Знак Скорпиона - Анастасия Валеева

Раздумывая таким образом Яна добралась до дома. Она отперла калитку, задумчиво приласкала обрадовавшуюся собаку и прошла в дом. Прежде, чем войти, она осторожно оглянулась. Джемма стояла рядом, не проявляя никакого беспокойства, из чего Яна сделала вывод, что собака на этот раз не чувствует никакого подвоха, а неизвестные люди на белой «шестерке», караулящие что-то или кого-то у ее дома уехали. Конечно, Милославская не была паникершей. Она трезво оценивала меру опасности и понимала, что, вполне может быть, эти неизвестные не имели к ней лично никакого отношения. Ну а Джемма просто перестраховалась, решив, что присутствие неподалеку посторонних угрожает безопасности любимой хозяйки. На самом же деле это вполне могли быть случайные молодые люди, обнаружившие тихий уголок, в котором можно спокойно заняться интимным общением. Ну а из-за жары они открыли дверцы. Появление же здоровенной собаки напугало их до полусмерти, в связи с чем весь сексуальный пыл остыл, вот они и укатили срочным темпом на все четыре стороны.

И все же какое-то предчувствие подсказывало Яне, что неизвестные следили за ней. Ей казалось, что в эти несколько дней, прошедшие с момента появления Сизовой, ее безотказная зрительная память подсознательно зафиксировала появление именно этой пыльной шестерки с двумя мужскими фигурами на передних сидениях.

В таком случае, вполне возможно, что неизвестная личность, обладавшая не малой властью, позволяющей организовать данную слежку, опасалась, что Яна раскроет убийство. И именно для того, чтобы вовремя помешать ей, за Милославской следили. Подозрения Яны падали прежде всего на человека, уже пытавшегося иным способом узнать о том, как продвигается работа экстрасенса. Это был Альбин. Но зачем ему мешать расследованию? Если он сам и был убийцей, а теперь боялся, что Яна обо всем узнает, то скорее всего он мог бы попытаться устранить Милославскую другим образом.

У Яны даже дрожь пробежала по телу. Думать о том, что преступник может пойти на крайние меры по отношению к ней не хотелось. В ней сохранялся здоровый и естественный инстинкт самосохранения, в данный момент призывающий к особой осторожности.

Но, с другой стороны, зачем тогда преступнику, организовавшему слежку, так явно показывать свои намерения и вмешивать в дело столько людей, которые впоследствии могут, помня об интересе Альбина, догадаться о том, почему Яна так внезапно исчезла. И при чем же тогда Тихоновы, привидевшийся ей мальчик?

Вторым человеком, не желающим, чтобы яна нашла ответ на то, кто виновен в смерти Олега бы Никитин. По всему видно, что он желал не только сохранить в тайне несчастье своего сына, но и вполне резонно предполагал – мальчик мог знать о смерти Олега больше, чем говорит, а то и оказаться одним из подозреваемых в совершении убийства. Так что мотивы его были столь же объяснимы, как и у Альбина.

В любом случае, Яне было не по себе. Картина, вырисовывающаяся перед ней, казалась слишком запутанной и неестественной. Чувство тревоги, беспокойства усиливалось с каждым днем. Словно в кошмарной выдумке Кафки закручивались события вокруг Яны, пытаясь ввести ее в заблуждение.

Больше всего женщину беспокоило то, что как ей казалось временами, все не так уж и сложно, разгадка близка, достаточно лишь вспомнить какой-то факт, уловить какую-то нить и все станет ясно. Но воспоминания скрывались от нее за пеленой мрака, память отказывалась служить должным образом, пряча факты, как будто предчувствуя, что они лишь доставят Яне новые тревоги.

Через мгновение Милославская выкинула ненужные мысли из головы и решила вновь обратиться к картам.

Задумчиво перебирая их и вглядываясь в символические картинки, казалось бы, разговаривающие с экстрасенсом на своем непонятном языке, яна остановила свой выбор на «Джокере». Интуитивно Яну тянуло именно к этой карте, способной предоставить нужную информацию с наименьшими затратами энергии, внутреннего потенциала. Карта была немного повреждена, так что временами давала информацию не совсем понятную и кажущуюся несколько неуместной, но зато она требовала меньших затрат энергии, что было немаловажно – женщина чувствовала, что понимание нависшей над ней опасности угнетает ее.

Кроме того, Яну беспокоила связь между убитыми мальчиками. Впервые она чувствовала некоторую неуверенность. Эта связь не только была весьма сомнительной, если рассматривать ее с точки зрения наличия доказательств, но и запутывала выдвинутые предположения Милославской о том, кто и за что убил Олега.

Яна невольно усмехнулась. У хорошего, замечательного мальчика, как охарактеризовала его мать в первую встречу, оказалось столько врагов. Каждый мог быть убийцей, прямым или косвенным, смотря как оценивать смерть от передозировки – случайностью или злым умыслом. А ведь наверняка, учитывая род занятий Олега, обнаружение людей, мечтающих когда-то увидеть его мертвым может продолжиться. Какой-нибудь должник, преступник, наркоман – Олег, распространяя наркотики, наверняка, общался не только с самым дном – опустившимися людьми, способными убить за наркотики, но и с преступным миром.

Яна еще со слов Руденко знала, что барыги – распространители наркотиков, так сказать, в розницу, а не крупными партиями, не существуют сами по себе, обособленно. У них непременно должны быть покровители из преступного мира. Во-первых те, кто привозит в город крупную партию наркотиков, продавая ее затем барыгам, имеющим связь уже с самими наркоманами. Во-вторых, покровительство распространителям типа Олега, за определенную плату, обычно оказывает местный авторитет, накачанный бандит сплотивший вокруг себя дворовую «братву» и подчиняющийся контролирующим район бандитам по-крупнее. Этот дворовый руководитель преступного мира необходим прежде всего для того, чтобы защитить барыгу в том случае, если, например, окончательно потерявший голову наркоман без денег в поисках дозы попытается добиться наркотиков силой.

Все это делало порой весьма шатким положение распространителя, подобного Олегу. Если вдруг Сизов попытался обмануть кого-нибудь из своих покровителей, его вполне могли и устранить. Яна вздохнула. В таком случае круг подозреваемых расширялся, а найти убийцу становилось еще сложнее. Дело оказалось довольно-таки запутанным. Надежда оставалась лишь на карты.

Милославская вновь перевела взгляд на карту «Джокер», лежащую перед ней на столе. Быть может именно он подскажет что делать, где и как найти убийцу. Яна расслабилась, положив руку на карту.

Стоило лишь ей прикрыть глаза, как ощущение тепла, нежно ласкающего ладонь, подсказало, что карта начала действовать. Мрак, в который Яна погрузилась, зажмурившись, понемногу стал рассеиваться. Через мгновение черные точки, подобно какой-то сюрреалистической вороньей стае закружились перед ее глазами.

Внезапно эти черные точки, хаотично мелькающие перед ее внутреннем взором принялись упорядочиваться, складываясь в черно-белое изображение, лишенное не только ярких красок, но и полутонов.

Яна огляделась. Картина, представшая перед ее глазами угнетала. Как ни странно, цвета так и не появились. Возможно, просто из-за царившего полумрака все вокруг по-прежнему казалось черно-белым. Она находилась на улице, освещенной лишь редко встречающимися фонарями. Находящийся ближе всего к ней фонарь был неисправен – испускающая тусклый, придающий окружающему несколько призрачный вид, свет лампочка то и дело тухла, вновь разгораясь через несколько секунд.

Сразу за кругом света, который образовался благодаря фонарю, тьма смыкалась, поглощая очертания смутно вырисовывающихся домов. Лишь большая неоновая вывеска выглядывала из-за расположенного за фонарем двухэтажного здания. Прочитать, что на ней написано было невозможно. Лишь неоновые отсветы зарницей освещали темное небо. Сияние мигающей рекламы бросало неровные тени, периодически озаряя двухэтажный особняк.

Неожиданно свет фар вывернувшегося из-за угла автомобиля осветил темную подъездную дверь, лавочку и даже цветущие кусты. В этот момент Яна успела разглядеть, что дворик был довольно ухоженный, чистенький и симпатичный. Машина остановилась, но фары не погасли и водитель не вышел. За затемненными стеклами Яне не было видно, что происходит в автомобиле.

Милославскую охватило любопытство. Ей было интересно, что происходит в данный момент в машине. Каким-то неведомым чувством она понимала, что это не парочка, которая никак не может распрощаться и целуется в данный момент, оттягивая последние минуты. Нет, от темной массы автомобиля исходила неведомая опасность, заставляющая пробегать по телу женщины противную дрожь.

Яна стала медленно приближаться. Она, как ей казалось, не просто шла или даже плыла по воздуху, но, подчиняясь мысленному усилию, продвигалась вперед резкими толчками, требующими значительного напряжения. Яна уже могла, вытянув руку, прикоснуться к правой передней дверце, смутно виднеющейся в темноте, когда ее ослепил яркий свет.