Безрассудная страсть - Джейн Арбор

— С какой стати? Ты разве знал, что это произойдет?

Курт честно посмотрел ей в глаза.

— Я желал, чтобы это произошло. Хотя, конечно, не мог предвидеть, когда точно и что вы с Грегором Сильбером окажетесь поблизости.

— Он очень забеспокоился, когда пропала Жезина. Мы с ним обошли весь катер, но сначала не могли найти ни тебя, ни Жезину.

— Ей захотелось осмотреть рулевую рубку, и я испросил на это разрешение. Мы, видимо, были там, когда вы нас искали.

— Наверное. Грегор сильно взволновался — он любит Жезину. Она это знает?

— Женщины всегда «это» знают! — парировал Курт. — Но она его не любит, так что ему в конечном счете нечего терять!

— Он думает иначе… Но понимает, что раз вдова, то она — свободный человек. Грегор признает также, что он знает — Жезина горела желанием вновь увидеть тебя.

— Свое желание она утолила, но осталось неутоленным желание другой стороны. Или ты считаешь, что, поскольку Жезина меня когда-то отвергла, я должен иметь мужское достоинство и не говорить так?

— Да нет, этого можно было ожидать!

— Ты понимаешь? Сама испытала такое? Бывает же: рассталась с мужчиной, он — с тобой. Проходит какое-то время. Вы встречаетесь, и возникают вопросы: «Чем он был мне дорог? Чем я была дорога ему? Сохранилось ли это?»

Никола покачала головой.

— Вообще такое может произойти, но со мной не случалось.

Курт рассмеялся.

— Ах да, я забыл! Ты — сильный, волевой человек, не любишь оглядываться на прошлое, презираешь нытье и слезы, старые раны для тебя — ничто. Но не все, боюсь, такие хладнокровные! Мне, например, было интересно разобраться: в какой мере зажили мои прежние раны — если они вообще начали зарубцовываться, — и каковы у меня перспективы.

— И сегодня на катере ты вознамерился решить проблему?

— Лишь приступил к выяснению сути дела.

На короткое время установилось молчание, которое Никола даже не попыталась нарушить, и в итоге она оказалась в пиковом положении. С одной стороны, ей дико хотелось задать совершенно естественный вопрос, а с другой — Никола как черт ладана боялась получить страшный для себя ответ. Поскольку она не произнесла ни слова, Курт вновь пододвинул к себе поднос с напитками.

— Я, пожалуй, все-таки выпью стаканчик. А ты не соблазнишься? Нет?.. Тогда — до свидания!

— До свидания!

И Никола пошла… слишком поздно сожалея, что нерешительностью загнала себя в западню. Спроси она Курта — удалось ли ему разобраться в своих чувствах к Жезине, и он ответил бы ей. Правду часто легче пережить, чем страх перед неизвестностью! Не так ли?

Глава 5

Через пару дней Никола узнала — хотя и не от самого Курта, — какие он предпринимает шаги, чтобы выявить местопребывание Дианы. Все началось с того, что пришло письмо, адресованное «мадемуазели Диане Тезиж». Почерк на конверте был незнакомым. Той же почтой для Дианы доставили еще одно письмо (с парижским штемпелем); Никола, разбиравшая корреспонденцию Курта, передала ему второй конверт нераспечатанным.

Курт посмотрел на него и кивнул:

— Это от тетушки Агаты. Я отвечу — надо придумать какую-то причину, почему ты сама не можешь написать ей… А то от кого? Может, мне и на него ответить?

Но Никола уже видела на конверте штемпель Монтре и поэтому решила схитрить.

— Это местная переписка.

— Но письмо Диане?

— Нет, мне — из мастерской.

— Какой-нибудь счет? Давай оплачу.

— Да нет! — И она ухватилась за полуправду, о которой можно ему сказать. — Я отдавала перебрать нитку жемчуга, вот и сообщают, что я могу забрать ее назад, — все сделали. — Пока Никола так говорила, она раскрыла письмо, прикинулась, будто прочла его, и сунула в сумочку.

— Отлично! — Курт собрал свои письма в стопку и встал. — Я говорил тебе, что завтра везу своих гостей в Невшатель? Там мы посетим наши заводы и в течение дня прослушаем лекции в Институте часовой промышленности. Нас не будет два дня и три ночи. Машину я не беру.

— Ты говорил мне об том. Едут только мужчины? Женщины, вероятно, останутся?

— Любопытно, что большинство из них предпочло поехать! Позже я сообщу тебе, кто остается. Жезина — среди них. Пока нас не будет, побудь с ней, ладно? Она жутко не любит одиночества.

«А я жутко не люблю быть в ее компании!» — подумала, но не сказала вслух Никола. Но это была не вся правда. В компании Жезины она находила какое-то извращенное удовлетворение. Ее — отвергаемую — притягивала к себе магия той, что оказалась избранницей любимого Николой человека. Гордость при этом бунтовала, а мозг сопротивлялся лишь наполовину. Девушке хотелось узнать: если Курт влюбился в Жезину несколько лет назад и страстно желает ее до сих пор, что же действует на него столь магически? Вечный, проклятый вопрос, который постоянно питает ревность и не дает покоя сердцу. Как будто можно на него найти ответ!

Как только Никола осталась одна, она развернула письмо Антона Пелерина. Оно было кратким.

«Я не рискнул вновь позвонить вам, но мне нужно вас видеть. На этот раз в моем распоряжении только утро. Пожалуйста, приходите во вторник на то же место. Буду ждать вас до двенадцати часов».

Никола разорвала письмо на мелкие кусочки. Пусть никто не подумает, что речь в нем идет о любовном свидании.

Сегодня как раз вторник, встречаться в баре «У Пьера», видимо, столь же безопасно, как и в любом другом месте: вряд ли молния дважды ударит в одно и то же дерево. Что же касается личной занятости, то почти до самого вечера Никола была свободной.

В кафе Антон пришел раньше нее. Как только она села за его стол, он положил перед ней какую-то швейцарскую газету и пальцем указал на текст в колонке «Частные объявления».

— Читайте!

В обращении к нему (а его имя и фамилия были набраны крупным шрифтом) говорилось: «Если вы заинтересованы в наличных, укажите отступную сумму, и она будет выплачена вам. Согласие направляйте на имя К. Т.». Далее назывался номер почтового ящика, на который — через газету — следовало посылать корреспонденцию.

— Вы понимаете?! — зло воскликнул Антон. — Курт Тезиж хочет от меня откупиться! И он убежден, что это ему удастся!

Никола взглянула на него.

— Не удастся?

Антон взорвался:

— Как вы смеете так спрашивать? Вы еще сомневаетесь? Что вы себе позволяете?

— Извините, я только хотела убедиться. А Диана знает об этой проделке Курта?

— Конечно! Она того же мнения, что и я, — Курт должен переменить позицию, и прежде всего отказаться от инсинуаций, связанных с деньгами. Пусть эти оскорбления он оставит при себе! Кстати, Диана хотела, чтобы я спросил вас: вы знали о намерениях Курта?