Небеса любви - Кэтрин Кингсли

– О… Как чудесно, – прошептала она.

– Впечатляет, да? Не думал, что вам нравится любоваться красотами природы.

Лили взвизгнула – и развернулась на сто восемьдесят градусов. Негодяй стоял прямо перед ней. Рукава его белой сорочки были подвернуты до локтей, а пуговицы у ворота – расстегнуты. Ни сюртука, ни куртки на нем не было.

– И правильно, что не думали. Подумаешь, солнце встает… – пробурчала Лили. – Самое обычное явление.

– Неужели?

– Да, конечно. Мне, знаете ли, не спалось… А больше нечем было заняться.

– Да, понимаю. То есть вы, чтобы развеять скуку, решили выйти из дома и посмотреть на восход солнца, хотя это зрелище вам совсем не нравится, не так ли?

– Вы меня напугали, – заметила Лили.

– О, прошу прощения… Просто я был озадачен. Когда я в последний раз видел вас в столь ранний час, вы были очень недовольны.

– Нет ничего преступного в том, чтобы подольше поспать, – заявила Лили. – И знаете, я не понимаю, почему вы все время спорите!

Муж посмотрел на нее с усмешкой.

– Звучит очень забавно в ваших устах.

Не зная, что на это ответить, Лили спросила:

– И как давно вы тут стоите?

– Достаточно долго, чтобы понять: вы только что бессовестно солгали. Право, Элизабет, что постыдного в том, что вы любовались одним из чудес Господа?

– Слишком долго объяснять. Но знаете: я в Бога не верю.

Лили не сомневалась в том, что муж сейчас начнет на нее орать, но – странное дело! – этого не произошло.

– Неужели? – спросил он. – Знаете, я не удивлен. А как вы думаете, Господь в вас верит?

– Что за дурацкий вопрос? Разумеется, верит. То есть верил бы, если бы существовал. Но Бога нет.

– Когда я был совсем маленьким мальчиком, – проговорил Паскаль, глядя на громадный солнечный диск, – я думал, что мы все просто снимся Богу, а когда Он проснется, мы все исчезнем – будто нас и не было вовсе.

– Вы очень странный человек… – пробормотала Лили.

– Да, наверное. Но вернемся к этой конкретной теологической проблеме. Если очень упростить, то я и сейчас думаю, что все мы – часть Божьего сна. Но я больше не переживаю из-за того, что могу внезапно исчезнуть. А вот с вами как раз и случилась эта неприятная история: вы пробудились ото сна, самого прекрасного сна, который только можно представить, и тем самым вы заставили Бога исчезнуть. Хитрый трюк, не находите?

Лили в изумлении уставилась на мужа. Он и впрямь был очень странным человеком.

– Не понимаю, о чем вы толкуете, – сказала она. – Но я думаю, что вы несете ужасную чушь.

Паскаль пожал плечами. Затем вдруг поднял руку и взмахнул ею. Проследив за его взглядом, Лили поняла, что он приветствовал Чарли, бодро шагавшего по тропинке. Чарли нес две удочки в одной руке и седельную сумку – в другой.

– Доброе утро, – сказал он с улыбкой, когда приблизился к ним. – Вы идете с нами, Элизабет? Очень мило с вашей стороны.

Лили принялась ковырять траву носком туфельки.

– Нет, – ответила она. – Меня не пригласили. К тому же я не умею ловить рыбу.

– Неужели?! – Чарли уставился на нее в изумлении. – Как можно не уметь ловить рыбу? Это же великий грех! То есть я хотел сказать… недоразумение. И, конечно же, вы приглашены. Разве не так, Паскаль? – спросил Чарли, ухмыляясь. – Но как же так? У тебя – лучшего рыбака на свете – жена не умеет ловить рыбу? Послушайте, Элизабет, вы можете взять мою удочку, и мы с вашим мужем уж как-нибудь поможем вам поймать несколько рыбешек. Пойдемте же. Нам надо успеть, пока солнце не поднялось слишком высоко.

– Нет-нет! – заявил Паскаль. – Лучше иди с Элизабет, а мы с тобой порыбачим как-нибудь в другой раз. Мне надо кое-что сделать сегодня. Можно взять на время твоего коня?

– Да, конечно, – кивнул Чарли. – Но должен признаться, ты очень меня разочаровал. Я собирался тебе кое-что показать. Нам надо с этим успеть, а то придется ждать еще несколько лет.

– Я уверен, тебе есть что мне показать и рассказать. Но ты уж меня прости – мое дело действительно важное. А Элизабет с удовольствием посмотрит то, что ты собирался показать мне. Увидимся позже, идет?

– Ладно, хорошо. И осторожнее с моим конем, он у меня с норовом. – Чарли улыбнулся Элизабет. – Готовы?

Лили хотела было отказаться, но разве откажешь такому обаятельному парню? К тому же ей было бы приятно провести время с тем, кто дружелюбно к ней относится. И похоже, рыбалка – приятное занятие. Особенно тогда, когда рядом нет того, кто пытается испортить тебе настроение.

– Да, пойдемте, – ответила Лили, и, подхватив юбки, зашагала по влажной траве следом за Чарли.

Оседлав коня, Паскаль поехал в лес и уже через десять минут был у цели. Маленький нарядный домик, окруженный ухоженным цветущим садом, находился совсем рядом с Рейвенсуолком.

Привязав коня к столбу, Паскаль распахнул калитку и направился к дому. Остановившись, постучал в дверь. Он точно знал, что в это время Бинкли, верный своим привычкам, должен был находиться дома. Через минуту послышались шаги, затем – скрежет засова. Дверь чуть приоткрылась, и в щели появилась лысая голова Бинкли. Заспанный хозяин с удивлением смотрел на раннего гостя. Потом вдруг широко распахнул дверь и радостно воскликнул:

– Мистер Паскаль! Наконец-то вы дома!

Паскаль засмеялся. Он был очень рад встрече со старым другом.

– Да, я вернулся.

– Забавно… – ухмыльнулся Бинкли. – Я-то думал, вы про нас совсем забыли, но вот вы здесь. Слава богу!..

– Я тоже рад встрече. Вы позволите войти?

– Конечно! Проходи, мальчик мой. Какая радость! Когда же ты вернулся?

– Вчера вечером.

– Виделся с его светлостью? – спросил Бинкли.

– Да. Как только приехал, сразу пошел к нему. Не волнуйся, Бинкли, Николаса и Джорджию мое внезапное появление не слишком расстроило.

– Вот и хорошо. А у этого внезапного возвращения… есть причина?

– Может, у вас чай найдется? Я бы не отказался от чашечки.

– Само собой. Садись же. А я сию минуту принесу чаю.

– Не надо меня обслуживать. Я с радостью сам себя обслужу.

– Может, я и старый человек, – проворчал Бинкли, – но и силы, и мозги у меня пока есть. Делай то, что тебе говорят. Садись.

– Ты ведь, кажется, уже на пенсии, да?

– Дворецкий всегда останется дворецким. Это звание – на всю жизнь, и я им горжусь. Так что не лишай меня удовольствия, молодой человек. У меня и так в жизни осталось мало радостей. – Старый дворецкий побрел на кухню, и Паскаль проводил его взглядом. Не было на свете более верного друга и более верного слуги, чем Бинкли, и Паскаль ценил его за твердость духа и принципиальность, которые с годами только крепчали.

Вернувшись, Бинкли принес не только чай, но и целое блюдо свежеиспеченных булочек, сливочное масло и баночку своего знаменитого джема из черной смородины. Все это старик выложил на стол в уютной столовой, окна которой выходили в сад.

– А теперь, – сказал Бинкли после того, как оба плотно позавтракали, – расскажи, что же привело тебя ко мне? Может, глаза у меня уже не такие зоркие, как прежде, но я вижу, что ты опечален.

Паскаль замялся, но Бинкли проговорил:

– Давай, облегчи душу. Не тяни. Я не собираюсь жить вечно, и теперь мне каждая минута дорога.

– Прошу прощения, – с усмешкой сказал Паскаль. – Я и забыл, что ты вот уже десять лет стоишь одной ногой в могиле.

– Не обязательно мне дерзить, мальчик. Мне хватает дерзостей Чарлза и прочих детей. Ни капли уважения к старшим. Совсем отбились от рук. И родители им во всем потакают. Куда подевались хорошие манеры? Одни только дерзости, но это у них называется «прогрессивными взглядами», вот так-то!

– Да ты ли это, Бинкли?! – с улыбкой воскликнул Паскаль. – Неужели ты хочешь сказать, что дети графа далеки от совершенства?

– Какое уж там совершенство? – проворчал старик. – Представить не могу, что бы сказала наша добрая королева, упокой Господь ее душу, если бы увидела, как обстоят дела в Рейвенсуолке. Дети отбились от рук, орут целыми днями, без конца шалят, а проделки у них… На прошлой неделе Уильям и Катрин оставили у меня на пороге целую корзину лягушек. Они почему-то решили, что это очень смешно. Но мне, признаться, пришлось ой как нелегко, когда я гонялся за ними по всему саду.

– За детьми?

– Конечно, нет. За детьми я гоняться не стану, но лягушек среди моих барвинок я точно не потерплю. Мне, старику с больной спиной, и полоть-то тяжело, что уж говорить о том, чтобы ползать на четвереньках за прыгающими лягушками. О достоинстве я вообще молчу… – Старик нахмурился, помолчал немного и изрек: – Значит, ты решил вернуться в мир. Почему?

– Мне просто не оставили выбора, – со вздохом ответил Паскаль.

Старик снова помолчал, потом спросил:

– Но что же все-таки случилось? Должно быть, что-то серьезное. Люди просто так не скачут из страны в страну, тем более – из мира в монастырь и обратно.

Паскалю уже надоело рассказывать одну и ту же историю, но он все же повторил ее еще раз для Бинкли. Старик молча слушал, ни разу не перебив Паскаля. Дослушав до конца, кивнул – и ни слова не сказал.