Месть Розы - Майкл Муркок

– Я Уэлдрейк, поэт. – Маленький фат вышел вперед, ни слова не говоря о своих спутниках. – И я писал стихи для королей, королев и простолюдинов. Кроме того, мои стихи издавались в разные времена, и я оставался поэтом на протяжении нескольких инкарнаций. Я чувствую ритм, сэр. И этому завидуют все – пэры и прочие высшие по положению. А еще у меня дар импровизации. Вот. В Троллоне, дивном и неспешном, жил Амарин Гудул, известный нарядом и умом. Друзья Гудула так ценили, что берегли…

– А меня зовут Роза. Я отправилась в путь в поисках отмщения. Я уже побывала в самых разных мирах.

– Ага! – воскликнул Амарин Гудул. – Значит, ты плыла по мегапотоку! Ты разрушила стены между мирами! Ты пересекла невидимые границы мультивселенной! А ты, мой господин? Ты, мой бледный друг? Каким даром обладаешь ты?

– У себя дома, в моем маленьком тихом городке, у меня репутация фокусника и философа, – кротко сказал Элрик.

– Замечательно, мой господин. Но ты бы не оказался в этой компании, если бы тебе нечего было нам предложить. Возможно, философия, которую ты исповедуешь, необычна?

– Должен признать, она абсолютно традиционна.

– И тем не менее. Тем не менее. У тебя есть лошадь. Входи. Добро пожаловать в Троллон. Я не сомневаюсь, вы найдете здесь людей, близких вам по духу. Мы в Троллоне все немного не от мира сего! – И, издав дружелюбный гогот, он тряхнул головой.

Он повел их в поселение на колесах, в его сумрачную темноту, лишь едва освещаемую слабыми лампадами, так что поначалу они могли разглядеть лишь самые общие контуры предметов, которые здесь находились. Им показалось, что они попали в огромную конюшню с таким множеством стойл, что их ряды терялись где-то вдалеке. Элрик чувствовал запах лошадей и человеческого пота. Они шли по центральному проходу, и он видел сверкающие от пота спины мужчин, женщин, юношей, которые изо всех сил упирались в шесты-весла, дюйм за дюймом двигая вперед гигантское сооружение. В другом месте рядами стояли лошади в упряжи; упираясь мощными ногами в землю, они тащили платформу за мощные канаты, прикрепленные к стропилам крыши.

– Оставьте ваших лошадей этому парню, – сказал Амарин Гудул, указывая на одетого в тряпье мальчишку, который протягивал руку в надежде заполучить монетку, а наконец ее получив, расплылся в ухмылке. – Вы получите расписку, не волнуйтесь. Вы можете расслабиться по меньшей мере на два сезона. А если проявите себя с лучшей стороны, то, возможно, и навсегда. Как я, например. Конечно же, – тут он понизил голос, – вы должны будете взять на себя и кое-какие обязательства.

По длинной винтовой лестнице они поднялись наверх и оказались на узенькой улочке. Из окон домов, не прерывая своих разговоров, лениво посматривали люди. Эта картина была настолько обычной, что входила в явное противоречие с тем, что они видели внизу.

– И что же те люди, сэр, – они рабы? – поинтересовался Уэлдрейк.

– Рабы? Ни в коем случае! Это свободные цыганские души, как и я. Они свободно бредут по огромной дороге, опоясывающей мир, и дышат воздухом свободы. Просто они по очереди занимают свои места в маршевых отделениях, что всем нам приходится делать время от времени. Они исполняют свой гражданский долг, мой господин.

– А если они не захотят исполнять свой гражданский долг? – тихо спросил Элрик.

– Я вижу, мой господин, что ты и в самом деле философ. Но боюсь, что вопросы столь невразумительные вне моей компетенции. Правда, в Троллоне найдутся люди, которые с удовольствием будут обсуждать с тобой такие отвлеченные предметы. – Он дружески похлопал Элрика по плечу. – У меня есть несколько друзей, которые с радостью вас примут.

– Ваш Троллон – процветающее место. – Роза сквозь пространства между домами посмотрела туда, где с такой же неспешностью двигались другие платформы.

– Да, мы поддерживаем определенные стандарты, моя госпожа. Я сейчас распоряжусь о расписках.

– Не думаю, что мы продадим вам наших лошадей, – сказал Элрик. – Мы не можем двигаться со скоростью пешехода.

– Вы уже так двигаетесь, мой господин. Движение у нас в крови. Но мы должны приставить ваших лошадей к делу. Иначе, мой господин, – усмехнулся он, – мы далеко не уйдем.

И снова взгляд Розы охладил пыл Элрика. Но его раздражение росло, когда он вспоминал о своем мертвом отце и угрозе, нависшей над ними обоими.

– Мы будем счастливы воспользоваться вашим гостеприимством, – дипломатично сказала Роза. – А кроме нас в последние дни никто больше не был принят в Троллоне?

– Кто-то из ваших друзей опередил вас, моя госпожа?

– Как насчет трех сестер? – сказал Уэлдрейк.

– Трех сестер? – Он покачал головой. – Если бы я их видел, то наверняка бы запомнил. Но я узнаю в соседних деревнях. Если вы голодны, то я буду счастлив предоставить вам кредит. У нас в Троллоне превосходная кухня.

Было очевидно, что нищих в Троллоне нет. Краска всюду была свежей, стекла сверкали, улицы были аккуратные и чистые – Элрик, пожалуй, таких и не видел нигде.

– Похоже, что все язвы и печали скрыты внизу, – прошептал Уэлдрейк. – Я буду рад, когда покину это место, принц Элрик.

– Думаю, с этим возникнут трудности. – Роза говорила тихо, чтобы никто чужой ее не услышал. – Уж не хотят ли они превратить нас в рабов, как тех несчастных внизу?

– На мой взгляд, в ближайшем будущем они не собираются отправлять нас туда, – сказал Элрик. – Но у меня нет сомнений – им нужны наши мускулы и наши лошади, но отнюдь не наша компания. Я не собираюсь здесь задерживаться, если мне не удастся быстро обнаружить хоть какой-нибудь ключик к тому, что я ищу. У меня мало времени. – К нему возвращалось его прежнее высокомерие и прежняя раздражительность. Он пытался подавить их в себе, так как понимал, что они – симптомы той болезни, которая привела его к нынешнему затруднительному положению. Он ненавидел собственную кровь, свою зависимость от рунного меча и прочих сверхъестественных средств, которые были необходимы ему для поддержания жизни. И когда Амарин Гудул привел их на центральную площадь, застроенную далеко не новыми магазинами, общественными зданиями и домами, для встречи с приемным комитетом, Элрик пребывал отнюдь не в радужном настроении, хотя и знал, что сейчас им более всего требуются ложь, лицемерие и обман. Его попытка улыбнуться не вызвала ответной любезности.

– Пливет вам, пливет! – воскликнул призрак в зеленых одеяниях с маленькой заостренной бородкой и шляпой, угрожающей поглотить всю его голову и половину туловища. – От имени мужей и дев Тлоллона, говолю вам, что наши селдца наполняются счастьем пли виде вас. Или, говоля плостым языком, считайте нас всех своими блатьями и сестлами. Меня зовут Филиглип Нант, я один из театлальных…