Большая книга приключений с привидениями - Валерий Гусев

– Он позаботился, – подал голос Алешка, отправляя в рот очередную ложку варенья. – Еще как!

– Так! – Папа повернулся к нему. – Добровольно признаетесь? Или под пыткой? – И он стал делать вид, что расстегивает брючный ремень.

– Сиди уж! – вступилась за Лешку мама. – А то штаны потеряешь.

– Грибков позаботился, – повторил Алешка, залезая ложкой уже не в пустую розетку, а прямо в банку.

– Не части, – посоветовала мама. – Вспотеешь.

– Он позаботился. Он всю аппаратуру спрятал в пещере.

– Ну да, я помню, – улыбнулся папа. – Там же, где вы его тетрадь обнаружили. На дне моря.

– В карьере. Мы его выследили и перевезли аппаратуру на лошади в заброшенный сарай. А потом обратно. Накануне обыска. Он об этом не знал.

– Понятно, – пробормотал ошарашенный папа. И спохватился вдруг: – Понятно, что ничего не понятно. А как же вы в подвал попали? Две запертые двери преодолели?

Алешка хихикнул, а я рассмеялся.

– Что вы веселитесь? Допрос еще не кончился.

– А ты как в подвал попал? Когда кирпич из стены выламывал? Тоже ведь две запертые двери преодолел.

– Ну я… – Папа заметно растерялся. – Мне положено по службе. В особых случаях… У меня такие ключи есть… Которые ко всем замкам подходят.

– Отмычки! – уточнил я. – Говори уж прямо.

Кто кого теперь допрашивает?

– А у вас? – спросил папа. – Где вы их раздобыли?

– В твоей соломенной шляпе. Случайно.

– Ничего от них не спрячешь, – вздохнула мама.

– Да мы их и не искали, – успокоил папу Алешка, пытаясь выскрести из банки еще хоть каплю варенья. – Нам шляпа была нужна…

Пришлось рассказать во всех подробностях и об операции «Бременские музыканты».

– Жестоко, – задумчиво проговорил папа, выслушав наш рассказ.

– Но смешно, – сказала мама.

– Вы его деморализовали своей операцией. Он на своей шкуре испытал свою же продукцию.

– Очень вредную, – прибавил Алешка.

– Да, – согласился папа. – Особенно для детей. Ведь они часто воспринимают то, что происходит на экране, как действительность. Врачи говорили, что сейчас у многих детей из-за таких фильмов расстроена психика.

– И дураки из них вырастают, – сказал Алешка. – Вроде Грибкова. Которые, кроме денег, ничего не любят.

– Кстати, – вспомнил папа, – а вы знаете, что в этих коробках с аппаратурой еще было?

– А мы в них не рылись. Зачем?

– Он туда и всю свою кучу денег запрятал. Так что держите. – И папа протянул мне ту золотую монету, что я вытащил из дырки в стене. – Вам все равно положено вознаграждение. Потом оформим.

– Во здорово! – обрадовался Алешка. – Мы себе в старости из нее зубы вставим.

– Вы ее сдадите, получите за нее деньги, – сказал папа, – и купите на них новый хрустальный сервиз гражданке Иванцовой. Который я разбил на ее дне рождения упавшим карнизом.

– Интересно! – аж взвизгнул от возмущения Алешка. – Ты разбил, а мы купим!

– Крючок-то ваш был! – возразил папа.

– А куртка-то твоя!

– Хватит спорить, – сказала мама и похвалилась: – А вот я ничего своим крючком не сдернула! Я аккуратная.

– Ты могла бы, – буркнул папа, – за скатерть зацепиться. Еще хуже получилось бы. – Он будто расстроился, что мама не побила всю посуду и не сбросила все закуски с праздничного стола.

– Могла бы. – Мама задумалась.

И мне показалось, она немного пожалела, что она такая аккуратная и с ней не случаются всякие веселые истории.

– Спать пора, – сказала мама и стала собирать со стола посуду. – Да, – спохватилась она, – а где штаны моего любимого гномика?

– Они сохнут на веревке.

– Сохнут, – вздохнула мама. – Под дождем.

А летняя жизнь шла своим чередом. Папа пристрастился к рыбалке. Мы сделали ему удочку и каждое утро встречали на карьере. Попозже приходила к нам мама, приносила оладьи и термос с чаем или какао, до которого все были большие охотники, особенно Алешка.

После рыбалки и завтрака на берегу мы шли домой и занимались хозяйственными делами. Поливали редиску, которая от такой радости стремилась догнать по высоте наши березы. А мама все никак не решалась сделать из нее салат, жалко было губить такой огород.

Но тут прошли дожди, и мама засобиралась за грибами.

– Нажарим, – мечтала она. – Намаринуем. Насушим. А потом всю зиму будем их есть с картошечкой.

И они с папой взяли у тети Клавы корзины и пошли в лес по грибы.

А мы с Алешкой, пошарив в холодильнике, отправились навестить Пал Данилыча с его веселой компанией.

Разбой и Бакс, едва увидав своего любимого дрессировщика, без всякой команды сделали «бременскую» пирамиду.

– Тьфу на вас, – проворчал Пал Данилыч, выходя из дома. – Ну, я тебе скажу, парень, выучил ты их на мою голову. Все время с окошка гоняю.

Мимо промаршировал, отдавая честь, Ганя.

– А этот вообще от рук отбился. Придется его тебе подарить. Только и знает, что строем ходить.

Алешка обалдел от такого счастья. А я подумал, как же один сурок, даже если это Ганя, может ходить строем. Ну да ладно, у нас на участке они с Алешкой вдвоем будут строем ходить. А может, и папа с ними…

Потом мы побродили вокруг Мрачного дома. Он был заперт и опечатан. И казалось, что очень этим недоволен. Наверное, ему нравилось, когда в его стенах происходят всякие жуткости и неприятности. Такой уж это дом. С такой судьбой…

Тут из-за угла вышел наш славный участковый. Он проверил замки и пломбы и подошел к нам.

– Все у меня «не тик-так», ребята, – грустно сказал он, порылся в кармане и протянул нам отрезанный палец. – Все из-за него. – Он вздохнул. – Не ценят близкие люди моих шуток.

Мы покивали, сочувствуя. В чем-то мы понимали его. Нам тоже порой доставалось ни за что от близких людей.

– В первый же вечер, – делился с нами своими бедами участковый, – стал раздеваться, а он из кармана выпал. Жена спрашивает: что такое? Говорю: вещественное доказательство. Она – в обморок.

– А начальник? – с интересом спросил Алешка. – Тоже в обморок?

– Нет, начальник у нас крепкий мужик. Но у него ведь тоже жена, нервная женщина… Схватила не свой бокал с шампанским: что это? Полковник пошутил: вещественное доказательство…

– Обморок, – вздохнул Алешка.

Участковый кивнул:

– А меня хотят в звании понизить.

– Начальник? – спросил я.

– Да нет, начальник против. А вот жена его требует. Ну, я пошел. Так что вы с этим пальцем поосторожнее, в карманах не держите. Увидит мамаша и…

– Нет, не упадет, она у нас закаленная.

– И аккуратная, – добавил Алешка. – Вы не расстраивайтесь, все будет путем.

И мы пошли домой, чтобы поскорее убрать этот зловредный палец в сумку, которая до сих пор пряталась под крыльцом.

А дома мы застали жуткую картину. На переднем плане – опрокинутая корзина с рассыпавшимися грибами. На заднем – высовывается из-под крыльца кусочек расстегнутой сумки. А на среднем лежит на траве наша аккуратная мама, и папа брызгает ей в лицо водой из кружки. Точнее – изо рта.

Мы стали ему помогать. Мама открыла глаза, узнала нас и жалобно простонала:

– Видеть их не могу!

Произошла с мамой, конечно, ужасная история. Они набрали много грибов, и мама собралась в поселок купить уксус, соль – ну все, что нужно для консервирования. И стала искать свою хозяйственную сумку:

– Куда они ее задевали? Ничего после них не найдешь!

– Да вот она, – сказал папа, – под крыльцом.

Мама обрадованно выдвинула сумку, расстегнула ее… Остальное мы уже видели.

Когда мама совсем пришла в себя, они вдвоем набросились на нас с криками: «Хулиганы!» Вот тут-то мы и вспомнили жалобы участкового на несправедливость со стороны близких людей.

Мама нас ругала от всей души, а папа – посмеиваясь. Я очень сильно подозреваю, что он прекрасно знал про сумку. Про то, что в ней лежало. Просто он хотел доказать маме, что даже с самыми аккуратными людьми случаются всякие происшествия, а не один он такой растяпа.

Доказал…

Но мы не стали его выдавать, приняли всю вину на себя. А в подтверждение искреннего раскаяния рассказали историю с участковым.

– Ну, – сказал папа. – Это поправимо. Пошли в поселок, разберемся.

В поселок мы пошли все вместе. Мама направилась по рыночным рядам для своих закупок, все время опасливо заглядывая в сумку, а мы с папой пошли в милицию, к ее начальнику – полковнику.

Папа сначала зашел к нему в кабинет один, а потом позвал нас.

Полковник сперва пообещал нам уши надрать, а потом стал выпрашивать у нас этот злополучный палец. Мы обещали отдать ему все «приколы», потому что не знали толком, что с ними делать. Отнесешь их на помойку, а потом по всей округе поднимется паника.

– Супруга ваша дома сейчас? – спросил папа полковника. – Как ее зовут?

– Дома. Анна Никитишна. Но я им, – он указал на нас, – не советую с ней встречаться. Полковница у меня крутая.

– Нет уж, наделали делов – пусть исправляют.