Всемирная история: в 6 томах. Том 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока - Коллектив авторов История

«Золотой флот» плыл с тем, чтобы, демонстрируя мощь Поднебесной, помочь «варварам» изъявить императору подобающую покорность. Так подтверждалась мировая гармония, а заодно и укреплялась легитимность новой династии, а император выполнял свой долг, не только подражая, но и превосходя Хубилай-хана. Поставленные цели достигались не столько силой, сколько постепенным распространением законов и ценностей Срединной империи. Встречая многочисленных китайских колонистов (хуацяо), вежливо именуемых в официальных документах «потерпевшими кораблекрушение» (иначе их пришлось бы признать преступниками, самовольно покинувшими страну), Чжэн Хэ принимался упорядочивать их жизнь, не только способствуя появлению новых поселений, но и карая нарушителей закона. Он сверг одного из малаккских султанов, незаконно захватившего власть. В Палембанге на Суматре он перебил 5 тыс. «пиратов» и доставил их вождя, уроженца Гуанчжоу, в Нанкин, где тот был обезглавлен.

В 1411 г. Чжэн Хэ разгромил на Цейлоне царя Вира Алакешвару, который держался вызывающе и отказался подарить императору драгоценную реликвию — зуб Будды, обрести которую намеревался еще Хубилай, а также волос Будды и чашу для подаяний — важнейший атрибут сингальских правителей. Строптивый царь был привезен в Китай, где советники императора предлагали казнить смутьяна, но тот смилостивился над невежественными людьми, не знавшими, что такое Небесный мандат, и отпустил их, приказав палате ритуалов выбрать в царской семье достойного человека, чтобы управлять этой страной; и таковой нашелся: это был возведенный Чжэн Хэ на трон новый правитель Паракрамабаxy VI (1412–1467), согласившийся платить Минам дань. Несмотря на подобные инциденты, экспедиции доставляли посольства от десятков правителей, и всем им, равно как и тем, кто прибывал в Китай сухим путем, император обещал покровительство. Посольства возвращались, увозя с собой богатые дары, священные реликвии, произведения искусства и книги, призванные распространять знание китайских законов по всей Ойкумене.

Активная внешняя политика Чжу Ди встречала оппозицию среди традиционалистского чиновничества, не понимавшего нужность дорогостоящих экспедиций и щедрых даров иностранным посольствам. Действительно, послы варваров покорнейше просили принять подарки для гарема, конюшни или зверинца императора и возвращались с ответными дарами многократно большей ценности. Многие конфуцианцы возмущались такой расточительностью, требуя принимать посольства реже и меньше тратиться на варваров. Чиновник Ся Юаньцзи даже отказал в 1421 г. в финансировании экспедиции Чжэн Хэ, за что был посажен в тюрьму.

Император, однако, не снижал расходов на дипломатию, нити которой были сосредоточены в ведомстве ритуалов, в чью компетенцию, помимо общей заботы о поддержании миропорядка, входил и прием посольств. С 1407 г. при нем работала школа переводчиков, в его архивах хранилась информация о дальних странах, тщательно записывались прецеденты, связанные с протокольным церемониалом, уточнялись титулы правителей, присылавших посольства с изъявлением покорности, указывались привезенные дары и ответные щедроты. Поддержание «внешнеполитической доктрины» империи требовало затрат, но можно ли назвать их напрасными?

Сегодня Китай подтверждает права на Тибет, острова Восточных морей и иные территории прецедентами из дипломатической истории Мин, заботливо храня сведения о послах из более далеких стран, получавших императорские дары и покровительство. Когда-нибудь будут востребованы и они.

Отказ от экспансии. Чжу Ди умер летом 1424 г. во время очередного похода в Степь. Один из современных историков назвал его «конным императором», постоянно перемещавшимся по просторам Поднебесной, более походившим на Хубилай-хана, чем на образцового конфуцианского правителя. Его сын в день вступления на престол издал указ о полном запрете заморских экспедиций и о прекращении торговли с «варварами юга и севера». Ся Юаньцзи был выпущен из тюрьмы, ко двору вернулись те, кто протестовал против расточительства эры Юнлэ, указывая, что стабильность государства основана на сельском хозяйстве и поступающие с него доходы надо тратить разумно, как учил основатель династии. Император задумал вернуть столицу в Нанкин, но умер не процарствовав и года. Его сын Чжу Чжаньцзи (1425–1436) пытался занять компромиссную позицию. После разгрома оккупационной армии во Вьетнаме и капитуляции китайского гарнизона в Тханглаунге (Ханое) он вынужден был вывести с юга остатки некогда победоносного войска, сократил расходы, но все-таки отправил Чжэн Хэ в седьмое по счету плаванье (1432–1433). Корабли вернулись с новыми посольствами и с драгоценными животными «цилин». Но со смертью императора в 1435 г. экспедиции прекратились навсегда.

Для современных китайцев эпопея «Золотого флота» является предметом гордости, иллюстрируя традиции «глобализации по-китайски». Но при минском императоре Чжу Цичжэне (1436–1449) Китай сделал иной выбор, отказавшись от роли морской державы, не просто забыв, но сознательно вычеркнув память об экспедициях: все отчеты и чертежи Чжэн Хэ исчезли из императорского архива уже в XV в. Причин для прекращения этого проекта было много. Экономика не могла выдержать всех начинаний эры Юнлэ (1403–1424). Помимо морских экспедиций, сюда входили: реконструкция Великого канала, строительство Пекина с его роскошным Запретным городом, начало восстановления Великой стены, походы в Монголию, разорительная и бесперспективная война во Вьетнаме, обустройство южных провинций и беспрецедентная дипломатическая активность. Для императора «Золотой флот» был важным, но не главным делом, а задача завоевания господства на море вообще не ставилась.

Чжу Ди отчасти сам предопределил упадок мореходства. И дело не только в том, что перенос столицы в Пекин способствовал усилению континентальной, а не морской мощи империи. Раньше Китай снабжал свои северные области в обход полуострова Шаньдун, через Японское море, опасное бурями и пиратами. Это было мощнейшим императивом, заставлявшим держать морской флот. Великий канал в значительной степени обесценивал эти плавания, как и существование большого флота. Морская торговля не была жизненно необходима китайской экономике, которая обходилась медной и цинковой монетой, а потому не испытывала характерной для Европы «жажды золота». Вся система конфуцианских представлений диктовала выбор не в пользу торговли и предпринимательства, ведь, как известно, «стволом» общества считалось сельское хозяйство, и, чтобы помочь ему расти, надлежало старательно обрубать боковые «ветви».

Два стиля политической культуры. Конфуцианцы против евнухов

На свертывание программы строительства и расширения плаваний «Золотого флота» парадоксальным образом повлияла борьба конфуцианцев и евнухов, которые, собственно, и возглавляли морские экспедиции. Основатель династии Мин Чжу Юаньчжан, искушенный в борьбе за власть и в сохранении оной, не допускал евнухов до руководящих постов. Однако, ломая традиции центрального управления и усиливая принцип самовластья, ослабляя роль регулярного чиновничества, он расчищал путь тем, кто был предан не принципам власти, а личности императора. Усиление роли евнухов в период правления Чжу Ди было связано с той поддержкой, которую они ему оказали в период войны Цзиннань (1399–1402).

В эру Юнлэ начался «золотой век» евнухов, напоминавший последние периоды эпох Хань и Тан. Конфуцианцы, исповедующие этику служения, иногда, несмотря на страх, осмеливались критиковать «неправедные», с их точки зрения, приказы императора. Правитель мог уважать таких чиновников, но был лишен возможности поручать им дела, требовавшие личной преданности, не всегда согласующейся с моралью ловкости и находчивости. Евнухи же были ценны меньшей обремененностью личными делами (так как у них не имелось наследников), малой связанностью с общепринятыми морально-этическими ограничениями и конфуцианским образованием, что придавало им гибкость мышления и практический склад ума, наконец (и это самое главное) — полной зависимостью от воли императора.

Если в предшествующие эпохи власть кастратов усиливалась в конце почти каждого династического цикла, то их влияние в империи Мин определялось стилем правления уже в самом начале династии, ибо они были призваны сильным правителем противостоять бюрократии.

Поначалу евнухами становились юноши, захваченные на войне. Чжэн Хэ происходил из семьи мусульман, прибывших в Юньнань с монголами, а после покорения этой провинции, в качестве военной добычи достался Чжу Ди. Среди евнухов было много вьетнамцев, один из них, Нгуэн Ан, руководил завершением строительства Пекина, вьетнамцы командовали огневыми батареями (в их квалификации по этой части китайцы убедились на своем горьком опыте). Евнух-маньчжур Ишиха командовал экспедициями, добравшимися по Сунгари и Амуру до Сахалина. Евнухи управляли налаживанием ритуальных дипломатических отношений, возглавляли посольства, командовали армиями, руководили инженерными работами. Для евнухов была открыта специальная дворцовая школа. Только ими укомплектовал император созданную в 1420 г. службу безопасности — «Восточную ограду» (Дунгуан), которую боялись даже «Парчовые халаты».