Кукиш с икоркой - Елена Логунова

– Сиреневый и пупырчатый! – всхлипнула Ирка.

Я испугалась, что она плачет, но подруга смеялась. Правда, смех этот не производил впечатления нормального. Я даже подумала: а не развернуть ли мне машину? В заведении доктора Топорковича растрепанные нервы моей подружки живо собрали бы в пучок!

– Ирка, тебе нужно выпить успокоительного и поспать, – постановила я, решив ограничиться домашней психиатрией.

– Поспать? Да сейчас только три часа пополудни! – возразила подруга, посмотрев на часы.

– Примешь снотворное и уснешь как миленькая, – заверила я. – Я отвезу тебя обратно в офис, у тебя там есть прекрасный мягкий диван.

– Диван есть, а снотворного нет, – напомнила Ирка.

– Ну, это не проблема! По дороге будет аптека, купим тебе снотворное, не волнуйся!

Аптека встретилась нам уже через пару кварталов. Я вызвалась сбегать за лекарством в одиночку, но Ирка насупилась и надула губы точно так же, как это делает мой Масяня, когда не хочет оставаться без мамочки. Чтобы моя маленькая стокилограммовая детка не разревелась, пришлось взять ее с собой.

В аптеке я сразу встала в очередь к единственному окошку, а Ирка пошла разглядывать витрины – опять же совсем как Масяня! Я только надеялась, что подруга не станет во всем уподобляться младенцу и не начнет обрывать разноцветные рекламные листовки, опрокидывать картонки с кассовыми чеками и плясать джигу на напольных весах. На всякий случай я за ней приглядывала, при этом невольно слушала разговор покупателя с аптекаршей.

– Две упаковки димедрола, – сказал худой долговязый юноша.

Чтобы заглянуть в окошко над прилавком, ему пришлось сложиться вдвое.

– Извините, нет, – вежливо, но твердо ответила аптекарша.

– Не имеете права не давать, димедрол не является средством рецептурного отпуска! – заупрямился юноша.

– У нас нет димедрола, – спокойно возразила аптекарша. – Взгляните на витрины, этого препарата нет.

– Вы его просто прячете! – Юноша начал сердиться.

– Димедрола нет.

– Хорошо! – Долговязый неожиданно сдался. – Продаете только то, что на витрине, да? Отлично! Мне, пожалуйста, вот этот сироп от кашля! Четыре флакона!

– Извините, но на витрине последний флакон, больше нет. – Аптекарша поставила на прилавок коробочку с сиропом и назвала цену.

Юноша расплатился и удалился, невнятно шипя ругательства.

– Замучили уже, наркоманы проклятые! – проводив недовольного покупателя взглядом, пожаловалась мне аптекарша.

– Наркоманы? – я вспомнила Неотвязного Алика и согласилась: – Точно, замучили!

– Димедрол ему подавай! – Работница прилавка продолжала выплескивать накипевшее. – А он его водичкой разведет и колоться будет!

– Правда? – Я поежилась. Тоже ведь хотела спросить димедрол! – А что он будет делать с сиропом?

– Ох! – Аптекарша вздохнула и вместо убывшего флакона поставила на витрину новый. – Этот индийский сироп от кашля содержит декстраметорфан. Это наркотик! Если употреблять лекарство с превышением рекомендованной дозы, возникает состояние эйфории.

– То есть вылакает он полный флакончик и будет кайфовать? – Я оглянулась на дверь, за которой давно скрылся долговязый юноша с сиропом.

– А если с водкой смешает – вообще улетит! – подтвердила аптекарша. – Ну а вам чего?

– Нам ди…

Я с силой оттолкнула от прилавка некстати подоспевшую Ирку и закончила начатую подругой фразу по-своему:

– Ди… Девясила корень!

После рассказа о пристрастиях наркоманов прилюдно спрашивать в этой аптеке димедрол мне решительно не хотелось! Пропустившая мой разговор с аптекаршей, Ирка посмотрела на меня изумленно и сказала:

– И еще нам ди…

– Декоративный лейкопластырь! – рявкнула я, заглушая подругу. – И валерианку в таблетках!

– И еще что-нибудь от кашля, можно вот этот сироп! – отступившись наконец от проклятого димедрола, сказала Ирка.

– Не надо этот сироп, лучше дайте нам конфетки с ментолом, – быстро сказала я.

И крепко наступила разговорчивой подружке на ногу.

– Зачем ты прыгнула мне на мозоль? Чтобы пластырь зря не пропал? – болезненно поморщившись, спросила Ирка.

– Хромай к выходу, – тихо велела я. – Я догоню.

С пакетом лекарственных средств в руках я вернулась в машину, перебросила сверток подруге, села за руль и твердо сказала:

– Вместо снотворного будешь пить обыкновенную валерианку. Димедрол я не купила, чтобы не компрометировать нас в глазах общественности. Оказывается, мы с тобой отстали от жизни. Димедрол и сироп от кашля сейчас покупают в основном наркоманы.

Мы приехали в Иркину контору. Подруга покорно проглотила валерианку и свернулась калачиком на диване в кабинете. Я укрыла ее пледом и устроилась в кресле.

Ирка немного поворочалась, дремотным голосом сообщила, что она нипочем не уснет днем, и почти сразу засопела. Я пошарила в ящике ее начальственного стола, нашла пакет чипсов и принялась их поедать, стараясь хрустеть потише, чтобы не разбудить подругу. Ела и вяло думала о своем детективном расследовании.

Итак, что же я узнала? Что Людмила Петрова уже не работает в аптеке «Феникс» и не живет в общежитии медицинского колледжа. Это отрицательный результат. Зато очень перспективным представляется уведомление собеса. Съезжу-ка я, пожалуй, в службу соцобеспечения вместо Людочки, раз уж она сама не удосужилась этого сделать!

Я посмотрела на часы, посчитала время до конца рабочего дня и решила, что вполне успею пообщаться с собесовскими дамами. Прихватила с собой на дорожку недоеденные чипсы, наказала Иркиным подчиненным не беспокоить начальницу и зашагала к троллейбусу.

В собесе была небольшая очередь. Сидя на продавленной банкетке в сумрачном коридоре, я слышала, как в кабинете какая-то мамаша ожесточенно ругается с собесовской теткой, категорически отказывающей ей в назначении повышенного пособия. Чиновница противным голосом перечисляла бесконечные губернаторские и «мэрские» постановления, на которых основывался ее отказ, а мамаша в ответ крыла без разбору и сами постановления, и всех их авторов, от окружных властей до федеральных, предлагая им самим в порядке эксперимента пожить пару-тройку лет на 70 рублей в месяц. Я была солидарна с раздраженной мамашей. Из моей памяти еще не изгладились воспоминания о многотрудном «памперсном» периоде, когда на одни только подгузники для малыша наше не слишком обеспеченное семейство расходовало примерно пятьсот рублей в месяц…

Щелястая дверь кабинета с визгом распахнулась, и в коридор, громко ругаясь, выскочила раскрасневшаяся женщина с пухлой хозяйственной сумкой. Сверху в сумке лежал хорошо знакомый мне красно-синий пакет подгузников «Хаггис». Я сочувственно посмотрела вслед молодой маме и поднялась с банкетки, чтобы войти в кабинет.

– Подождите, я еще занята! Лезут, как тараканы! – облаяла меня хозяйка кабинета.

Я прикрыла дверь и пару раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Ненавижу эту породу хамовитых чиновных теток! Я понимаю, что у всех людей бывают приступы дурного настроения, плохое самочувствие, неприятности дома и на работе, но нельзя же пребывать «не в духе» по расписанию, с девяти до шести с перерывом на обед! Ладно, я знаю, как разговаривать с этим народом!

Сдержанно кипя, я приготовила свое журналистское удостоверение.

– Заходите! – проскрипела кабинетная тетка таким неласковым голосом, каким уместнее было бы послать меня куда подальше.

Я надела на лицо улыбочку средней степени приветливости и шагнула в кабинет.

За обшарпанным столом сидела, буравя меня глазами, жирная баба с мордой бульдога, мучимого запором. Шея у бульдожихи была складчатая, и в каждой складке пряталась золотая цепочка. Пальцы-сосиски сжимали широкие, как кольца для салфеток, перстни. Отвисшие щеки вздрагивали, в декольте лежали крошки. Судя по всему, баба спешно что-то дожевывала, и я любезно сказала ей:

– Приятного аппетита!

Бульдожиха поперхнулась и невнятно прокашляла ответное слово, смысла которого я не уловила, но общий тон показался мне не слишком доброжелательным.

– Телевидение вас беспокоит! – невозмутимо сообщила я, присаживаясь на вытертый стульчик и одновременно шлепая на стол свое удостоверение.

Кашель подавившейся бульдожихи превратился в мучительный хрип, наводящий на мысль об очень запущенном бронхите.

– Вам надо лечиться, – фальшиво посочувствовала я. – В аптеках есть прекрасный индийский сироп от кашля, рекомендую.

– Я здорова, – прохрипела баба.

– И полны сил и желания мне помочь? – подсказала я.

Моя собеседница неуверенно кивнула.

– Отлично! – Я накрыла удостоверение собесовским письмом. – Скажите мне, пожалуйста, что это означает?

Баба повертела в руках конверт, бегло проглядела бумажку уведомления и бдительно заметила: