Ты у меня один... - Инга Берристер

— Ты уже закончила? — властно спросил он, приближаясь к письменному столу.

— Почти, — буркнула Шарон, надеясь, что ничего не пропустит, когда будет просматривать документы насквозь, прежде чем отдать их Роберту. Она заметила, что недовольство Роберта усилилось, когда он наклонился над ней и начал перелистывать бумаги.

— Если ты недоволен, Роберт, или полагаешь, что мог бы сделать лучше…

— Вынужден напомнить, будь моя воля, компания никогда не наняла бы тебя в качестве переводчика, — отчеканил он. — То, что мы с тобой родственники, не должно сказываться на наших служебных отношениях. Знаешь ли, одной нашей общей знакомой очень нравится думать, что она получила место в компании благодаря своим профессиональным качествам, а не из-за своей матери. Но ты, кажется, не прочь сама воспользоваться нашими родственными связями в служебных отношениях, — добавил он, забирая со стола то, что Шарон уже успела перевести.

— Это ты ими пользуешься, а не я, — тут же возразила Шарон. — В конце концов, не будь мы родственниками, ты не смог бы заставить меня поселиться с тобой в одном номере…

По его лицу она заметила, что ему не понравились ее слова. Ну и отлично, решила она. Он сам первый начал.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Роберт? — бросила она, поворачиваясь и сердито глядя на него. — Ты помешан на контроле, но меня ты контролировать не можешь. Никто меня не контролирует.

— Верно, — с удовольствием согласился он. — Никто, в том числе и ты сама.

Он рассматривал ее, и Шарон живо вспомнился самый последний эпизод, когда ей как раз не хватило самоконтроля. Ей стало очень стыдно, и она быстро отвернулась.

— Я думала, ты сегодня собираешься пригласить свою японскую знакомую, — пробормотала она, снова уставившись в бумаги.

— Да, конечно, — Роберт задумчиво взглянул на часы. — Теперь ты закончила? Все здесь?

— Все, — скупо ответила Шарон, заметив, что ему очень хочется поскорее уйти.

— Еще вина?

Шарон улыбнулась, покачав головой, и прикрыла рукой свой почти пустой бокал.

— Я, пожалуй, тоже лучше не буду, — с сожалением сказал Курт. — Я за рулем.

Они почти два часа ехали сквозь итальянскую глушь, прежде чем наконец остановились в небольшом пыльном городке.

Настроение у них поразительно совпало: вели себя, словно сбежавшие с уроков школьники, беззаботные искатели уличных приключений. Бегали наперегонки по извилистым закоулкам, без конца покупали и ели домашнее мороженое, такое вкусное, что Шарон закатывала глазки от блаженства.

Курт решил, что не стоит сразу возвращаться назад. В конце своей эксцентричной экскурсии они запаслись едой и вином и устроили импровизированный пикник на берегу реки. Это место им еще раньше понравилось.

— У нас есть время? — поинтересовалась Шарон невзначай. Она не носила часы, и не слишком хорошо представляла, долго ли они бродили по городу.

— Мы успеем, — уверил ее Курт, и Шарон, радуясь тому, что сейчас она далеко от Роберта и можно расслабиться, забыть боль и гнев от постоянных стычек с ним, легко, со смехом согласилась.

Она не знала, как долго они наслаждались бездельем на свежем воздухе, попивая вино, но удлинившиеся тени говорили, что близится вечер.

— Нам и правда пора, — с неохотой напомнила Шарон.

— А если я не соглашусь? Скажу, что оставлю вас здесь навсегда и вы никогда не вернетесь? — Курт скорчил злорадную физиономию.

Шарон рассмеялась, но даже смех не смог развеять набежавшую грусть.

Этот день дал ей лишь короткую передышку, и она знала, что никуда не сбежит от своего несчастья, особенно с таким малышом, как Курт, который хоть и был милым, не таил в себе никакой загадки. Его видно насквозь — каждую мысль, каждый поступок… Не то что Роберт.

Роберт… Шарон замерла. Почему это из-за Роберта ей не хотелось заходить слишком далеко с Куртом? Ведь это ее любовь к Фрэнку стояла между ней и любым мужчиной, проявлявшим к ней интерес?

— Шарон? Что случилось? — обеспокоено поинтересовался Курт. — У вас такой грустный вид… Если какие-то неприятности, или… честное слово, я в состоянии… могу я чем-нибудь помочь?

— Нет, ничего, просто, как это ни печально, мне еще предстоит сегодня поработать, — произнесла она, решительно поднимаясь с земли.

Что бы сказал Курт, что бы он подумал, если бы узнал правду? Что бы он подумал о ней тогда? Что бы подумали о ней ее друзья, ее семья… Фрэнк… если бы узнали, что произошло между ней и Робертом? Они никогда не узнают — успокаивала она себя. Никто не должен знать.

Помогая Курту прибрать остатки их пиршества, она чувствовала, что сердце ее снова наполняется болью. В этой боли были и стыд, и замешательство, и смущение.

Как могла она так вести себя с Робертом, хотеть его, умолять его?.. Дрожащими руками она подобрала свой жакет.

Если бы существовал какой-то способ выбросить из памяти ту ночь… Чтобы и она и Роберт забыли обо всем…

Уже поздно, поняла Шарон, когда они сели в машину и направились к отелю. Южная ночь стремительно вступала в свои права.

Хорошо, что Курт подбил ее перекусить на природе, подумала она, взглянув на циферблат на! приборном щитке, потому что к ужину в отеле они, конечно, опоздают.

Уже пробило десять, когда машина Бергера влетела на автостоянку отеля. Пропущенный поворот удлинил их путешествие на несколько миль и почти на целый час. Шарон надеялась только на то, что Роберт будет слишком занят своей японской приятельницей, чтобы заметить, что она прогуливает.

— Спасибо, это был прекрасный день, — сказала она Курту, увернувшись от него, когда он хотел ее обнять.

Она заметила в его глазах тень разочарования но, к ее облегчению, он не стал форсировать события и, как полагается рыцарственному кавалеру, шел на шаг позади, сопровождая ее до гостиницы.

Шарон в тревоге оглядела фойе, но Роберту нигде не было видно.

— Боюсь, из-за того, что я не заметил поворот, вы остались без ужина, — начал рассыпаться в извинениях Бергер, — но, может быть…

— Все в порядке, Курт, — предвосхищая его предложение, не без лукавства успокоила Шарон. — После такого великолепного пикника просто ничего не смогу съесть…

Если сейчас она поднимется в номер, примет душ и ляжет спать, возможно, ей повезет и она успеет заснуть до того, как вернется Роберт. Если он собирается провести эту ночь с ней, в неё…

С ней? Шарон чувствовала злой, предательский жар, спеша с опущенной головой к лифтам. Разумеется, она не имела в виду, что Роберт намерен с ней спать. Только то, что он будет ночевать в номере. Что он с ней сделал такого, — что ей теперь приходится следить за собственными мыслями?