Ускоренный мир 7: Броня Бедствия - Рэки Кавахара

Пока все они молчали, Утай продолжила стучать по виртуальной клавиатуре.

«UI> По крайней мере, я могу подтвердить, что его алгоритм действий в этот раз сильно отличался от эпохи «Атаки на Четырёх Богов». Два с половиной года назад Судзаку действительно выбирал в цель противника, нанёсшего максимальный урон. Саттин, Фу, Бякко у западных врат вёл себя также?»

— Уиуи права, — кивнув, ответила Фуко. — Я точно помню, что во время прошлой битвы Бякко не обращал внимания на расположение аватаров — он атаковал главный боевой отряд.

— Да… именно так. Именно поэтому я и смогла выступать в качестве приманки, пока остальные сбегали, — отозвалась с противоположной стороны стола Черноснежка, а затем, сузив глаза, продолжила: — Но… поведение Судзаку в этой битве действительно нельзя объяснить простыми изменениями в алгоритме набора аггро. И на ручное управление или ошибку алгоритма это тоже не похоже…

Следующим заговорил расположившийся напротив Харуюки Такуму, задумчиво положивший руку на подбородок:

— Но, командир… получется, что Судзаку просто разгадал, что мы пришли не сражаться с ним, а спасать Синомию, так получается? Это уже выходит за рамки искусственного интеллекта. Как сказал Хару, это значит, что он способен на мышление… то есть, обладает интеллектом…

На несколько секунд повисло молчание.

Наконец, Черноснежка кратко усмехнулась и приглушённо сказала:

— Пока что мы на эти вопросы ответить не сможем. Но я хочу добавить вот ещё что. Когда я атаковала Судзаку Инкарнацией, и он пошёл за мной, в последнее мгновение перед тем, как он переключился на Харуюки… может, мне показалось, но я увидела, как эта птица распахнула клюв, словно насмехаясь надо мной…

«…Точно.»

Харуюки понимал, о чём она говорила. За мгновение до того, как Судзаку обрушил на него огненное дыхание, он словно слышал его голос, приказывавший «мелкому человечишке» «обратиться в пепел».

— …Это всё хорошо, но! — воскликнула Тиюри, нарушив мрачную тишину и заставив всех поднять головы. — Ладно, у птицы есть воля и разум. Ладно, возможно, она истинный бог. Но! Это ведь не значит, что мы с треском ей проиграли! Пусть операцию нельзя назвать успешной, Снежка, но и о полном провале не может идти и речи. Ведь и Хару, и Уи выжили. Более того, они пролетели сквозь врата. Так вот, Хару…

Кошачьи глаза заискрились, Тиюри перегнулась через стол, сжала руки в кулаки и воскликнула:

— Я больше не могу терпеть! Как там, внутри Имперского Замка?! Что вы видели?! Немедленно начинай рассказывать, от начала и до конца!

Попав под обстрел, Харуюки заморгал. Слева послышался весёлый голос Черноснежки:

— Ха-ха-ха… Тиюри, как всегда, нападает в лоб. Уверена, многие бёрст линкеры отдали бы десять… а то и сто очков ради возможности выслушать этот рассказ. Даже я сгораю от нетерпения.

— Хе-хе, это точно. У меня тоже сердце колотится от мысли о том, что передо мной бёрст линкеры, проникшие в неприступный Замок и успешно вернувшиеся из него, — добавила Фуко и прижала руку к груди.

Харуюки глупо улыбнулся и с надеждой во взгляде повернулся к Утай. Оккупировавшая соседний стул четвероклассница, она же Элемент Старого Нега Небьюласа, кивнула, давая понять, что эту задачу она оставляет ему.

И действительно, попытайся она передать через чат всё, что случилось с ними в Замке, её пальцы свело бы судорогой задолго до того, как она смогла бы закончить. Понимая, что рассказ ложится на его плечи, Харуюки посмотрел на часы и начал словами:

— Эм-м… рассказ от начала и до конца займёт довольно много времени… вы готовы ещё задержаться?

На часах было уже почти восемь вечера, но никто из присутствующих не изъявил желания пойти домой. Даже Утай.

Каменная дорога, тянущаяся на север от южных врат Имперского Замка. Устрашающие патрули Энеми-самураев, бродящих по ней.

Гигантский дворец с бесчисленными раздвижными дверьми, связывающими между собой богато украшенные коридоры. Два пьедестала в глубине. Изображения Большого Ковша и два выгравированных названия: «Дестини» и «Инфинити».

На этом месте Черноснежка и Фуко кратко переглянулись. Но, понимая, что самое важное впереди, они дали Харуюки продолжить.

Неожиданный голос, раздавшийся в зале. Лазурный аватар-самурай.

Лестница, по которой он провёл их. Гигантский подземный зал.

Мелькающий вдали золотистый огонёк. Колеблющийся Свет…

Когда Харуюки (с периодическими комментариями Утай) дошёл до того момента, где их отключили от поля, с начала рассказа прошло уже больше получаса.

Выдохнув, он осушил вторую кружку кофе и поставил её на стол. Тишина провисела ещё несколько секунд. Наконец, Черноснежка прошептала:

— Пятым Артефактом, Бесконечностью, владеет «Трилид Тетраоксид»… Фуко, ты когда-нибудь слышала это имя?

Фуко, как и Черноснежка, была линкером-ветераном, но и она покачала в ответ головой.

— Нет, я никогда не слышала ни об этом Артефакте, ни об этом бёрст линкере. Более того, слова «Трилид» и «Тетраоксид» — очень странный выбор для имени… они похожи на какую-то химическую формулу…

А если значение этих слов не знала единственная среди них старшеклассница, то остальные тем более не имели никакого понятия.

— Давайте разберёмся, — отозвался Такуму, поправил очки и забегал пальцами по виртуальному интерфейсу. Искать информацию он умел прекрасно, и уже через десять секунд утвердительно кивнул. — Рейкер права. Это действительно химическая формула… Pb3O4, «Триплюмбум тетраоксид».

Эти слова, впрочем, ничего не сказали Харуюки о веществе. Нахмурившись, он тихо спросил Такуму:

— Таку, «плюмбум» это ведь свинец… то есть, металл?

Его друг в ответ мягко улыбнулся и согласно кивнул. Харуюки, понимая, что он считает его дурачком, прокашлялся, а затем с более серьёзным видом заявил:

— Но… Трилид вовсе не выглядел металлическим. Его аватар был глубокого лазурного цвета… кроме того, с учётом его вида, он, однозначно, синий аватар ближнего боя.

Харуюки задумчиво склонил голову, вспоминая величественный образ молодого самурая. Сидевшая слева Черноснежка сложила руки на столе и со словами «Как бы там ни было…» начала говорить:

— В настоящее время нашим приоритетом являются не тайны Имперского Замка, а спасение из него Харуюки и Утай. Если мы не очистим Сильвер Кроу от паразитирующей на нём Брони Бедствия к воскресенью, он станет преступником номер два в Ускоренном Мире, — она скосила глаза на Харуюки и улыбнулась. — Естественно, даже если это случится, я позабочусь, чтобы им было непросто охотиться на тебя.

— Семпай…

Харуюки едва не встретился с ней взглядом вновь, но тут Тиюри постучала его по руке.

— Нет уж, отбой, отбой! Кстати, Снежка… с тех самых пор, как я услышала про вердикт, меня мучал один вопрос…

— Д-да? Слушаю, Тиюри, — сдержанно кашлянув, отозвалась Черноснежка.

Тиюри развела руки в стороны и спросила:

— Как именно Короли собираются узнать, избавился ли Хару от паразитирующей Брони Бедствия или нет? Они не могут увидеть его инвентарь, и даже если бы могли, Броня в нём всё равно не отображается.

— А… к-кстати, да… — обронил Харуюки. То, что этот вопрос не пришёл в голову ему самому, можно списать лишь на недалёкость его мышления.

Черноснежка, увидев выражение его лица, натянуто улыбнулась, а затем с серьёзным видом сказала:

— Скорее всего, на воскресную встречу придёт бёрст линкер, обладающий способностью анализировать статус других людей. Уверена, Короли обратятся к этому человеку, чтобы он подтвердил очищение Харуюки.

— Да, скорее всего, так и будет… — поддакнула с противоположной стороны Фуко. В её добрых глазах сверкнул зловещий свет. — Похоже, мы, наконец-то, вновь встретимся с «Четырёхглазым Аналитиком» [6]…

В тот самый момент, когда Харуюки услышал это имя, явно придуманное другими бёрст линкерами…

Он ощутил, как в его голове что-то дёрнулось.

Он никогда не слышал это имя. Более того, он не знал о том, что существуют аватары, обладающие способностью видеть статусы других бёрст линкеров. Но что-то отозвалось в глубинах его воспоминаний. Это ощущение превратилось в зуд, спустившийся к спине и сфокусировавшийся в одной точке.

Дёрг. Дёрг. Вновь запульсировала боль, и послышался голос:

«Уничтожь…

Уничтожь и сожри их… освободи мою ярость…»

Кулак Харуюки сжался так сильно, что ногти едва не впились в кожу, но тут его коснулось что-то мягкое.

Повернувшись, он увидел Утай, которая незаметно для остальных прижимала его кулак своей ручкой. В её больших глазах читалось беспокойство.

Харуюки тут же разжал ладонь и кивнул, убеждая её, что с ним всё в порядке. К счастью, все остальные были поглощены разговорами об очищении и не заметили его странного поведения.