Янтарин - Катерина Шишканова

— Ищет наших лошадей с поклажей. Заодно может на твоих спутников наткнётся.

— А ваш меч правда такой разболтанный или это чтоб врагам глаза заплевать?

— Ч-чего?

— Ну… так мой брат говорит, когда хочет обмануть… э-э… противника.

— Янош что ли?

Впервые за полчаса словесная лавочка иссякла. Парень заглох, угрюмо насупился и на провокационные вопросики собеседника не отзывался, не желая ляпнуть чего-нибудь ещё компрометирующего. Гельхен посмеивался и втайне молил знакомых богов, чтоб любовь к тишине у Рыжика не растаяла хотя бы ещё столько же, сколько он мурыжил ему мозги.

Старик и второй мальчонка появились уже у самой деревушки — выползли из придорожных кустов, обтрёпанные и пыльные. Ни лошадей, ни сумок. Только Филя недовольно топорщил перья, ковыляя впереди унылой процессии.

Отсутствию коней наёмник хоть и огорчился, но не удивился — крошки Ферекруса всегда были голодны. Отпустили людей и на том спасибо.

— Ладно, — заявил он, — от них всё равно пришлось бы избавляться, уж больно породистые да приметные. Жаль только уплывших золотых — за таких по сотне не жалко отдать.

Вообще-то по полторы минимум, но эти знания учитель мудро умолчал.

— Надеюсь, вы не оставляли мошну при седле? — не терпящим возражения тоном заметил наёмник. — Учтите, со своего кармана расплачиваться не собираюсь.

Старик завозился, опустил очи долу и забормотал в бороду о проклятых мракобесах, скинувших ему на седую голову эту напасть.

Уже в селе Рыжик подошёл к старику и молча сунул ему полотняный мешочек, звякнувший медью. Гельхен сделал вид, что не заметил.

4. ПЬЯНАЯ ЛУНА

— А вы знаете, что у вас глаз за глазом не успевает?

Мужчина застонал и уронил голову на стойку, не желая участвовать в последующем кошмаре. Очень даже миленькая девица, действительно имевшая небольшую косинку, но от этого ничуть не проигравшая во внешности, вспыхнула до ушей и недоумённо захлопала длинными густыми ресницами.

Действительно очень милая, удивительно как только окружающие не пялились на неё, хотя лицо должно было притягивать взгляды. Даже щенок беспокойно заёрзал, когда её необычные глаза с шестиугольными жемчужными зрачками вскользь пробежались по его тощей фигуре. Правда, быстро пришёл в себя и тут же преисполнился чувством невыполненного долга. Сразу видно, пацан…

— Вот-вот, я же говорю — глаза в разные стороны разъезжаются, — торжественно заключил звонкий голосок. Крысёныш… — А вам оно не мешает? А вы видите, сколько я показываю пальцев? А зачем вы в башку шишку плюща воткнули? Это так модно, да? Ой, а у вас глаз дёргается!

— Знаешь что, парень… — наёмник не успел донести идею до радостно покрасневших ушей, девушка залилась слезами, вытащила из волос украшение, со злостью швырнув им в радостную солнечную физиономию, и бросилась прочь из заведения, едва не сбив по дороге кувшин с квасом. Гельхен поднялся, схватил сияющего поганца за счастливое ухо и поволок на улицу к колодцу.

— Неужели она вам понравилась? Нет, ну неужели? — пацан болтался на ухе, проворно перебирая ногами. — Что вы могли найти в этой ведьме, если у неё даже глаза кривые?! Вы вообще её разглядывали?

— Поверь, на глаза я смотрел в последнюю очередь, — процедил мужчина, выталкивая гадёныша на улицу. На глаза он вообще старался не смотреть, разглядев в них наядин омут. Даже не знал, что потомки водяных могут оказаться такими… необычными.

Гельхен окинул подворье цепким хищным взглядом, обнаружил каустик, расплавленный в лучах закатного солнца и, не долго думая, засунул кусок во всё никак не закроющийся рот.

…-Мы же договаривались, что вы будете следить за своим зверинцем, господин Ольхен, — рыжий пролетел по комнате, удачно вписавшись в кровать. Подскочил резиновым мячиком, сплюнул каустик, но улыбка не потухла.

Старик прочистил монокль, внимательно посмотрел на мальчишку. По щеке пацанёнка медленно расплывалось красное пятно, словно ожёг от крапивы. Его седеющие глаза возмущённо расширились.

— Да как вы посмели?!

Наёмник мрачно скосил глаза на щёку мальчишки.

— Это всего лишь плющ. — Довольно ухмыльнулся — хорошо всё-таки залепила русалка.

Глаза Ольхена стали ещё более круглыми, он слишком пристально вгляделся в мальчика, бесшумно шевеля губами, словно решаясь что-то спросить.

— Господин Гельхен, спасибо большое. Юный Филимон осознал свои ошибки, верно?

— Я полон раскаяния! — заверил Рыжик, быстро прикрывая распухающую щёку. Слишком поспешно, чтоб оказалось правдой. — Гадом буду!

Гельхен тихо сплюнул, подтверждая, что гад он и есть, и уже почти вышел, когда странная мысль лихо тюкнула по затылку.

— А где второй парень?

— Был в кабаке, — мигом среагировал рыжий. — Пускал слюни на эту вашу… косоглазую.

— А в это время на него пускали слюни парни в тёмных плащах за дальним столиком, — припомнил Гельхен. Не интересующие раньше детали всплыли с кристальной чёткостью — в приграничье постоянно шлялись толпы полукровок-недочеловеков, но нелюди, тем более недобитые вампиры, обычно околачивались ближе к подземельям Мортемира и на территорию Янтарного края не слишком забредали, особенно в последнее время — после нескольких удачных стычек с молодым принцем, предпочитая пыльную изрезанную ущельями и горами Границу. Даже не Приграничье, где по слухам удачно засел отряд славного принца Диметрия и всё ещё гнездились драконы, а именно Границу — пустынный край с мрачной аурой присутствия смерти. На взгляд Гельхена — обычный участок земли, может, немножко переселённый духами и реликтовой нежитью-нелюдью, но соваться туда не любили даже толстокожие василиски. Не удивительно, что говерлский вампирюга своего племянничка из столицы утащил — неясные слухи буквально за один день заставили мирных горожан взять в руки вилы и горячо объясниться с немногочисленной местной популяцией кровососов.

А ещё в углу сидел странный патлатый тип, слишком подозрительно принюхивающийся к мальчишкам. Вроде, человек, а вроде и не совсем — в густой темноте шиш разберёшь. По крайней мере в кубке у него плескалась обычная вода и от эля за соседним столом нос его неодобрительно морщился. А ещё глаза у него посверкивали — слишком большие для человека, даже прищуренные…

Хлоп! Подскочивший уже парень, дёрнулся от затрещины. Старик возмущённо приподнялся.

— Да как вы смеете?!

— Лучше бы за братцем следил, а не мне отдых портил. Эти костоломы в плащах трупно подванивают. Надеюсь, он ещё не перезнакомился со всеми ими до состояния "ням-ням".