«Док» - Олег Борисов

— И я такой же? Зомби с повадками трупоеда?

— Да, Макс. Может быть еще не превратился окончательно, но запах от тебя уже идет… Этот бзик на оружии, привычка постоянно оглядываться по сторонам, готовность упасть на пол и открыть огонь… Даже ты уже отличаешься от нормальных парней, которые водят грузовики, летают на гражданских грузовых шатлах, работают на складах или штабах. Тебя тоже сожрала война… И самое паршивое, что тебя это устраивает. И менять ты ничего не будешь… А жаль.

И прагматичная Эшли подхватила свою сумку, чтобы походкой фотомодели двинуться в домик, где снимала комнату. Обернувшись мне на прощание, она помахала рукой и рассмеялась:

— Но ты не горюй, док! Это лечится! Вы сами так говорите: лечится девятым калибром в лоб, или затылок, как повезет! Но если вдруг надумаешь расти в чинах на авианосце, то можешь позвонить из персональной каюты!

Тем же вечером кто-то из парней видел, как за ней заехал лощеный хлыщ на шикарном автомобиле. Судя по всему, она действительно с пользой провела эти два дня, как свободная спутница мелкопогонного офицера, и обзавелась новыми полезными и перспективными связями. А я остался один, писать вечерами письма и сжигать их в пламене зажигалки…

Поздно ночью, когда зудящие москиты бились толпами о сетку распахнутого окна, крепкая рука ротного затрясла меня за плечо:

— Подъем, док. Приказ о передислокации, на сборы полчаса…

И посмотрев на то, как я привычно и быстро сгребаюсь с кровати, капитан коротко хохотнул:

— Вижу, вижу старину дока. Похоже, отдых пошел тебе на пользу… А девушки… Думаю, тебе хватит нашей любви, близких тебе друзей, без соплей и болтовни. А кто вздумает тебя обидеть, так его мы полюбим еще сильнее, в циничной извращенной форме… Тебе понравится… Эй, парни, мы ведь любим нашего дока?!

И, гремя сапогами, казарма проревела в ответ:

— Да, капитан! Так точно, капитан! Мы любим нашу медицину, чтоб ее!!!

— Ур-р-роды, — только и смог ответить я, вешая штурмовую винтовку на плечо. А в чернильной темноте уже ревели двигатели транспортников. И нас ждала война. Которая тоже любила всех и каждого, щедро одаривая своими подарками: психозами, увечьями или смертью. Вот такая была у нас любовь…

13. Фортуна

Нас выбрасывали с бреющего, в ночь. Может быть, кто-то из нового директората корпораций посчитал, что его обошли с деньгами. Может быть, полковники хунты что-то не поделили между собой и решили «продавить ситуацию», подсидев умников на боевых должностях. Или вообще крутые ребята из транс-галактических грузовых перевозок решили вложиться на будущее и попытались хапнуть себе новые территории. Не знаю, что лежало в глубинах финансовых потоков, но эта паршивая первопричина вылилась в две тяжелые дивизии наемников, высаженных в южной части архипелага. Третью дивизию вместе с транспортными кораблями распылили над океаном, окрасив небо всполохами багровых разрывов.

Но для нас это уже большой роли не играло, нам вполне хватило бы и десятой части выброшенных на джунгли и поля войск, вместе со всеми их танками, бронетранспортерами, зенитными комплексами и крайне злыми солдатами, получившими простой приказ: «захватить плацдарм, отбить все атаки, поддержать местных оборванцев, объявить независимое государство и вернуться домой». И забирать их с планеты до выполнения поставленной задачи никто не собирался. А позволить размазанным в мелкий фарш «революционерам» повторно сбросить в море войска хунта не могла. Поэтому десантно-штурмовую группу и спецназ сбрасывали на противника, дабы сковать его передислокацию, разрушить коммуникации, обескровить в партизанских стычках и дать время для доставки регулярных войск с материка. И в надежде на призрачную победу мы валились с распахнутой рампы транспортников, надсаживая глотки в перепуганных криках. В ночь, навстречу затянутой туманом земле. Навстречу зарослям и болотам, на головы крепких мужиков, умеющих стрелять не хуже нас. Навстречу судьбе.

— Не люблю, когда все идет хорошо, — проворчал Тибур, добивая разряженные магазины патронами из вскрытого свежего «цинка». — Лучше сначала кровью умыться, чем потом всем на скалах подыхать.

— Считаешь, что все хорошо? — удивился я, заканчивая ровнять крошечную ямку, вырытую между спутанных корней срубленного артобстрелом дерева. — Треть роты тю-тю, еще треть вся издырявлена немилосердно, а оставшиеся через одного башкой стукнутые, в чужой крови и дерьме. Неплохое у тебя представление об удаче.

— Ничего ты не понимаешь, док, — закончил один магазин наш разведчик и принялся за следующий. — Десантура второй волной шла, у них просто половину еще в воздухе пожгли. А мы высыпались на землю практически в полном составе. Мало того, «береты» хватались за любой плацдарм, им уже было не до выбора, куда упали — там и воюют. А мы, как белые люди, вцепились в зенитчиков и службы тыла. Посмотри: за двое суток добиваем уже третью бригаду совместными усилиями. И даже успели роту бронетехники со спущенными штанами поймать. Чем не чудеса?

Про танкистов Тибур не врал. Наши соседи, третья рота, сумела рухнуть на голову дивизиону артподдержки, который нашинковала буквально за полчаса. Потом с комфортом устроилась на захваченных бронетранспортерах и двинулась на юг, где косморазведка отметила повышенную активность слабо вооруженного противника. Добравшись до развернутого в поле бригадного заправочного комплекса, парни порезвились по полной программе. Мало того, что они сожгли все, до чего дотянулись их шаловливые ручки. Так успели еще накрыть девятнадцать танков, ливших в бездонное брюхо горючку. Без гранатометов, мин и ответного огня: просто расстреляли завтракавшие экипажи и подорвали бронированные машины их же боекомплектом. Действительно, чудеса…

— Вот только лафа заканчивается, док. Десантников дожуют и за нас возьмутся. То, что мы тыловые службы разгромили и артдивизионы причесали — нас уже не спасет. Потому как передовые усиленные части наемников почти без потерь. И теперь развернутся и попрут назад, по нашим костям. Никто не оставит в тылу такую толпу вооруженного народа. И давить будут всем, что у них осталось… Это стратосферщикам хорошо, мы почти все зенитные комплексы раздолбали. А танки и минометные батареи никуда не делись, вот ими и попотчуют.

Прервавшись на полуслове, Тибур прислушался к звукам обожженного леса и без разговоров швырнул меня в подготовленную яму, рухнув поверх и прикрыв голову руками. И пока я сплющенной камбалой пытался глотнуть хоть каплю воздуха, вокруг нас начали рваться снаряды, перемешивая окружающий мир в аморфную грязь, набитую щепой и остатками тел. Те самые передовые части противника наконец-то добрались до собственных тылов, уничтоженных нашим неожиданным рейдом. «Все хорошо» закончилось, начались будни…

Мы должны были умереть еще вчера. Или неделю назад. Или две. Но Матушка-Удача решила поиздеваться над нами, и лишь щедрой рукой отвешивала оплеухи, не добивая окончательно. И мы продолжали существовать, подвешенные между небом и землей, превратившись в аморфные тени, слившиеся с влажными джунглями. Существовать, чтобы ночными призраками оставить фугас на грунтовой дороге, снять бедолагу-часового или всадить пулю зазевавшемуся идиоту, высунувшему голову из проезжающего мимо бронетранспортера. Нас уничтожили уже несколько раз, и для верности повторили процесс еще и еще. Но мы лишь харкали кровью, хороня убитых, и вновь кусали и кусали озверевших наемников, застрявших на проклятом архипелаге.

Через три недели накачанные техникой и людьми войска двинулись с побережья вглубь лесов, выжигая любые очаги сопротивления. Остатки мирного населения, не успевшие сдохнуть в фильтрационных лагерях, разделились на поклонников хунты и ее противников. Ощущая спиной обнаженные штыки, эти отряды или катились волной впереди наступающих войск, или окапывались перед наемниками, создавая хлипкую линию обороны. Поверх истрепанных боями частей моталась авиация, внизу нащупывали друг друга артдивизионы, а в зажатом кольце окружения ловили ночами парашюты с боеприпасами обескровленные спецназ и десант. И вся эта куча постоянно перемещалась, грызла друг друга и превращала южную часть архипелага в сожженные дотла холмы, перепаханные разрывами снарядов и мин до состояния лунного пейзажа. По узким протокам между островами болтались лодки и крошечные кораблики, за которыми наши пилоты охотились с остервенением. На этих утлых суденышках наемники совершали рейды и пытались просочиться между нашими войсками. При этом в течение недели какой-нибудь заштатный остров мог переходить из рук в руки по нескольку раз. Но плотная блокада с орбиты и перевес в численности играли свою роль. И теперь в чадящих гарью лесах вместо двух полноценных высадившихся дивизий осталось от силы три бригады с остатками тяжелого вооружения. И в кольце окружения, в этом кровавом бутерброде где-то болтались мы, в очередной раз помноженные на ноль бригада войск специального назначения и сводная рота десантников.