Царевна для Ворона (СИ) - Полынь Кира Евгеневна

Что с ней не так?!

Любая нормальная давно бы бежала, не забыв прихватить свое добро, а эта глупая лебедь упрямо стояла на месте, замирая в ожидании, пока я нанесу очередной удар по ее и без того загубленной жизни.

Глупая… Глупая верность чудовищу.

Стараясь быть бесшумным, провел пальцами по контуру нежных губ, чувствуя огрубевшие ранки, что оставил своим беспощадным голодным поцелуем. Коснулся линии острых скул, боясь, что прогоню сон, без сил остановиться, прекратить! Прямо сейчас встать и уйти! Но животная тяга не позволила, и сдвинув прядку, упавшую на ее лицо, едва не зарычал.

Чертова Тарн!

Будит во мне недозволенное и непокорное желание оберегать ее! Мерзавка! Вяжет своими руками-лианами, приковывает глазами цвета ледяных вод и тянет на дно, тянет… Манит умереть с ней в этой черной мгле, замирая навечно в мгновении адской агонии.

Открой глаза! Посмотри на меня! Скажи, чтобы я убирался!

Дьявол!

Я обязан уйти. Вот только наберусь мужества, соберу свою стальную волю в кулак и покину пропитанные ядом покои. Отравила меня, не иначе… Пропитала своим ядом, одурманила красотой и обманом, утянула под толщу своей мнимой верности.

Лежал, прикипев взглядом к женскому лицу, и не мог понять ее мотивов. В чем причина такой упрямой и бессмысленной доверчивости? Когда с ее лица слетит эта притворная маска?

Не хотел. Нет, не хотел знать. На века бы остался в неведении, соглашаясь на этот обман, лишь бы самому в него верить. Провалиться, позволить опутать себя с головы до ног промасленными нитями, задерживая дыхание и глядя в ее глаза. В которых нет страха, нет презрения. Лишь то, что я секундами замечал — единение.

Глупая Тарн, сломавшая меня во второй раз… Останься такой, не предавай меня! Ты умоляла меня спасти себя, но это я должен молить о пощаде, о прощении, лишь бы ты надела мне на голову терновый венок. Я бы болью искупил все разрушенное, я бы смог, лишь бы вернуться к тебе такой, зная, что этот огонь в глазах не исчезнет.

Но это лишь блажь, моя личная несбыточная выдумка, которую я сохраню, чтобы вспоминать по ночам, после того, как ты меня предашь. А ты предашь… Как и все. Глупая птичка, хрупкая и лицемерная, как и все вокруг. Эта тяга закончится, пропадет и развеется, и тогда я буду готов. Я буду ждать, когда ты засадишь мне кинжал в спину.

А пока спи, мой нежный свет, спи. Завтра тебе потребуются силы.

Глава 29

— Туже. Еще туже.

Лиз что было сил затягивала корсет, громко пыхтя. Черные ленты на вызывающе торжественном наряде крепкими змеями сжимали меня, лишая дыхания. И я хотела бы задохнуться. Закрыть глаза и провалиться в темноту.

Ворон ушел.

Под самое утро, едва первые лучи тусклого солнца осветили стекла, мужчина поднялся с постели, коротко проведя немногословную полосу на моей щеке. Слишком откровенную, будто говорившую мне — это клеймо. Именно так он признал мое существование, вписал меня на страницы своей судьбы чем-то иным, нежели очередной тенью, промелькнувшей в его жизни.

Я не провожала его. Даже не открыла глаз, прислушиваясь к легким, практически неслышным шагам и тихому скрипу дверей.

Мне должно было полегчать, но, кажется, безумие, выплескивающееся из нас двоих, заменило мне воздух, и грудь невыносимо опустела. Самой себя мне стало мало. Чертовски мало.

— Достаточно. Господин передал для меня украшения?

— Да, госпожа.

Служанка затянула последний узелок на корсете и скользнула к богато украшенной шкатулке, приподнимая тяжелую крышку.

На бархатной подушечке лежало даже на вид тяжелое колье с восхитительного огромными камнями черного турмалина, испещренного золотистыми искрами. Украшение оказалось на жестком каркасе и легло мне на шею словно влитое.

Тяжело. Как и бремя быть царицей Черного Ворона. Я знала, на что шла, и сейчас из отражения зеркала на меня смотрела девушка ему под стать.

Туго заплетенные косы, черная сетка широких рукавов и низкий вырез на вороте, отороченный перьями, делали меня похожей на хищную птицу. Ворону. Вечную спутницу Ворона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Все готово, госпожа. Я провожу вас.

— Не утруждайся. Я сам это сделаю.

Только вспомни.

Сегодня Сортэн был облачен в привычный черный костюм, лишь серебристые эполеты и цепь на груди говорили о торжественности образа. Смоляные волосы были лениво зачесаны назад, сильнее открывая высокий лоб, и даже отросшая борода стала чуть короче.

Прекрасен. Своей жестокой красотой, пугающей до икоты, но прекрасен.

— Как прикажете.

Раскланявшись, Лиз шмыгнула в прочь, оставляя нас наедине.

Мне нравилась эта девушка. Было в ней что-то спокойное, умиротворяющее и не заставляющее чувствовать отвращение, как от большинства слуг в этом дворце.

— Ты выглядишь… достойно.

Отвернувшись от зеркала, почтенно поклонилась, принимая кривой комплемент. Он научится. Почему-то я была в этом уверена.

— Как спалось моей царице?

Легкий кивок в знак согласия, и попытка незаметно расправить плечи.

— Почему ты молчишь, Тарн? Неужели пчела ужалила за язык, и он так распух, что ты не произнесешь и слова?

Удивленно вскинув бровь, мужчина сделал шаг вперед и резко остановился, словно подошел к непозволительной черте.

— Я, кажется, понял. Ты продолжаешь держать обет молчания. Ради какой цели? Ведь я уже…

Преодолев расстояние между нами, я невольно вдохнула хорошо знакомый аромат, выжженный в памяти. Не подав виду, протянула ладонь, перехватывая тяжелые и горячие пальцы, сплетая их в замок со своими.

— Прекрати, — рычит так близко, что впору трусливо заскулить, и зло сжимает мои пальцы меж своими. Это больно, но, чувствуя неслабеющую хватку, лишь робко улыбаюсь сквозь выступившие слезы.

Перетерплю. Выдохну и отпущу боль летать по свету.

Ему тяжело дышать. Об этом кричит высоко вздымающаяся грудь от каждого рваного вздоха, но меня это лишь убеждает в правильности моей рискованной выходки.

Медленно, словно сквозь туман, он кладет мою ладонь на свой локоть, при этом не сводя глаз ни на секунду. Позволяет себе отпустить мои побелевшие пальцы и крепко давит на них, вынуждая меня схватиться на предоставленную опору в виде себя.

— Ты сводишь меня с ума. Играешь на лезвии.

К залу мы подошли слишком быстро, хотя Ворон, будто бы прислушиваясь, сбавлял шаг, одергивая себя каждый раз, когда стук моих каблуков становился слишком частым.

Гости уже собирались и некоторые, особенно резвые, выстроились в ряд перед троном Ворона, засыпанного шкурами и парчой. Но, свойственно себе наплевав на окружающих, он проводил меня к месту рядом с собой и дождался, пока я присяду.

Не на железный стул для бедной родственницы, а на уютный трон для супруги царя. Разительно другой, в сравнении с днем нашей свадьбы.

Гости смотрели на меня тайком. Разглядывали, вскользь излучая отвращение и гнев, но слишком долго сверлить меня взглядами не решались. Все заметили разницу, и сейчас я была как никогда этому рада. Вызывать в людях опасение оказалось неожиданно приятно. Кто знает, на что способна змея, продемонстрировав лояльность самого Ворона к своей персоне?

— Господин, благодарю вас, что позволили посетить этот вечер, — склонившись в поклоне, щуплый мужчина с разорванной и зашившей много лет назад губой почтительно приложил руку к сердцу. — Искренне надеюсь, что и вы останетесь довольны.

— Несомненно. Хочу представить вам мою супругу — Альбу Сортэн, в девичестве Тарн. Мне жаль, что вам не удалось побывать на нашей свадьбе, Гестор.

— О, поверьте, я сожалею об этом не меньше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Названный Гестором перевел на меня взгляд водянисто-болотных глаз, вновь склонив голову.

— Царица, позвольте сделать вам комплемент — вы выглядите просто роскошно.

— Позволения отдаю здесь я, — озвучил Ворон. — Мой выбор не нуждается в одобрении.

— Господин! И подумать не смел! Я лишь желал выразить вашей супруге свое восхищение!