 259 кг в год, и в 9 случаях — 4 мешков, то есть 345 кг в год, не учитывая одного промежуточного случая — трех с половиной мешков. Что касается добавок к рациону, то здесь ситуация неоднозначная, поскольку в 11 случаях говорится о «ежегодных выплатах придачи к хлебу», в то время как в других завещаниях они предусмотрены в натуральном виде и всегда подразумевают сыр, консервированную свинину, оливковое или ореховое масло, соль. Не слишком натянутую величину статистического модального значения можно принять равной 2 рубби сыра (то есть 18 кг), 9 кг соли, 9 кг масла. Реже встречаются дрова с модальным значением в 2 телеги (карра).
Разумеется, встречаются и отдельные оговоренные исключения, выходящие за рамки описанной практики, и более конкретные указания. В 1686 г. Джованни Романо наделяет свою жену Маргериту «правом пользования его, завещателя, домом, а именно комнатой на первом этаже, или же над перекрытием, по ее выбору, а также, для ее содержания, правом пользования половиной джорнаты пашни, с обязательством для его вышеописанных главных наследников постоянно обрабатывать и засевать этот участок, без каких-либо оговорок; что же до семян, то их должна предоставлять его названная жена, а названные его наследники — выплачивать общественные поборы». Кроме того, он завещает ей 2 бренты вина в год, «произведенного на ее альтенах, и два мешка яблок с ее яблонь, но если они не уродятся, то для нее
