Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Как мог настоящий Десантник стать клятвопреступником? Казалось маловероятным, что он внезапно отвернулся от дела всей своей жизни и заключил договор с Тьмой. Что мог предложить ему Хаос?

Богатство? Нам не нравятся безделушки, которых жаждут другие мужчины; мы уже имеем самое лучшее из всего, чего может желать человек. Чувственное вознаграждение? Нам говорили его мимолетной природе. Силу? Мы знаем истинную силу, коей является воля Императора. Кто промеж нас мог сравниться с его жертвой?

Нет, — стоя над его телом, я пришел к пониманию. Он сбился с пути не одним махом, а маленькими шажками, постепенно.

Сначала он проникся доверием к Воителю. Легкий шаг, ведь разве не Гор был главным чемпионом Императора?

Затем он последовал за Воителем. А кто нет? Солдат следует за своим командиром.

Потом он начал верить в божественность Гора. Легкая ошибка. Не был ли великий Еретик одним из примархов Первого Основания, одаренным богоподобными силами, уступающими только самому Императору?

Таким образом, он отклонялся от истинного пути, пока, в конце концов, не потерял и жизнь и душу. Это путь, открытый для всех, одна маленькая ошибка следует за другой, пока, наконец, не совершается Большая Ошибка. Это я понял, изучая тело отступника в «Узилище Загубленных Душ». На том месте и в тот час я решил предоставить себя воле Императора. Я знал, что все наши уставы и принципы имеют цель, и не нам подвергать их сомнению, потому что они удерживают нас от пути инакомыслия.

Вокруг огня стояла тишина. Бегущий по Туче мог сказать, что слова Кровавой Луны коснулись струны внутри Десантников. Он обнаружил, что изучает свою совесть на признаки ереси. Значение рассказа Кровавой Луны было ясным: если они уклонятся от служения Императору, то сделают первый шаг на пути к проклятию. Он также напоминал им, что они Десантники, избранные Императора. Если у них не будет веры, то у кого тогда?

В течении долгого времени все было тихо. Тогда Свирепый Ласка выказал свое желание говорить.

— Я буду говорить о смерти, — сказал он. — О смерти людей и миров…

Две Говорящие Головы почувствовал воздействие толстого Магуса подобно физическому удару. Большие, темные глаза казалось, расширялись, становились бездонными ямами, в которые падал Библиарий. У его ног захныкал Утренняя Звезда.

С усилием, Десантник разорвал психический контакт, благодарный за то, что его доспехи Библиария были оборудованы психическим капюшоном. Магус был силен, и Две Говорящие Головы уже устал.

К нему помчались генокрады. Библиарий поднял свой штурмовой болтер и послал в них град сердитых пуль. Огонь трассирующих снарядов разорвал ночь. Первого генокрада тяжелые пули разорвали на клочки. Другой уклонился от них с нечеловеческой скоростью.

Утренняя Звезда прыгнул между библиарием и его противником. Мелькнул коготь, и тело старика распалось на две половины. Две Говорящие Головы бросился со своим топором, желая ударить как можно сильнее, клинок холодно вспыхнул и прошел через шею генокрада. Он отпрыгнул назад, чтобы избежать его рефлекторных предсмертных конвульсий.

Магус рассмеялся.

— Ты не можешь убежать. Зачем сражаться?

Толстяк сосредоточился, и вокруг его головы заиграл ореол силы. Библиарий вел по нему огонь, но какая-то сила отбивала снаряды, заставляя их безопасно взрываться в нескольких футах от своей цели.

Две Говорящие Головы пошел вперед, замахнувшись топором. Он чувствовал, как в нем росла сила, когда лезвие по дуге понеслось к цели. Что-то остановило его в футе от головы Магуса. Сильные мускулы вздулись под доспехами, когда он проталкивал его вперед. Сервомоторы заскулили, добавляя ему свою силу.

Медленно, непреклонно, Десантник приближал лезвие к своему врагу. От сосредоточенности по бровям толстяка потек пот. На его лице отобразился страх. Он не мог спастись, и он это знал.

Когда пропала концентрация, он издал один единственный вопль. Силовой топор рассек его от головы до паха. Две Говорящие Головы почувствовал, как предсмертный психический крик Магуса разнесся по ночи. Он чувствовал, как на расстоянии ему ответило сотни умов, сквозь непроницаемый туманный занавес он услышал приближающиеся шорохи.

Зная, что единственный шанс выжить лежал в побеге, Две Говорящие Головы повернулся и начал бежать.

Глава 4

— Наш мир мертв, — сказал Свирепый Ласка. Некоторые Десантники заворчали насчет того, что он говорил об этом прямо, а не придерживался ритуала. Он заставил их замолчать коротким взмахом правой руки. Когда он заговорил вновь, его тон был резким и свирепым.

— Этот ритуал — обман. Он — пережиток прошлого. Зачем притворяться? Может, вы хотите обманывать сами себя, оставаясь на старых путях, но я — нет.

Вы можете аллегорично рассказывать о наших клятвах Императору, ужасе генокрадов или природе проклятия. Я избрал говорить правду.

Наши люди мертвы или порабощены, а мы сидим здесь как старухи, спрашивая себя, что делать. Разве нас околдовали? Когда мы были столь нерешительны? Настоящий воин в подобной ситуации не имеет выбора. Мы должны мстить за наших людей. Наше оружие должно отведать вражеской крови. Не встретиться с ними будет означать трусость.

— Но если мы потерпим неудачу… — начал Кровавая Луна.

— Если мы потерпим неудачу, то так тому и быть. Ради чего нам еще жить? Сколько у нас осталось лет прежде, чем мы умрем от старости или будем заключены в холодное, металлическое тело Живущего Дредноута?

Он замолчал и пристально посмотрел на собравшихся вокруг огня. К удивлению Бегущего по Туче, он опустил глаза, и из него ушла вся ярость.

— Я старый, — тихо сказал он. — Старый и уставший. Я видел более двух сотен лет. Так или иначе, еще через несколько я буду мертв. Перед тем, как это произойдет, я хотел еще раз взглянуть на свой род, но этому не судилось случиться. Это единственное, о чем я сожалею.

Бегущий по Туче видел в нем усталость, чувствовал ее эхо в собственном разуме. Каждый мужчина у огня служил Императору в течение столетий, их продолжительность жизни увеличилась за счет процесса, превратившего их в Десантников.

— Если бы я остался среди людей, — сказал Свирепый Ласка, — то к этому времени я был бы уже мертв. Я избрал другой путь, и жил долго — возможно дольше, чем должен любой смертный.

Это — время конца. Где он может быть лучше, как не здесь, на нашем родном мире, среди костей нашего рода? День Народа Равнин завершился. Мы можем отомстить за них, и присоединится к ним. Если мы падем в бою, то погибнем как воины. Я хочу умереть так, как жил: с оружием в руках и врагами возле меня.

Я верю, что это то, чего хотим все мы. Давайте сделаем это.

Кроме потрескивания огня, кругом царила тишина. Бегущий по Туче переводил взгляд от лица к лицу, и видел, что на каждом из них была написана смерть. Свирепый Ласка высказал то, что чувствовали все они, начиная с того времени, как впервые увидели разрушенные вигвамы. Они стали привидениями, идущими по руинам старых дней.

Для них здесь ничего не осталось, кроме воспоминаний. Если они уйдут сейчас, то впереди у них будет только старость и неизбежная смерть. Этот же путь, по крайней мере, придаст их гибели смысл.

— Я говорю, мы идем внутрь. Если осквернение не распространилось слишком далеко, мы еще можем спасти выживших, — сказал Хромой Медведь. Бегущий по Туче посмотрел на Кровавую Луну.

— Пускай Крыло Смерти сбросит вирусные бомбы на планету, если мы потерпим поражение, — сказал он. Остальные воины вытянули вперед правые кулаки, показывая согласие. Они все смотрели на него, ожидая того, что он скажет. Он вновь ощутил, как на него свалилась тяжесть командования. Он вспомнил разрушенные вигвамы и собственную потерю, и сравнил это с обязанностью перед Империумом. Ничто не могло вернуть Народ Равнин, но, возможно, он мог спасти их потомков.

Но он понял, что это было еще не все. Он хотел удовлетвориться встречей с врагом, лицом к лицу. Он был зол. Он хотел, чтобы генокрады страдали за то, что они сделали, и хотел в тот момент быть там. Он хотел мести за себя и своих людей. Это было так просто. Такое решение не было правильным для Имперского офицера, но это был путь его клана. К своему удивлению, в самом конце он понял, в чем суть истинной лояльности.

— Я говорю, мы будем сражаться, — наконец сказал он. — Но сражаться мы будем, как Воины Народа. Это сражение не ради Императора. Оно ради наших уничтоженных кланов. Наш последний бой должен быть проведен в соответствии с древними законами. Давайте исполним обряд Крыла Смерти.

Две Говорящие Головы бежал изо всех сил. Темными улицами за ним вприпрыжку гнались генокрады, быстрые и смертельные. Он повсюду чувствовал их присутствие.