Секта - Макс Эрлих

Блейк продолжал допрос свидетеля. Он снова и снова пытался его запутать, сбить, поймать, пытался добиться от него изменения показаний. Но все усилия были напрасны. Свидетель Рид не отступил от своих показаний ни на шаг. Блейк почувствовал, что Джефф действительно верит в то, что говорит правду, Он действительно был, как выразился Морс, запрограммирован. Блейку стало не по себе. Казалось, что он разговаривает не с человеком, а с роботом. В то же время он чувствовал, что присяжные внимательно следят за ходом допроса. И спокойствие свидетеля производит на них хорошее впечатление. Блейк понимал, кое-кто из них уже считает, что адвокат просто давит на бедного мальчика. «Почему он не прекратит допрос? И так ясно, что мальчик говорит правду. Видно же, что он не лжёт. Защитник ни за что не смог зацепиться. Ни разу».

Блейк почувствовал, что рубашка взмокрела от пота. Ещё ни когда за долгие годы практики он не чувствовал себя таким беспомощным. Было очевидно, что этот раунд проигран. Надо прекращать допрос, пока не поздно.

— У меня всё, — сказал Блейк.

Джефф Рид вышел из-за свидетельского барьера, а Блейк отправился на место, боясь встретится взглядом с Морсом. Проходя к столу, он всё же взглянул на Морса, ожидая увидеть выражение упрёка — «А что я вам говорил», — но Морс смотрел в другую сторону.

Председатель суда вопросительно взглянул на обвинителя.

— Мы закончили, ваша честь, — с улыбкой сказал тот. — Все свидетели по делу опрошены. Обвинение сформулировано.

Судья Бреннер посмотрел на Блейка.

— Защита готова?

— Да, ваша честь.

— Хорошо, — судья опустил на стол деревянный молоток. — Объявляется перерыв. Слушание дела будет продолжено через пятнадцать минут.

Блейк быстро прошёл в туалет и открыл кран с холодной водой. Хорошо, что судья объявил перерыв. Ему надо собраться с мыслями. Допрос Джеффри Рида оказался слишком тяжёлым испытанием. Зря он не послушался Морса. Господи, что же они сделали с мальчишкой? Как им это удалось? Просто страшно. А если эта секта будет расти и дальше? Да ведь они смогу запрограммировать так же, как Рида, десятки тысяч, миллионы людей. Это страшная сила. История уже знала подобное. Не здесь, в Германии. В принципе, они могли бы завладеть умами всей страны. А почему могли бы? Могут. Уже сегодня. А ведь эти секты набирают всё большую силу…

В этот момент Блейк понял, насколько важен этот процесс. Нет, не для него лично, не для его карьеры. Для всей страны. Для будущего его детей.

Глава 25

План защиты, продуманный Блейком, был основан прежде всего на показаниях родителей и на том впечатлении, которое они произведут на присяжных.

Фрэнк Рид отвечал на вопросы защитника, и было видно, что его рассказ задел всех мужчин, — они представляли себя на его месте и не скрывали сочувствия.

Прокурор сделал из этого свои выводы и во время допроса не стал оказывать на Рида давление, чтобы не настраивать против себя присяжных.

Затем Блейк пригласил Кейт Рид. То, что она говорила, немногим отличалось от показаний мужа, но, в отличие от него, она с трудом сдерживала чувства и едва не плакала. Она не могла оторвать глаз от сына, но Джефф упорно избегал встречаться с ней взглядом. Присяжных тронули показания, особенно рассказ о посещении Астарота. От её допроса прокурор воздержался, зато когда дошла очередь до Синди, он напомнил ей о происшествии в заповеднике.

— Скажите, Джефф Рид пытался убежать от Наставников?

— Нет, но бежать было некуда…

— Мисс Хайленд, я прошу вас прямо отвечать на мои вопросы: пытался ли он убежать, да или нет?

— Нет, не пытался.

— Оказывал ли он сопротивление, когда Наставники сажали его в машину?

— Нет.

— Он боролся с ними, пытался вырываться?

— Нет.

— Значит, он сел в машину добровольно. Правильно?

— Протестую, — встал со своего места Блейк. — Обвинитель задаёт наводящий вопрос.

— Протест принимается, — судья Бреннер строго посмотрел на Хэтча.

— Вы показали, — продолжал Хэтч, — что один из Наставников ударил вас, и вы упали.

— Да.

— Он первым на вас напал?

— Нет, но дело в том…

— Он не нападал на вас первым. Верно?

— Да.

— Кто-нибудь из приехавших на помощь Джеффу напал на вас первым?

— Протестую, ваша честь, — Блейк опять приподнялся.

— Протест принимается, — судья снова посмотрел на прокурора. — Сформулируйте вопрос иначе.

— Кто-нибудь из Наставников нападал на вас первым?

— Нет.

— Значит, первой напали вы?

— Нет, я…

— Разве это не так, мисс Хайленд? Разве вы не первая напали на них?

— Да, это так.

— Вы били их кулаками, царапались и пытались схватить Джеффа за руку. Это так?

— Да.

— И таким образом вы сами спровоцировали одного из Наставников ударить вас. Да или нет?

— Да… Но ведь…

— У меня больше нет вопросов, — оборвал её прокурор.

Блейк решил, что заслушивать Кена Рида и Джо Питерсона нет необходимости. Мотивы их участия были очевидны.

Он пригласил для дачи показаний Джона Морса.

По залу пробежал шум. Благодаря журналистам Морс уже стал знаменитостью: таинственная романтическая личность, неуловимый мститель, который в течение долгого времени в одиночку вёл борьбу против могущественной секты. В журнале «Тайм» ему была посвящена отдельная статья, в которой говорилось, что Души Господни считают его воплощением самого Сатаны и называют не иначе как Дьяволом, что его фотографии вывешены в каждой коммуне ДГ и в течение всего этого времени на него безуспешно велась охота. Разумеется, всё это подогревало интерес публики к нему ещё больше. Журнал пытался взять у него интервью, но безрезультатно. И хотя ходило множество слухов о причинах, вызвавших войну против ДГ, никто не знал наверняка, почему он её ведёт. По-видимому, он сам не хотел, чтобы знали о мотивах. Поговаривали, что преподобный Ходжес и некоторые его приближенные знали подлинное имя Дьявола и причины этой войны, но тоже хранили молчание.

На вступительные вопросы адвоката Морс отвечал, что родился в городе Флинт, штат Мичиган, ему сорок восемь лет и последним постоянным его место жительства был Нью-Хейвен, штат Коннектикут. Психолог по образованию, он окончил университет в штате Мичиган и после защиты докторской диссертации в течение пятнадцати лет занимал должность заведующего кафедрой клинической психологии Йельского университета. Темой его научных изысканий была психопатология познания и восприятия в развитии личности, а также психофизиология мотивации и программирование поведения. Он был автором большого количества статей и двух монографий на эту тему.