Помощник вампира - Даррен Шэн

— Слушайте, — обратился он к толпе, — я долго добирался сюда и очень устал, поэтому не буду показывать вам весь свой номер, а покажу только самое интересное.

Он согнул пальцы на правой руке в кулак и выставил вперед указательный палец.

— Даррен, пожалуйста, сунь мой палец себе в рот, — сказал он.

Я посмотрел на Эвру, и тот велел мне слушаться Кормака.

— А теперь, — продолжал Кормак, — укуси меня, пожалуйста.

Я укусил его за палец.

— Сильнее, — сказал Кормак.

Я укусил сильнее.

— Ну же, парень, — воскликнул Кормак, — постарайся! Поработай челюстями. Ты акула или мышка?

Что ж, он хочет, чтобы я по-настоящему укусил его? Ладно, сейчас укушу, как следует.

Я с силой сжал челюсти, думая, что он подпрыгнет от удивления. Но удивился не он, а я — оказалось, что я откусил ему палец!

Я в ужасе отшатнулся и выплюнул откушенный палец. Быстро посмотрел на Неуязвимого Кормака. Я ожидал, что он завоет от боли, но он только рассмеялся и показал мне свою руку.

На месте пальца был белый обрубок, однако ни крови, ни раны не было видно. И тут случилось нечто потрясающее: у Кормака начал отрастать новый палец!

Сперва я подумал, что мне это померещилось, но нет, палец все рос и рос и через несколько минут стал таким же, как и раньше. Кормак выждал пару секунд, а потом начал сгибать и разгибать его, чтобы мы удостоверились, что это самый настоящий палец.

Толпа зааплодировала, а я немного успокоился.

Глянув себе под ноги, я заметил, что откушенный палец начал разлагаться. Вскоре от него осталась только горстка серого праха.

— Прости, если напугал, — сказал Кормак, легонько хлопнув меня по голове.

— Ничего, — отозвался я. — Пора бы уже знать, что здесь может происходить самое неожиданное. Можно потрогать ваш новый палец?

Он кивнул. На ощупь палец ничем не отличался от старого.

— Как вам это удается? — удивленно спросил я. — Это какой-то фокус?

— Никаких фокусов, — ответил артист. — Поэтому меня и зовут Неуязвимый Кормак. Мне можно спокойно оторвать руки и ноги — у меня отрастут новые. Так было всегда, с самого моего рождения. Родители обнаружили это, когда я случайно отрезал себе часть носа кухонным ножом. Я могу отрастить себе любую часть тела. Кроме головы. Я еще не пытался отрезать ее. Зачем искушать судьбу?

— А вам бывает больно? — спросил я.

— Немного, — ответил он, — совсем чуть-чуть. Когда мне отрезают руку или ногу, на этом месте тут же начинает расти новая рука или нога, так что больно бывает всего пару секунд. Это похоже на…

— Ну, хватит уже! — закричал мистер Длинноут, прервав его. — У нас нет времени для долгих объяснений. Мы давно уже не давали представлений. Пора снова развлечь почтенную публику, пока она не забыла о нас и не решила, что мы удалились на заслуженный покой. Друзья! — обратился он к толпе и хлопнул в ладоши. — Передайте всем: отдых слишком затянулся, сегодня вечером мы даем представление!

ГЛАВА 18

Жизнь в лагере забила ключом. Люди бегали туда-сюда, как муравьи. Несколько человек устанавливали купол. Я его раньше не видел. Он оказался очень красивым: большим, круглым, красным, с картинками, на которых были изображены артисты.

Нам с Эврой тоже нашлась работа — мы вбивали колышки, которые держали купол, расставляли стулья, помогали установить сцену, доставали реквизит для артистов — например, жестяные банки, болты и орехи для Голодного Рамуса. А еще нам велено было вкатить клетку с Человеком-Волком под купол.

Предстояло сделать очень многое, но все работали с удивительной скоростью. Каждый знал свои обязанности, и не было никакой суматохи. Все трудились не покладая рук, и очень скоро все было готово к представлению.

Сэм пришел в обед. Я хотел было попросить его помочь нам, но Эвра сказал, что он будет путаться у всех под ногами, и отослал его домой. Сэм ужасно расстроился и мрачно побрел прочь, пиная перед собой пустую банку. Мне стало его жалко, и я вдруг понял, как можно его утешить.

— Сэм! Погоди минутку! — закричал я. — Я сейчас вернусь!

Я сообщил о своей идее Эвре и побежал к мистеру Длинноуту.

Я постучал в дверь его фургона, и мне тут же открыли. Мистер Длинноут стоял на пороге. Не успел я и рта раскрыть, как он протянул мне два билета на представление.

Я посмотрел на билеты, а потом на мистера Длинноута.

— Как вы догадались?…

— Есть у меня один способ, — ответил он улыбнувшись.

— У меня нет денег, — предупредил я.

— Я вычту из твоей зарплаты, — сказал он.

Я нахмурился:

— Но вы же мне ничего не платите.

Он улыбнулся еще шире:

— И правильно делаю.

Сказав это, мистер Длинноут вручил мне билеты и закрыл дверь у меня перед носом, я даже не успел поблагодарить его.

Вернувшись, я отдал билеты Сэму.

— Что это? — спросил он.

— Билеты на сегодняшнее представление, — сообщил я. — Один для тебя, другой для Р. В.

— Ух, ты! — Сэм быстро запихал билеты себе в карман, как будто боялся, что они исчезнут. — Спасибо, Даррен.

— Не за что, — сказал я. — Только наше представление начнется поздно. В одиннадцать. А закончится где-то в час ночи. Ты сможешь прийти?

— Конечно, — заверил меня Сэм. — Я сумею выбраться из дома. Мама с папой ложатся в половине десятого. Они жаворонки.

— Если тебя все-таки поймают, — предупредил я, — не говори, куда собирался идти.

— Ни за что не скажу, — пообещал он и побежал за Р. В.

Представление началось сразу же после ужина. Эвра пошел привести в порядок свою змею, а я зажег свечи и расставил их в зрительном зале. Надо было еще повесить пять огромных канделябров — четыре в зале и один над сценой. Этим занялся Малый Народец.

Мэгс — красивая дама, которая продает игрушки и сладости во время антракта, — попросила меня подготовить ей подносы, и я целый час нагружал подносы сладкой паутиной, съедобными «стеклянными» статуэтками и клочками шерсти Человека-Волка. Среди сувениров оказались и такие, каких я раньше не видел, — маленькие фигурки Неуязвимого Кормака. Если отрезать у них ручку или ножку, они вырастут снова. Я спросил Мэгс, как это происходит, но она не знала.

— Это сделал мистер Длинноут, — сказала она. — Он делает много всяких сладостей и сувениров.

Я отрезал голову фигурки и заглянул внутрь, но новая голова отросла так быстро, что я ничего не успел разглядеть.

— Они рассчитаны всего на месяц, — сообщила мне Мэгс. — Потом фигурки начинают разлагаться.

— А вы рассказываете об этом тем, кто их покупает? — спросил я.