Допельдон, или О чем думает мужчина? - Эдуард Семенов

Они долго мялись, не решаясь подойти. Вернее, мужчина никак не мог уговорить свою даму на этот решительный поступок. Пока, наконец, Галина Моисеевна не смилостивилась и не взяла инициативу в свои руки.

— Да не стесняйтесь Вы, подходите. Сфотографируйтесь на память.

— Да, — обрадовался мужчина. — А Вы нам поможете? Сфотографируете нас вместе?

— Конечно, давайте Ваш фотоаппарат.

Галина Моисеевна взяла его мыльницу, мужчина и его спутница пристроили свои физиономии в окошки. Мужчина был не высокого роста, поэтому ему пришлось подставить стульчик, чтобы он мог попасть лицом в окошко, а вот дама была как раз выше среднего роста, и ей, чтобы поместить лицо в окно, пришлось сильно-сильно нагнуться. Потом Галина Моисеевна попросила их посмотреть друг на друга. Их позы стали вообще неестественными.

— Внимание! Улыбаемся! Сейчас вылетит птичка! Оп!

Мы нажали фотоаппараты почти одновременно. Галина Моисеевна с одной стороны, а я с другой. Не скрою, в этот момент я испытывал нечто похожее на азарт охотника, сидящего в засаде, потому что у меня получился шикарный кадр для фотоколлекции под названием «Пятая точка МАКСа».

Честно признаюсь, первый кадр с изнанки нашего баннера сделал не я. Когда у меня в голове возникла такая идея, в памяти фотоаппарата уже было пять или шесть таких снимков. Скорее всего, первым был все же Игорь, потому что, когда я показал их Лене, она просто засмеялась. Ну, а Г.М. просто не пришла бы в голову такая бредовая идея.

Так что, да, Гарик был первым! Но мне такая идея пришла в голову самостоятельно. Клянусь! И если Вы думаете, что фотографировать чужие попы — это самое дебильное занятие в мире, то уверяю Вас, Вы глубоко заблуждаетесь. В любом деле нужно проявлять максимум старания и умения, а в фотографировании чужых поп этого старания и умения нужно в два раза больше. И только тогда у Вас появятся кадры чужих поп, которые будет не стыдно показать другим!

Но лучше всего, конечно, их никому не показывать, потому что одна половина людей поймет Вас неадекватно, а другая половина обязательно усмотри в этом гомосексуальные наклонности.

«Допельдон!» Что я несу? Полный бред. Но, наверное, только таким способом можно хоть как-то отразить то состояние отупения, которое наступает у человека от монотонной и однообразной деятельности под палящим летним солнцем.

А последний день международного авиакосмического салона 2005 года был именно таким. Жарким, липким и пыльным. За весь день в небе не появилось ни одной тучки, ни облачка. Только солнце, ревущие самолеты и толпы одуревших посетителей и участников авиасалона. Все понимают, что сегодня последний день и потому стараются оторваться по полной программе. Пьяных больше, чем трезвых. Тормозов никаких!

Впрочем, я был доволен. Эта круговерть не позволяла в голове появляться никаким мыслям, кроме одной. «Скоро вечер!» Нет, конечно, в голове появлялось много других мыслей, но надолго они не задерживаться. И, можно сказать, что для моих мозгов это был царский подарок. Я не хотел думать ни о чем, кроме как о сегодняшнем вечере.

«Здравствуйте!.. До свидания!» Все! Конец!

Не удержался! Набрал телефон сына. В трубке уже не слышно противного женского голоса, сообщающего, что набираемый мной номер находится в зоне недоступности. Поэтому держу трубку у уха долго, в надежде, что мне все же ответят. Но телефон посылает в эфир один гудок за другим без ответа. Отключаюсь. Чтобы не расстраиваться, убеждаю себя в том, что сын еще не вернулся с моря. «Ничего, позвоню попозже!»

Приходит СМС: «Ты уже готов? Я освобождаюсь через полчаса!» Отвечаю: «Да, мое солнце, лечу к тебе!»

Просто удивительно! День прошел. Мгновенно. Практически, не успев начаться. Оказывается, для того, чтобы разогнать землю до скорости волчка, нужно не так уж и много. Сначала пробежаться для разгона, а потом заняться приятным, монотонным и ничем не обременяющим трудом.

А еще! Еще надо очень хотеть, чтобы вечер наступил как можно быстрее. Ну, приблизительно, как этого хочу я!

Считаем выручку. Сегодня получилось неплохо. Так сказать побочный эффект разгона земного шара. Вот если бы каждый день так. Откладываю себе на карман столько, чтобы хватило на вечер, и вострю лыжи к выходу.

Игорь, как ни странно, не возражает. Еще бы ему возражать, ведь, если честно, за сегодня мы подняли денег больше, чем за все остальные дни. И все это благодаря нашей чрезмерной активности. Так что я вполне могу позволить себе уйти, не помогая складывать наш инвентарь. У нас есть, кому этим заняться сегодня.

Ха! Земля разогналась уже так, что против ее движения не так-то просто идти. Она буквально гудит под ногами, а колени подкашиваются. Вот это скорость! Но это ничего, это пройдет! Я знаю, пройдет сразу, как только увижу ее, мою принцессу, поэтому надо идти как можно быстрее.

Направляюсь к выходу и с тоской думаю о мотодельтапланеристе. Вот бы сейчас мне его аппарат. Впрочем, не уверен, смог бы я удержать в руках управление. Ведь гудят не только ноги, но и руки. Все тело будто ватное. Я практически не ощущаю, что у меня в руках по-прежнему лежит фотоаппарат. Зачем он мне? Может, вернуться и оставить Игорю. Нет. Возвращаться, значит отсрочивать нашу встречу. На это я пойти не могу! Поэтому продолжаю крепко держать фотоаппарат в руках и на полусогнутых ногах двигаться в сторону, противоположную вращению земли.

Телефон ойкает новой СМС-кой: «Извини. Задерживаюсь на тридцать минут. Подождешь?»

Хм! Можно было бы предположить, что так все и будет, но… тут уж ничего не поделаешь. Такая она, моя принцесса, поэтому выстукиваю пальцем «Конечно» — и отправляю сообщении обратно. Телефон улыбается мне идиотской улыбкой, а я обнаруживаю себя стоящим в потоке людей. Такое впечатление, будто я налетел на стену. Впрочем, стена мягкая, и бьюсь я об нее небольно. Бац! Потираю в раздумьях лоб. Смотрю на часы. Даже при самых плохих раскладах сейчас мне идти до места нашего свидания не больше пяти минут. И я знаю точно, ничто уже не может мне помешать оказаться в нужном месте и нужное время. Но куда девать неожиданно образовавшиеся двадцать пять минут времени? Да, видимо, я сегодня слишком сильно разогнал нашу планету…

О цветах и подарках

Серую «восьмерку» я заметил почти сразу. Она стояла на обочине дороги, попыхивая выхлопной трубой. Мне оставалось только пройти несколько метров вперед и перебежать дорогу.

Хочется сделать что-то такое неожиданное. Например, надеть маску клоуна и заглянуть в лобовое стекло! Но маски я сегодня не захватил, да и не известно еще как такое может понравиться моей принцессе.

Вижу, как ползет вниз боковое стекло. Окно приоткрывается совсем на немного. Только чтобы высунуть пальцы с сигаретой и стряхнуть пепел. Окна в машине у нее полностью тонированные, поэтому я не могу видеть ее.

Успеваю разглядеть только тонкие пальцы и прядь белокурых волос. Окно снова закрывается. Жду, когда можно будет перебежать шоссе. Она, наверняка, меня уже заметила в зеркале заднего вида. Так что никаких клоунов.

Но ничего, у меня есть сегодня для нее подарок. Наконец, в бесконечном потоке машин образуется небольшой просвет, и я ныряю в него. Под громкие сигналы клаксонов пробегаю перед самым носом «шестисотого» мерина. Благодарю его, что нажал на тормоз, а не на газ. Прижимаю ладонь к сердцу. Вижу в машине какую-то тень. Тень кивком головы сообщает, что все нормально, пробегай скорее.

Еще десять шагов — и я открываю правую дверцу серой «восьмерки». В салоне орет музыка. Конечно же «Ленинград». Шнур надрывается про распиздяя.

Марина сидит, склонившись над какой-то бумагой, и внимательно ее изучает. Она, конечно, слышит, как открывается дверь, но головы не поворачивает, делает вид, что жутко занята, и дает мне возможность сесть рядом.

Захлопываю за собой дверь и вместе с ней закрываю за собой дверь в мир людей. Я снова в море. Правда, сейчас оно больше напоминает небольшой самодвижущий аквариум.

— Ну здравствуй, солнце!

Тянусь к щеке Марины губами. Она подставляет мне ее, но глаза по-прежнему бегают по страницу.

— Здравствуй, сейчас! Дочитаю!

Мягко беру за краешек листа и тяну его на себя.

— Ты что не видишь. К тебе твой принц пришел?

— Принц? — смеется Марина и смотрит на меня лукавыми зелеными глазами. — Не вижу здесь никаких принцев.

Наконец, мне удается вытянуть лист бумаги из ее пальцев. Я кладу его на заднее сидение и придвигаюсь поближе к принцессе. Мое бедро касается ее бедра. На ней надет ее любимый тонкий зеленый сарафан с большими цветами. Я даже через джинсовую ткань ощущаю тепло ее тела. Ищу губами ее губы. Шепчу.

— Если не принц, то вполне претендующий на это звание. Мне сегодня удалось совершить по-настоящему геройский поступок. Нет, даже два!