Возвращение императора - Аллан Коул

— Почему вы с нами так откровенны? — спросила Совази. — Мы думали, вы станете привлекать наше внимание к своим достижениям. Станете говорить о флотилиях, которыми командуете, победах, растущем числе союзников…

Она обвела рукой уютную гостиную, которую Марр и Сенн устроили из бывшей оружейной комнаты специально для этих переговоров.

— Вы совершенно спокойно тут сидите, едите потрясающие деликатесы и при этом дразните императора и его приспешников. Почему вы не хвастаетесь всем этим, чтобы заручиться нашей поддержкой?

— Действительно, почему бы и не похвастаться? — согласился Стэн. — Только проблема заключается в том, что, получив вашу поддержку таким способом, я вряд ли смог бы на вас рассчитывать. Когда произойдет нечто катастрофическое — можете не сомневаться, так оно и будет, — вы поймете, что я вас обманул. И бросите меня. Я не имею права совершать ошибки, — продолжал Стэн. — Это борьба до конца. Император никогда не простит нам восстания. Мы погибнем, если проиграем.

— Это я понимаю, — проговорила Труиз. Ее маленькие подрагивающие усики, расположенные прямо под глазами, покраснели от волнения. — Но вы рисуете такую печальную картину. Дайте нам хоть небольшую надежду!

Стэн наклонился вперед.

— В данный момент силы властителя предельно растянуты. Он вынужден гоняться за мной по всей империи. Но так не может продолжаться бесконечно. Сейчас мне необходимо решить два вопроса. Резервы. И подходящая возможность. Без решения первого вопроса у нас нет никаких шансов.

— Вы думаете, некая возможность у вас все-таки появится? — спросил Моши Камаль.

Стэн немного помолчал, словно размышлял над ответом. Потом кивнул.

— Несомненно, — хладнокровно солгал он. — Когда мы анализируем прогнозы наших компьютеров, постоянно возникают различные варианты. Пока инициатива за нами. Рано или поздно у нас обязательно возникнут реальные шансы.

— Тогда мы хотим быть вместе с вами, — заявила Совази. — Это… это… существование становится невыносимым.

— Он вынуждает нас стать одним из его доминионов, — вмешался Моши Камаль. — Хочет загнать нас под свой каблук. У загинозов хорошая память. Мы все произошли от рабочих. Боссы не раз пытались загнать нас в темные дыры, чтобы мы там сидели и не смели высовывать носа.

— Совершенно верно, — поддержала его Труиз. — Все наши предки сбежали от злобных деспотов. Мы не желаем обрекать себя на участь, от которой они сумели уйти.

— А вы знаете, — прошипела Совази, — что он решил сделать из себя бога? И эти… эти… существа объявили его святым. Они хотят воздвигнуть храмы в его честь в наших городах! Это… омерзительно!

От Стэна не требовалось никаких комментариев. Вместо ответа он перевел взгляд с одного из своих новых союзников на другого.

— Значит, вы готовы присоединиться к нам даже без каких бы то ни было гарантий?

— Да, — ответил Моши Камаль, — готовы.

— Более того, похоже, мы сумеем решить первую из ваших проблем, — добавила Совази.

— Каким образом?

— Ну, резервные силы, — сказала Труиз. — Если мы правильно поняли, у вас есть войска, но не хватает кораблей и оружия?

— Вы правильно поняли, — ответил Стэн.

— Вам наверняка хорошо известно, что мы располагаем тысячами заводов, строительство которых навязал нам вечный император, предназначенных для производства военных кораблей и вооружения.

— Да, я знаю об этом, — согласился Стэн. — Но мне также известно, что большинство из них пришлось закрыть. Оборудование пришло в негодность или продано на металлолом.

— Всего лишь в нескольких случаях, — возразил Моши Камаль. — Большая часть наших заводов находится в отличном состоянии. Это одна из черт загинозов: мы не в силах спокойно смотреть, как хорошие станки ржавеют и портятся.

— У наших людей нет работы, но они продолжают следить за тем, чтобы оборудование оставалось в отличном состоянии, — пояснила Совази.

— Вы хотите сказать, — с удивлением произнес Стэн, — что готовы в любой момент начать производство столь необходимых нам кораблей и оружия?

Маленькие щупальца под глазами Труиз зашевелились от удовольствия.

— Уже через одну земную неделю мы начнем работу, — сказала она. — Вам останется только доставить ваши войска.

Теперь Стэну нужно было лишь дождаться подходящей возможности.

Бледный, стройный г’орби был заметно выше Синд. Родимое пятно на гладком черепе пульсировало от любопытства.

— Ваша просьба очень необычна, — сказал он. — Здесь мало кто бывает — из людей.

Синд посмотрела на маленькое здание, в зеркальных стенах которого отражались окружающие дом сады.

— Я не понимаю почему. Тут так красиво.

Грб’чев коснулся рубильника, и дверь скользнула в сторону.

— Сэр Кайс всегда любил красоту, — сказал он. — Особенно в тех случаях, когда ее недооценивали.

Синд кротко улыбнулась:

— Мне известно об этой стороне характера сэра Кайса. Он был очень сложным существом. Даже для грб’чева.

— Даже для грб’чева, — согласился ее спутник. — Но это возвращает нас к моему первому замечанию. В нашей культуре сэр Кайс был героем. Его ум, изобретательность, деловая сметка уже приобрели почти мифическую известность. Мы превратили его дом в музей. Для некоторых это нечто вроде храма.

Синд и ее спутник шли по фойе.

— Однако я всегда считал, что только существа нашей культуры способны по достоинству оценить сэра Кайса.

— Тогда я должна извиниться за людей, — сказала Синд. — Никто не станет спорить, что г’орби — одна из самых мудрых рас империи.

— Это правда, — отозвался ее спутник без ложной скромности.

— А сэр Кайс, бесспорно, был самым талантливым среди всех г’орби этого века, — добавила Синд.

— Вы не первая это говорите, — кивнул ее спутник.

— Поэтому разве может разумное существо — а в особенности студент вроде меня — не желать собственными глазами увидеть, как жил и работал сэр Кайс?

— Вы очень способная молодая женщина, — сообщил спутник Синд.

Он нажал на следующую кнопку, и открылась новая дверь. Они вошли в библиотеку. Кто-то сидел за столом и работал на компьютере. Человек.

— Сегодня очень удачный для вас и ваших исследований день, — продолжал ее спутник, бросив короткий взгляд на застывшую у экрана фигуру. — Я уже говорил, что совсем немногие люди разделяют ваш интерес к сэру Кайсу. Один из них работает в нашем музее. К моему удивлению, ваш визит совпал с его дежурством. — Он постучал по плечу сидящего за компьютером человека.

Мужчина повернулся, на его лице появилась вопросительная улыбка.

— Мисс Синд, позвольте представить вам одного из наших старших исследователей… сэр Лаггут.

Лаггут встал, и они пожали друг другу руки.

— Очень рад встрече с вами, — сказал он. — Мне не хватает общения с людьми. Сегодня у меня выходной. Однако мой коллега заболел.

— Какое невероятное совпадение.

— Да, какое невероятное совпадение, — проговорила Синд, внимательно разглядывая нового знакомого.

Это вовсе не было совпадением. И для Лаггута оно уж точно не будет счастливым.

Ночь за ночью Лаггута преследовали бесконечные кошмары: за ним приходили жестокие существа с застывшими лицами. Они всегда были огромными. Всегда одеты в черное. Иногда у них в руках появлялись пистолеты. Временами они скалили окровавленные клыки. Но говорили всегда одно и то же: «Ты слишком много знаешь, Лаггут. Поэтому должен умереть».

Женщина, представшая перед ним, вышла из этих кошмаров, только все краски были смягчены. Он не заметил при ней никакого оружия. И у нее были маленькие белоснежные зубы, а не клыки.

— Ты слишком много знаешь, Лаггут, — сказала Синд. — И если ты мне не поможешь, тебя за это убьют.

— Я был самым обычным функционером, — простонал Лаггут.

— Я не стала бы называть главу целого отделения Тайного совета, отвечающего за поставки АМ-два, простым функционером, — хмуро проговорила Синд.

— У меня не было никакой власти, я ничего не решал. Только исполнял приказы. Вот и все. Я никому не принес вреда!

— Любому ясно, что ты был в сговоре с убийцами императора, — сказала Синд. — Что же до власти… Тысячи существ, чьи близкие умерли от холода и истощения из-за недостатка топлива, обязательно захотят поговорить с тобой по поводу власти, которую ты использовал.

Тут Лаггуту нечего было возразить. Он склонил голову.

— Так вот. Тебе придется ответить на мои вопросы, Лаггут. Иначе я не стану молчать. И тогда до тебя доберутся головорезы императора. Или разъяренная толпа. Мне тебя почти жалко, потому что ты — ничтожная пародия на мыслящее существо.