Идеальный герой - Денис Кузьминов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты меня проверяешь? — молодой чиновник посмотрел на руку, в которой держал кнут и сжал её покрепче. — Будь осторожнее, сбивая мою концентрацию: если кнут придется чуть ниже, он отобьёт почки, тогда старику точно не жить.
Последовал пятый удар, дедуля застонал, покрепче вгрызаясь в бамбук. Хоть Шан Байху и обещал проводить порку медленно, прошло не так много времени с её начала. Такими темпами учитель может умереть от боли или его хребет просто не выдержит натиска и сломается.
«Продержись! Продержись ещё пять ударов, дедуля Цао!» — в сердцах произнес Ян.
— Кто тебе рассказал? Странствующий торговец? Некоторые из них, особо отчаянные, пересекают границы тьмы, как я слышал. Один такой приходил сюда из Пиона? — Шан Байху оглянулся, словно ожидая, что таинственный незнакомец сейчас выйдет из-за угла.
— Нет. Она приснилась мне — лестница, уходящая в небеса, — Инь подняла руку и указала вверх.
«От чего же ты сейчас так откровенна?» — Яну не давало покоя поведение сестры, чего она добивалась?
— Ха! Приснилась значит! Ну и выдумщица! — на спину старика обрушился шестой удар.
Старые шрамы скрылись с глаз, залитые кровью. Когда-то белые шаровары теперь побагровели и свисали как мокрая тряпка.
— Мечта каждого адепта взойти по ней к Пламенному владыке, склонить пред ним колени! — молодой чиновник запрокинул голову и посмотрел вверх, будто там он мог разглядеть ту самую лестницу.
— Зачем склоняться перед тем, кто давно перестал отвечать? Вера во владыку давно сгнила. По лестнице поднимусь только я и стану подобна Небесам! — не опуская руки объявила Инь, её кривая улыбка обратилась оскалом, она без стеснения смотрела прямо в глаза чиновнику.
— Что! Ты! Сказала! Мелкая! — после каждого произнесённого слова кнут врезался в спину дедули Цао, — Дрянь!
«Семь, восемь, девять, десять!» — продолжал считать Ян, он закусил губу, с неё закапала кровь.
На последнем слове адепт направил оружие в сторону Инь, метил ей прямо в лицо. Вместо этого пропитанный кровью плетеный кнут обвился вокруг руки Яна. Он вовремя отпустил Тайцзи, чтобы высвободить вторую руку и выставить её вперед. Сам Тайцзи бросился в сторону Инь и прикрыл её спиной, совершенно не заботясь о себе. Обмотавшись, веревка содрала кожу с предплечья Яна. Рука горела болью.
— Самоотверженно, но глупо — её всё равно ждет наказание за сказанное! — процедил чиновник.
— Достаточно! — крикнул Ян. — Десяти ударов достаточно!
— Меньше половины, а вы уже молите о пощаде! — Шан Байху посмотрел на Яна, их взгляды встретились, самодовольная улыбка чиновника тут же слетела.
— Мы примем остальные удары за учителя, как его недостойные ученики! По десять на каждого!
Тайцзи резко повернулся, схватил Яна за воротник и начал трясти:
— Инь тоже?! — крикнул он.
— Ну да! Мы молодые — выдержим. Что не так?
Его друг нервно крутил головой, смотря то на него, то на Инь. Та лишь ухмылялась, видимо, готовая ко всему.
— Если думаешь, что не выдержишь — я могу принять десять ударов за тебя, — Ян прикинул в голове и добавил, — хотя лучше мы с Инь поделим их между собой: по пять каждому. Так будет легче выжить.
— Дурак! Дело не в этом! Инь… она же женщина! — не отпуская воротника, Тайцзи кивнул в её сторону.
— Женщина, — задумчиво повторил Ян и тоже посмотрел на сестру, — ну да, точно.
— Долго же ты думал! — надулась Инь.
— Что значит «ну да, точно»? — снова вмешался Тайцзи. — Ты хочешь, чтобы её прекрасная кожа покрылась шрамами?!
— Да нет же, тут всё по-честному! Инь в первую очередь воин, а для нас каждый шрам украшение и наука, как говорил учитель. Ещё старшая сестра сильнее тебя и сможет выдержать больше ударов. — Ян показывал друзьям на пальцах, — Я всё подсчитал, дедуле Цао получить больше десяти раз — смерти подобно. Но раз драться нельзя, значит, надо спасти его другим образом!
— Что ты ляпнул, молокосос?! — дедуля Цао выплюнул кусок бамбука, сейчас он почему-то казался выше. — Я рассказывал вам как в молодости…
— Твоя молодость давно прошла, — перебил учителя Ян, — ты прожил уже больше, чем мы трое вместе взятые! Так что дай и нам позаботиться о тебе, глупый старик!
— О себе сначала позаботься! Защитник нашелся! — он повернул к солдатам, смерил их взглядом, затем сплюнул сгусток крови. — Ну чего рты разинули?! Уведите детей в дом и продолжим. Я ещё сотню таких ударов выдержу!
Отряд копейщиков действительно застыл. Они с опаской наблюдали за перепалкой, изредка посматривая в сторону начальника. Тот тоже медлил.
«Чего это они стоят как в землю вкопанные? На них ни разу не орали, что ли?» — подумал Ян.
Сейчас рассуждать о странном поведение копейщиков — попросту терять драгоценное время. У Яна имелась более насущная проблема: дедуля Цао, как всегда, был непреклонным и упрямым как баран!
— Мы накликали на вас беду, учитель, — обратился к нему Тайцзи, он приложил к пустой ладони кулак и поклонился, — хотя бы в этот раз, позвольте нам отплатить за все эти годы опеки!
Кровь на спине старика вдруг вскипела как на раскалённой плите, спустя мгновение она уже поднималась красным туманом с его плеч. Алый шлейф наделял дедулю Цао аурой бессмертного воина, сошедшего со старых деревянных табличек. Он выпрямился, встал во весь рост. Ян ещё ни разу не видел, как его сгорбленный учитель побеждал боль в спине. Набрав побольше воздуха в грудь, старик заявил:
— Родительская любовь не требует ничего взамен! — его голос раздался эхом по всей деревне, солдаты вскинули копья и приняли стойки, среагировав только на боевых рефлексах.
Шан Байху отбросил кнут в сторону, резко высвободил клинок из ножен, готовый атаковать в любой момент.
— Решил тряхнуть стариной? Будешь так безрассуден — не протянешь даже до утра, — прошипел молодой чиновник. — Полезешь в драку, и, обещаю, первыми мы прикончим сопляков!
Совершенно не обращая внимания на грозящую разразиться битву, Инь встала перед Яном и Тайцзи, уперев руки в бока.
— Если я такая сильная, то смогу принять больше ударов, чем ты, братец Ян! Всё, что причитается этому трусишке — я возьму на себя! — лукаво произнесла она, то и дело стреляя глазами в сторону Тайцзи. Очередное подстрекательство.
— Это не соревнование! Я же сказал, мы поделим их поровну! Пятнадцать тебе — пятнадцать мне!
— Восемнадцать мне — двенадцать тебе, — начала торговаться сестра.
— Определённо нет! Больше пятнадцати, и ты останешься калекой на всю жизнь.
— Я не боюсь! — попытался вмешаться Тайцзи.
Шан Цюфэнь наблюдавшая за действом со стороны, прыснула в кулачок. Когда её смешок донесся
