Десять баллов с острова Наварон - Алистер Маклин

Меллори пришпорил коня, и они тронулись в путь. Рейнольдс и Гроувс, как обычно, пристроились в хвосте отряда. Некоторое время Рейнольдс буравил спину Меллори сердитым взглядом, затем повернулся к Гроувсу.

— Ну-ну. Интересно получается. Мы случайно оказываемся в лагере Брозника, он случайно узнает о том, где содержатся связные. Над неким аэродромом, в некое время оказывается самолет, о чем нам тоже случайно становится известно. А я наверняка знаю, что никаких высокогорных аэродромов здесь нет и не было. Тебе это не кажется странным? Или ты предпочитаешь продолжать слепо верить тому, что он нам говорит?

По несчастному лицу Гроувса было видно, что у него и в мыслях такого не было.

— Что же нам делать?

— Быть бдительными.

Ярдах в пятидесяти впереди них Миллер прокашлялся и тихо сказал, обращаясь к Меллори:

— Похоже, что Рейнольдс не доверяет вам, как прежде, сэр.

Меллори сухо ответил:

— Ничего удивительного. Ведь он считает, что я убил Саундерса.

На этот раз переглянулись Миллер и Андреа. Их обычно непроницаемые лица выражали крайнюю степень недоумения.

ГЛАВА 7. ПЯТНИЦА. 10:00 — 12:00

В полумиле от лагеря Нойфельда их встретили четники с капитаном Дрошным во главе. Нельзя сказать, чтобы Дрошный был рад их видеть, но поддерживать холодный нейтралитет ему удавалось, хотя, наверное, не без усилий.

— Значит, все-таки вернулись?

— Как видите, — ответил Меллори.

Дрошный перевел взгляд на лошадей. — Путешествуем с комфортом.

— Подарок нашего приятеля — майора Брозника. — Меллори усмехнулся. — Он считает, что мы так быстрее доберемся до Конжича.

Похоже, что Дрошному было наплевать на то, что считает майор Брозник. Он кивнул головой, пришпорил коня и рысцой двинулся к лагерю.

Не успели они спешиться, как Дрошный повел Меллори в резиденцию Нойфельда. Прием Нойфельда тоже нельзя было назвать радушным. Правда, в отличие от Дрошного, ему удалось изобразить на лице подобие улыбки. Он не скрывал своего удивления.

— Откровенно говоря, капитан, я не надеялся больше вас увидеть. Слишком уж много было, скажем так… отягчающих обстоятельств. Тем не менее я рад нашей встрече. Ведь вы без информации не вернулись бы, верно? А теперь перейдем к делу, капитан Меллори.

Меллори неодобрительно посмотрел на Нойфельда.

— Вы не производите на меня впечатление надежного делового партнера, к сожалению.

— Вот как? — вежливо переспросил Нойфельд. — В каком смысле?

— Деловые партнеры друг друга не обманывают. Вы сказали, что войска Вукаловича приведены в боевую готовность. Так оно и есть. Но не для того, чтобы прорвать окружение, как вы утверждали, а для того, чтобы отразить решающее наступление немцев. Наступление, цель которого — стереть их с лица земли раз и навсегда. Партизаны уверены, что оно начнется в самое ближайшее время.

— Видите ли, не мог же я выдавать вам наши военные секреты, которые вы могли бы, я повторяю, могли бы передать врагу. В то время у меня не было оснований безоговорочно доверять вам, — резонно заметил Нойфельд. — Вы же не настолько наивны, чтобы не понять этого. Откуда вы узнали о готовящемся наступлении? Кто снабдил вас информацией?

— Майор Брозник. — Меллори улыбнулся. — Он был очень откровенен со мной.

Нойфельд подался вперед, лицо его застыло от напряжения. Пристально глядя в глаза Меллори, он произнес:

— Они не говорили вам, откуда ожидается наступление?

— Я запомнил только одно: мост через Неретву.

Нойфельд с облегчением опустился на стул, глубоко вздохнул и, чтобы смягчить впечатление от дальнейшего, широко улыбнулся:

— Друг мой, не будь вы англичанином, дезертиром, изменником и спекулянтом наркотиками, то могли бы претендовать на Железный Крест. Кстати, — заметил он вскользь, — по сообщениям из Падуи, ваша версия о побеге из-под стражи подтвердилась. Значит, говорите, мост через Неретву? Вы уверены?

Меллори был заметно раздражен:

— Если вы мне не доверяете…

— Ну что вы, что вы. Так просто, к слову пришлось. — Нойфельд сделал паузу, затем тихо произнес: — Мост через Неретву. — В его устах это прозвучало словно заклинание.

Дрошный тихо добавил:

— Мы так и подозревали.

— Ваши подозрения меня не интересуют, — грубо перебил его Меллори. — Поговорим о нас, если вы не против. Мы неплохо поработали, так вы сказали? Мы выполнили вашу просьбу и добыли необходимую информацию, верно? — Нойфельд кивнул. — Тогда помогите нам отсюда выбраться. И поскорее. Отправьте нас подальше за линию фронта. В Австрию или Германию, если угодно. Чем дальше отсюда, тем лучше. Вы понимаете, что будет с нами, если мы опять попадем к англичанам или югославам?

— Нетрудно догадаться, — почти весело заметил Нойфельд. — Но вы нас недооцениваете, мой друг. Безопасное место для вас уже готово. Шеф военной разведки в Северной Италии жаждет с вами познакомиться. Он считает, что вы могли бы оказаться ему весьма полезны.

Меллори понимающе кивнул.

Генерал Вукалович рассматривал в бинокль ущелье Зеницы — узкую, густо поросшую лесом полоску земли, с двух сторон зажатую крутыми скалистыми склонами высоких гор.

Между сосен легко угадывались силуэты танков 11-го армейского корпуса вермахта. Немцы даже не попытались замаскировать или спрятать их поглубже в лесу. Типично немецкая самоуверенность, горько усмехнулся Вукалович. Они не сомневаются в исходе готовящегося наступления. Он ясно видел фигурки солдат, суетящихся вокруг танков. Судя по непрекращающемуся гулу моторов, доносящемуся из леса, остальные танки маневрировали, выходя на вторые позиции для грядущей атаки. Мощные моторы «тигров» натужно ревели.

Вукалович опустил бинокль, сделал несколько пометок карандашом на листке бумаги и углубился в арифметические подсчеты. Со вздохом отложил листок и повернулся к полковнику Янци, погруженному в аналогичные вычисления. Устало произнес:

— Принесите мои извинения своим штабистам, полковник. Они умеют считать ничуть не хуже меня.

Обычные пиратская удаль и самонадеянная ухмылка капитана Дженсена куда-то исчезли. Невозможно было предположить, что столь благородные черты лица способна так исказить усталость. Нахмуренные брови и сосредоточенный взгляд покрасневших от бессонницы глаз выдавали напряженную работу мысли. Заложив руки за спину, он размеренно ходил из угла в угол комнаты оперативного штаба армии в Термоли.

Он вышагивал не в одиночестве. Рядом с ним, бок о бок, прохаживался крепко сбитый, седой человек в форме генерал-лейтенанта британских вооруженных сил. Так же, как и Дженсен, генерал был погружен в размышления. Когда они в очередной раз дошли до дальнего угла комнаты, генерал остановился и вопросительно посмотрел на сержанта, склонившегося в наушниках над большим армейским передатчиком фирмы Ар-Си-Эй. Сержант медленно покачал головой из стороны в сторону. Хождение возобновилось. Генерал резко сказал:

— Время уходит. Надеюсь, вы понимаете, Дженсен, что, начав крупную военную акцию, пойти на попятную совершенно невозможно?

— Я это понимаю, — тяжело произнес Дженсен. — Что доносит разведка?

— В донесениях недостатка нет, но только Богу известно, что нам с ними делать, — в голосе генерала звучала горечь. — На всей линии Густава неспокойно. Туда подтянуты, насколько нам известно, две танковые дивизии, одна немецкая пехотная дивизия, дивизия австрийцев и два батальона знаменитых альпийских стрелков. Наступление они не готовят, это совершенно ясно, их дислокация делает наступление невозможным в данный момент. Кроме того, если бы они вдруг решились на наступление, то наверняка постарались бы проводить переброску сил тайно.

— Как объяснить, в таком случае, их активность?

Генерал вздохнул.

— Наши «компетентные источники» утверждают, что гитлеровцы готовят неожиданный отход на новые позиции. Компетентные источники! Меня больше всего беспокоит, что эти проклятые дивизии в данный момент находятся на линии Густава. Дженсен, что случилось, в конце концов?

Дженсен беспомощно пожал плечами.

— Мы договорились о выходе на связь каждые два часа после четырех часов утра…

— И до сих пор ничего?

Дженсен промолчал.

Генерал задумчиво посмотрел на него. — Самые лучшие люди во всей Южной Европе, вы говорите?

— Да, именно так.

Сомнения генерала в правильности подбора Дженсеном людей для операции «Десять баллов» существенно возросли бы, окажись он в этот момент среди них, в лагере гауптмана Нойфельда, в Боснии. Не было и речи о гармонии, взаимопонимании и безусловном доверии друг к другу, столь естественных для отряда специально отобранных диверсантов, считающихся лучшими в своем деле. Напротив, в их отношениях отчетливо ощущались напряженность, подозрительность и недоверие. Рейнольдс, обращаясь к Меллори, с большим трудом сдерживал распиравшее его негодование.