Жизнь Вована, или «Пролетарии всех стран – пролетайте» - Александр Панин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Веселье продолжилось в лучших традициях деревенского экшна. В общем, на следующее утро, большая часть весело отдыхавшей компании, представляла собой печальное зрелище, характеризующееся кучей грязных и порванных вещей сваленных в одну кучу, и бланшами под некоторыми глазами. Серега, маявшийся бодуном, глядя на все это безобразие произнес вечную фразу
– Не, мужики, так пить нельзя.
Да-а-а, воистину утро вечера мудренее (или муднее)…
*********
Глава 10 «Рыбак рыбака…»
Вовка, на волне нахлынувших воспоминаний, решил навестить Стасика в общаге, тем более что тот давно звал в гости и как раз был на выходных после суточного дежурства. Стасик был на пять лет старше Вована, армии он смог избежать по причине косоглазия, а в охранниках обосновался надолго. Кстати, можно заметить, что косоглазие было преимуществом Стасика, как охранника, потенциальным воришкам сложно было понять, за чем или кем наблюдает он в данный момент. Пару-тройку раз он даже премию смог получить за задержанных воришек, решивших пойти на злодеяние лишь потому, что им казалось, что Стасик в этот момент смотрит совершенно в другую сторону. Нравился ему такой режим работы. Да и напрягать мозг не требовалось.
Единственным напряжением мозга для Стасика являлись сборники сканвордов. Разгадывал сканворды Стасик довольно успешно и гордился этим, ненавязчиво подкидывая разгаданные сканворды на видное место. И пусть слова в них угаданы были не всегда верно, но главное буквы в этих словах совпадали.
Вовка зашёл в общагу к другу, в комнате пахло кислым борщом, Стасик обедал. На столе стояла пачка майонеза, лежала буханка ржаного хлеба. На потёртой и прожжённой клетчатой клеёнке, которой был покрыт стол, валялись хлебные крошки с дольками чеснока, в углу стояла обрезанная наполовину пивная банка, почти до верху наполненная окурками.
– Привет! Есть будешь? – Стасик подвинул кастрюлю в сторону подсевшего рядом Вовчика и открыл крышку.
В нос Вовке ударил сильный запах прокисшего супа, в кастрюле плавала какая-то белая пена. Стасян, уловивший недоумённый взгляд Вовчика, пояснил
– Да не боись, нормально всё. Борщ подкис немного, я его с содой перемешал, чтобы кислоту убрать. Есть можно. Я так часто делаю. Накладывай, коли голоден, не отравишься.
– Да не, спасибо, поел в столовке неплохо – Вовчик поспешил закрыть крышку кастрюли и поднявшись со стула, встал у открытой форточки окна, жадно втягивая ноздрями свежий ветерок, доносящийся со стороны парка.
Ветерок неё запахи молодой листвы, свежей воды и шашлыков.
– Пойдем до магаза, пивас возьмем и в парке посидим – доедай, я на крыльце внизу подожду – предложил Вован.
– Ок, базар, лады – Стасик не возражал.
В весеннем парке, было много народа – мамы с детьми, парочки, велосипедисты, бабушки с лыжными палками, студенты – все вышли на природу, после долгих зимних вечеров. Парк дышал жизнью и благоухал молодой, распускающейся зеленью.
В дальнем углу большого пруда, за кучей каких-то огромных валунов, у Стасика с Вованом было укромное место, скрытое от множества посторонних глаз, гуляющих по центральным дорожкам. Парни сидели, пили пиво, закусывая сухариками, и вели разговоры за жизнь. Они не жаловались на серый быт, не сплетничали о знакомых, не считали ни своих, ни чужих денег – они просто душевно беседовали о прошлых событиях, о будущих планах.… На тихом пруду, пока ещё не затянутом июньской ряской, плавали утки, где то под гладью воды ходили караси, ловя скользящих по глади водомерок и выдавая себя редкими всплесками.
– На рыбалку надо съездить, на реку. Погода вон какая устанавливается, щеклеи натаскать, да насушить – Вовчик запульнул камешком в пруд, потревожив медленно расходящимися концентрическими кругами отражающееся в воде весеннее солнце.
– Моторку бы лучше найти, заехать подальше от города – поддержал идею Стасик – знаю одного мужика с моторкой, тёзку твоего. То же Вован. Угрюмым кличут. Старше правда тебя в два раза, ну да водки возьмём – согласится. Правда он тот ещё чудила, да оно и веселее будет.
– Давай через неделю, у меня практика заканчивается, на каникулы идём. Лафа! – Вован прикрыл глаза и растянулся на тёплой земле.
– Замётано – коротко ответил Стасик – подменюсь, если чо. Должок у напарника вдобавок. Подменит. Никуда не денется. Угрюмый лишь бы не слился.
Через неделю Вовчик со Стасиком, Угрюмый, походивший на какого-то сутулого гнома из Средиземья и его двоюродный брат, длинный и тощий, собирались к отплытию. Более старшее поколение говорило про Угрюмого с братом – Соломинка и Лапоть. Что так же было не далеко от истины.
На берегу реки были свалены различные рыбацкие пожитки: трапики из лодки, рюкзаки, запасной винт, пара облупленных металлических лодочных бензобаков, котелок, топор, спасжилеты и прочее шмотьё необходимое для обустройства на реке. На берегу лежала перевёрнутая кверху дном дюралевая лодка «Казанка» – популярное и безотказное средство передвижения по каменистым рекам.
Угрюмый, громко топая болотными сапогами и хрустя галькой под ногами, бродил по берегу собирая пластиковые бутылки. Набрав с десяток, он кинул их в лодку – пригодятся.
Братва загрузила снаряжение, припасы и села в лодку, Вован-Угрюмый, закинув к борту зачехлённое охотничье ружьё, отталкиваясь шестом от дна и разгоняя «маляву» – маленьких рыбёшек стаями обитающих на мелководье, вывел «Казанку» на глубину и стал заводить старенький лодочный мотор «Вихрь- 20», мотор, что-то там клокотал, пускал сизые облака дыма, но заводиться не желал. Угрюмый всё сильнее дёргал пусковой трос, но мотор упорно глох. Лодку, струей воды, медленно относило вниз по течению.
– Да, е…, твою мать! – выругался старый Вован с силой, в очередной раз резко дернув пускач.
Мотор, услышав волшебную фразу, уверенно заклокотал, набирая обороты. Лодка пошла вверх по течению. Приключения начались.
Мимо проплывали окраины города: огороды, дачи, садовые участки. По правому берегу тянулась высокая гора, по склонам которой бегали окрестные козы, охраняемые тучной приземистой бабкой с длинной вицей в руках. В лицо рыбакам бил встречный ветерок, лодка подпрыгивала на бурунах переката, пробиваясь сквозь набегающие на нос волны. Перекат уже заканчивался, впереди показалась вереница лесосортировочных островков посредине русла, оставшихся со времён лесосплава. И тут мотор словно захлебнушись перемалываемой водой, клокотнув своим «горлом», заглох.
Лодку мгновенно стало относить назад, вниз по течению. Угрюмый молча дёргал пускач, мотор фыркал, но молчал, лодку молча сносило. Брательник Угрюмого, то же по иронии судьбы – Вова по имени, молча, но резко схватил шест, и перекинув его через борт, попутно треснув Угрюмого краем шеста по голове, отчего у
