Ковчег острова Альмендралехо. приключенческий роман - Александр Никонов

– Эй, голубки, просыпайтесь. Слышите?

Алексей вышел из хижины, шёпотом спросил:

– Ну, чего тебя по ночам носит, моя принцесса ещё не выспалась.

– Давайте на яхту, Саид зовёт.

– Что случилось-то?

– Давайте быстрее, там всё объясним.

Сонная Глафира, шатаясь, шла по песку и то и дело спрашивала:

– Мальчики, а куда это мы?

В конце концов, это так надоело Даниле, что он огрызнулся:

– На кудыкину гору. Знаешь такую?

На яхте Саид разъяснил обстановку:

– Вобщем, так, нам пора сматываться. В порту появились те, кого я не ждал. Помните катер, который гнался за нами от самого Египта? Так вот, он тоже здесь появился. Ума не приложу, как он нас нашёл и что ему от нас надо. Так что мы прямо сейчас отходим и попытаемся от него оторваться.

– Слушайте, мальчики, может быть, нам стоит с ними встретиться и переговорить? – выдала очередной вопросительный шедевр Глафира.

– Ещё не хватало, чтобы они взяли нас в заложники! – отрезал Данила. – Сматываться надо, правильно говорит Саид.

– Такое впечатление, что эти пираты знают, куда мы идём, – снова заговорил Саид. – Поэтому, друзья мои, сделаем так: в Коломбо не пойдём, а рванём по семьдесят третьему меридиану на юг до архипелага Чагос, а потом повернём резко на восток до Суматры. Как вам такое предложение?

– Ты у нас капитан, тебе и решать, – мудро согласился Данила. – А сколько это займёт времени?

– Думаю, при благоприятной погоде суток за трое дойдём до Джакарты, – ответил Саид. – Решено?

– А как с погодой, что передают метеорологи? – спросил Алексей.

– Во всяком случае, на неделю вперед прогноз благоприятный, – ответил Саид. – Но в субтропиках погода, как капризная невеста: сегодня смеётся, а завтра…

– Решено, вперёд, – за всех решила бесстрашная Глафира.

– Слушаюсь, Глаша – джан, – в шутку ответил Саид и пошел в рубку.

До рассвета оставалось ещё часа два, и тёмная экваториальная ночь, которая освещала яхту лишь звездами да огромной луной, помогла беглецам выйти на парусах из небольшой бухты и скрыться между крохотными островками, усыпавшими этот отдалённый уголок Земли, словно бисером.

Глафира почти не выходила из каюты и постоянно ворчала:

– Нет, Лёша, не так я представляла себе это путешествие. Я думала, что мы будем останавливаться в каждой стране и знакомиться с его достопримечательностями, а мы бежим от этих пиратов, словно кролики от удава. И вообще, зачем и куда мы плывём?

– Ты же сама хотела приключений, – лениво отзывался Алексей, – вот и получай. И вообще, Глашка, заткнись, а! Конечная цель у нас – Австралия, и ты это знаешь. Вот доберёмся туда, и наслаждайся экзотикой, сколько её в тебя влезет.

Но Глафира его будто и не слышала, нудила и нудила:

– А океан! Я думала, что он тихий, ласковый, как котёночек, плывешь по нему, словно по озеру, а вокруг такая красота. А тут вечные волны, качка, серость и пустота, будто мы в пустыне, только водной. Надоело смотреть на этот колеблющийся горизонт, на серое небо, на эти колючие звёзды, равнодушную луну и перевёрнутый месяц – неродной какой-то. Надоела жара. А душно-то как, Господи, из меня словно кто-то выкачивает кислород. – Внезапно Глафира споткнулась, прислушалась. – Слушай, Лёш, а ведь мы, кажется, стоим.

В этот момент сверху что-то стукнуло, и раздался голос Агафодрова:

– Вылезайте, затворники!

Когда супруги поднялись на палубу, Данила показал им на северо-восток:

– Смотрите. Какая красота!

– Ой, – восторгалась Глафира. – Лёш, мы, наверно, в раю!

И верно, погода напоминала сейчас идиллию. Ветер почти стих, еле-еле напрягая паруса яхты, только набегающие откуда-то волны напоминали, что они находятся посреди океана. Просолённый ветер был прохладным, словно его охлаждал невидимый гигантский кондиционер. Предвечернее солнце было похоже на маленькую оранжевую, раскрашенную тарелку, висящую на светлой стене, которое не излучало никакого сияния. И напоминало оно ровный желтый диск с пейзажа о зарождении жизни на Земле. А на северо – востоке горными цепями поднимались разноцветные гряды облаков. Ближе к зениту они напоминали голову златокудрого ребенка, чуть ниже они были рыжими, красными, светло-сиреневыми, а затем, ниже к линии горизонта, переходили в зелёные, синие, фиолетовые, темно-лиловые и чёрные. Эти горы жили, менялись на глазах, сдвигались, перемешивались.

Глафира визжала, похлопывая в ладони и прыгая:

– Глядите, глядите, мальчики, вон лошадка. Видите, вон и голова, и грива, и хвост. А вон там, чуть ниже, ползёт черепаха. Господи, какая же она огромная! А вон Гималаи. Лёш, помнишь Гималаи, мы там с тобой были.

В этот момент весь этот пейзаж перечеркнула голубая извилистая линия, затем ещё одна, голубая – молния.

– А вон кораблик, только он маленький какой-то, – закричала Глафира.

– Где кораблик? – с тревогой спросил Саид, стоящий у руля.

– Да вон же, вон, – показывала пальцем Глафира, – у самого подножия голубой горы.

Саид нервно снял с крючка бинокль и поднёс к глазам, затем прорычал:

– Шайтан, откуда они взялись! Они опять нас вычислили.

– Кто они? – спросил Алексей.

– Да эти же пираты, наши преследователи.

– Но этого не может быть, – отозвался Данила.

– Ещё как может, – ответил Алексей. – Тут они нас и возьмут голенькими руками, чёрт бы их побрал. – Он сжал пальцами подбородок, потом повернулся к капитану. – Слушай, Саид, а ты систему навигации постоянно держишь включенной?

– Конечно, а как же, так и должно быть, – ответил Саид, – не по компасу же мне идти.

– Вот по ней нас и находят. Значит, у них тоже ГЛОНАСС, а она, как ты понимаешь, совместима с ДжиПиЭс. – И предложил: – Выключай её к чёртовой матери! – Потом показал рукой вдаль. – А впрочем, теперь уже поздно.

Все увидели, как пиратский корабль приближается к ним с ужасающей скоростью.

– Шайтан, я об этом не подумал! Я был уверен, что они используют американскую ДжиПиЭс, – сокрушался капитан, а потом с грустью добавил: – Но сейчас пираты не главная опасность. Опускаем паруса! – закричал Саид. – Будем уходить на моторах, тогда они нас не догонят. Быстро, быстро!

Когда спустили паруса и закрепили штанги мачты на корпусе, Саид, глядя на грозное видение неба, постоянно повторял:

– Ой, беда будет, ой, беда будет. И спрятаться негде, ни одного островка. Ой, беда будет.

– Какая беда? – спрашивала Глафира неизвестно кого. – О чём это он?

А ветер становился всё сильнее, волны всё круче. Откуда-то издалека, словно из огромной утробы, стали доноситься странные звуки, похожие на плач ребёнка и материнские стенания. Ветер наполнился резкими порывами, чёрные тучи, то раздираемые ветром, то снова сбивающиеся в кучу, словно огромная отара баранов, проносились над головами путешественников. Волны уже не бежали чередой, а с грохотом сталкивались тёмными лбами, выбрасывая вверх клочья пены, и создавали трудно переносимое шипение, словно в один клубок сплелись тысячи и тысячи змей, вода кипела, будто в огромном котле. Яхта то с трудом взбиралась на гребень волны, то падала вниз, словно в пропасть.

– Что это? – уже не спрашивала, а кричала Глафира.

– Это рождается восточный дракон – тайфун, – ответил Саид. – Так называют его в Китае и Японии. В Австралии их называют вилли-вилли, в Америке торнадо, а на Филиппинах – бегвизами. Но это одно и то же, переводится это как сильный ветер, большой ветер. Надо уходить от него, скорее уходить. Если он направится к нам, то всё – конец.

Глафира еще ни разу не видела бледного араба – лицо Саида превратилось в серую маску с широко раскрытыми глазами, где в больших озёрах белков плавали чёрные горошины зрачков. Капитан посмотрел на Глафиру, еле держащуюся на ногах, улыбнулся ей и закричал, пытаясь перекричать грохот и шипение волн:

– Глафира – джан, спускайтесь вниз, вам здесь делать нечего, там спокойнее. Все спускайтесь! – закричал он.

– Я останусь с тобой, – спокойно сказал Данила Агафодров. – Может, чем помочь надо будет.

Алексей с Глафирой вышли из рубки, с трудом добрались до люка, отдраили его и спустились вниз. Темно, мотает, волны молотом ударяют в борта, отчего внутри такой грохот, что глохнут уши. И сразу же создалось впечатление, что оба они попали в огромный металлический кокон, плывущий по воле стихии неизвестно куда. Во-первых, было темно, только в двух иллюминаторах, когда катер подбрасывало на гребень волны, появлялся сизый проблеск, а затем снова сгущалась темнота. Молоты волн с вселенским грохотом, так, что закладывало уши, ударяли в борта – так невидимый молотобоец ударяет по консервной банке, пытаясь сплющить её в листок. Мотало так, будто игривый ребёнок бросал шарик на резинке, то опуская, то ловя его.

Чтобы хоть как-то удержаться, Глафира с Алексеем держались за поручни, прикреплённые к стенкам, обнимая друг дружку и цепляясь вторыми руками за края дивана.