Опоздавшие к лету - Андрей Лазарчук

— Ладно, добуду. И?..

— Еще нам будет нужен Ноэль.

— Это сложнее. Я пытался его найти.

— Повторим попытку. Нужно, чтобы он мне вправил мозги. Я ведь понял — все — про исчезнувших… но с этими делами…— он кивнул назад. — Все как в киселе.

И тут на секунду — отдернули штору. Микк сам не знал, что увидел за ней, не успел разобрать, понять, почувствовать — но жутковатое осознание прямой повторности происходящего легло на душу…

— Ты что так смотришь? — слегка испуганно спросил Кипрос.

— Н-ничего…— сквозь болезненный спазм в горле выдавил Микк. — Уже прошло…

14. ЛОТ

Дверь открылась, и из темноты коридора кто-то сказал: пойдемте. С готовностью — и злясь на себя за эту готовность — он встал, обулся и пошел следом за позвавшим его. Проходя мимо зеркальца у двери, бросил взгляд и остался доволен. В зеркальце был толстый тупой заспанный идиот. Голова все еще кружилась, зеленая муть не осела. Вчера его чем-то кололи, долго не могли попасть в вены, о чем напоминает бинт на левом локте…

— Сюда, пожалуйста, — сказал провожатый и открыл перед ним железную дверь лифта.

Это был очень старый лифт, даже без кнопочной панели, управляемый рычагом: вверх-вниз-стоп. Лот смутно помнил, что уже ездил в этом лифте.

— Повернитесь лицом к стене, — попросил провожатый. — Не смотрите, пожалуйста…

Лот встал так, как просили. Скрежетнул рычаг, пол чуть-чуть надавил на пятки. Лифт поднимался очень медленно, производя всевозможные звуки. В частности, пощелкивая клиньями. Лот насчитал двенадцать щелчков. Значит, шесть этажей от того, где была его каморка. Рычаг снова скрежетнул, лифт задергался и остановился.

— Сюда, прошу вас, — провожатый, выпустив его из лифта, показал рукой. Короткий, освещенный медными бра коридор, зеленая ковровая дорожка, уходящая под зеленые портьеры… Они пошли по дорожке, Лот впереди, провожатый на полшага сзади и справа, шагнули под портьеры. Там было светло, слишком светло, неистовый свет снаружи прорывался сквозь жалюзи, и Лот, глаза которого за эти дни привыкли к очень умеренному освещению, зажмурился — но успел увидеть двух мужчин, вольно сидящих в тяжелых старинных креслах, и узнать одного из них…

— Господин Бенефициус, — сказал его провожатый странным тоном, и Лот напрягся, ожидая продолжения, но продолжения не последовало, и он понял, что провожатый формально представляет его. Будто они не знают… Сквозь ресницы Лот видел, как мужчины встают ему навстречу.

— Очень приятно, — сказал один из них, помоложе, крупный, крепко сбитый. — Я — майор Брауде. А это — профессор Меестерс, доктор наук. Присаживайтесь.

— Я слушал ваши лекции, профессор, — сказал Лот почтительно.

Меестерс сделал вид, что улыбнулся:

— Поэтому я здесь.

— Садитесь, садитесь, — майор без усилий подкатил и развернул третье кресло. — Амо, принеси нам что-нибудь этакое… Вы курите, господин Бенефициус?

— Нет, — сказал Лот.

— И пьете мало и редко, — кивнул майор. — И никогда не использовали наркотики, правда?

— Н-ну… в общем, да.

— Когда-то пробовали, и это не доставило удовольствия?

Лот кивнул.

— Вот видите, профессор, — майор улыбнулся, — наш человек!

Меестерс продолжал молча рассматривать Лота. Лот изобразил смущение — благо, это не потребовало усилий.

— А я вас помню, — сказал наконец Меестерс. — Вы были старше остальных студентов… сколько вам было?

— Лет двадцать шесть… или двадцать семь? Двадцать семь, кажется.

— Да, наверное… И ходили еще с такой смуглой девочкой, похожей на турчанку…

— Она и была турчанка. Лия Хамди.

— А почему печальный оборот: «была»?

— Я слышал, что она умерла где-то в провинции…

— Это ложные известия.

Лот внимательно посмотрел на него.

— Вы хотите сказать?..

— Совершенно верно. Слух о смерти госпожи Лии Хамди был распущен по моему поручению. Она жива и пребывает в добром здравии, хотя и вынуждена носить пока другое имя. Хотите встретиться с ней?

— Это… возможно? — Лот сглотнул.

— Возможно.

За портьерой раздались шаги, и Лот стремительно обернулся — но это был приведший его сюда, по имени Амо, кажется, с подносом в руках. На подносе были ваза с виноградом, высокая бутылка и три бокала. Амо поставил поднос на низкий столик и стал заниматься сервировкой. Лот разочарованно отвернулся.

— Господин Бенефициус, — спросил майор, — а почему вы в таком солидном возрасте решили стать студентом?

— В армии я был санитаром, — сказал Лот. — После армии поступать в университет не решился, пошел в училище — на субалтерна. Два года потом отработал на скорой, там меня и уговорили — добирать образование.

— В армии — в каких войсках служили?

— В пехоте.

— Это были годы?..

— Восемьдесят первый — восемьдесят второй.

— Номер части помните?

— Четырнадцатая отдельная мотопехотная бригада, шестой батальон, первая рота. Командир роты капитан Счастный.

Майор нагнулся вперед и, глядя Лоту в глаза, тихо спросил:

— Капери?

— Капери, — сказал Лот. — Вернее: деревня Розум, у федерального шоссе номер четыре. А весь участок бригады…

— Не надо, мы знаем, — перебил Меестерс. — Неужели вы так все помните?

— Так? — переспросил Лот. — Так может помнить кто угодно. Вы не представляете себе, как я помню… Вы там были?

— Да, — сказал Меестерс. — Только с другой стороны. Внутри кольца.

Лот обнаружил у себя в руке бокал с вином и отхлебнул глоток.

Вино было слишком сладким.

— Тогда вы все это знаете…

Меестерс задумчиво покивал:

— Да, если не все, то многое… Господин Бенефициус, я хочу спросить вас еще вот о чем: теперь, двадцать с лишним лет спустя, вы, человек со специальным образованием, с опытом работы… как вы интерпретируете те события?

— Я не хочу…— Лот сглотнул, — говорить об этом…

— Если вы опасаетесь за свою безопасность, то зря, — сказал Меестерс. — Ничто вам не угрожает… кроме того, что угрожает всем нам…

— При чем тут это? — начал Лот — и вдруг увидел глаза майора.

Глаза были белые. На белом лице.

— Не хочет говорить, — прошептал майор. — Никто не хочет говорить. Остаться чистеньким. Не опоганиться. И ничего не нужно больше. Все такие. Себя поберечь. Только себя…

— Спокойно, Дитрих, — сказал Меестерс. — Человек имеет право.

— А я — человек? Я — имею?

— Я тебе говорю — успокойся. Нервы еще понадобятся.

— Извините, — буркнул майор. — Вы тоже извините, — повернулся он к Лоту. — Устал.

— Я не могу сразу, — сказал Лот. — Поймите: я всю жизнь запрещал себе…