Одинокий орк: Странствия орка; Возвращение магри - Галина Романова

— Красота! — категорично заявил Кейтор, широким жестом обводя серо-белый зимний пейзаж. — Так и навевает мысли о светлом, вечном…

— Покое на ближайшем кладбище, — закончил за него Брехт.

— А? — встрепенулся король. — Что за пессимизм? У природы нет плохой погоды!

Словно предлагая его величеству проверить это на опыте, с неба посыпалась мелкая колючая снежная крупка.

Брехт опять бросил взгляд через плечо и по паскудной ухмылке Тана догадался, что природа на сей раз здесь ни при чем. Молодая Видящая сразу напряглась и, дотянувшись, слегка пристукнула одноглазого эльфа концом посоха. Тот испустил долгий вздох и мановением руки «выключил» снегопад.

— Ну, что я говорил? — тут же подал голос король. — Все в порядке, двигаемся дальше… Бодрячком-бодрячком! За мной!

И он действительно прибавил шагу, ведя свою лошадь на поводу. Брехт со своим конем обреченно шагали рядом. По странной прихоти судьбы сейчас орк вел именно того коня, которого в день знакомства с королем таскал на хребте по залу. Ну, что поделать, если его величество приказал привести одного из самых крупных меринов с конюшни! А едва увидев во дворе Брехта, конь страдальчески закатил глаза и непременно рухнул бы в обморок вместе с поклажей, если бы орк вовремя не подставил ему плечо. Кейтор хохотал, как мальчишка, а мерин после этого случая смирился с судьбой и выбрал орка себе в хозяева. Правда, вопрос, кто кого таскает на спине, пока оставался открытым, ибо, верный своей привычке, Брехт шел пешком.

Дорога вилась между заснеженных полей, с которых уже давно убрали последний урожай. Унылый пейзаж оживляли лишь серо-синие пятна покрытых льдом рек и озер, деревеньки, мельница и небольшой лесок.

— Унылая пора, очей очарованье… — снова нарушил молчание король. — Эй, Тан, у вас есть что-нибудь эдакое про эту пору?

— А? Что? — встрепенулся тот.

— Ну, вы, эльфы, мастера слагать песни про все подряд и…

— Не все…

— Что?

— Не все умеют слагать песни! — уточнил Тан. — И тем более не все умеют петь! Вот тост сказать могу!

— Скажи! — загорелся король, останавливаясь посреди дороги и вынуждая то же самое сделать остальных.

Тан окинул взглядом компанию. На предложение выпить он всегда отвечал согласием. И на банкете в честь отъезда короля «на подвиги» они напились вдвоем. Нет, конечно, остальные им помогали, но по-скромному. Но вот так, ни с того, ни с сего… Он осторожно потянул с пояса флягу и заработал еще один тычок от Видящей. Молодая волшебница следила за одноглазым эльфом, как коршун. А если учесть, что она ехала со стороны его слепого глаза, ничего удивительного, что ее тычок застал его врасплох. Тан отдернул пальцы и ответил девушке злым взглядом. Какое-то время они сверлили друг друга глазами.

— Потом, — сдался одноглазый. — На привале.

В какой-то миг все уверились в том, что король предложит устроить привал прямо тут, посреди дороги, но Кейтор лишь согласно кивнул и продолжил путь. Но долго молчать и просто мерить шагами дорогу он не мог.

— А что это мы идем пешком вместо того, чтобы ехать верхом? — обратился он к Брехту. — Лошади есть…

— Есть, — кивнул тот. — Они не могут не есть! Они же живые!

— Я не про то! Почему мы идем пешком, когда можно ехать верхом?

Брехт и мерин посмотрели друг другу в глаза. «Мне — ехать на тебе?» — мысленно спрашивал орк.

«Мне — таскать тебя после того, что между нами было?» — так же мысленно ответил мерин.

— Нет, — категорично ответил Брехт. — Я… э-э…

— Тебе религия запрещает? — понимающе похлопал его Кейтор по плечу. — Бывает… Но, если ты сейчас согрешишь с этим конем, какой-нибудь первый встречный священник отпустит тебе все грехи!

— Я? — Брехт вытаращился на мерина. Тот вытаращился на него. — Согрешить… с этим?

«Лучше убейте меня!» — Мерин попятился, поджимая хвост.

Тан заржал, откидываясь в седле, но запнулся, заработав еще один тычок посохом от Видящей.

— А что? — захлопал глазами король. — Я что не так сказал?

Брехту оч-чень хотелось высказать его величеству все, что он думает, но он стиснул зубы и зашагал по обочине дороги с такой скоростью, что верховым пришлось догонять его.

В пути они были уже вторую неделю, двигаясь все время строго на север, в сторону Ничейной Земли, довольно широкой полосы давно всеми забытой местности — эдакого естественного заповедника. Когда-то это была часть огромного эльфийского государства, которая вскоре после восстания орков распалась на тринадцать Островов Радужного Архипелага, а некоторые участки земли остались невостребованными. Эльфы всегда трепетно относились к живой природе, в их землях свободно чувствовали себя реликтовые животные прошлых эпох, а потом, когда не стало сдерживающего фактора в виде эльфийской магии, эти существа оказались предоставлены сами себе. Немалую роль сыграло и то, что в Смутные Века, последовавшие за восстанием орков, волшебницы Ордена Видящих вовсю использовали боевую магию, остатки которой не лучшим образом сказались на диких животных. Некоторые из них в результате мутировали, превратившись в совсем уж чудовищных тварей. Так, например, из единорогов появились уникорны, огромные бронированные копытные твари, питающиеся мясом.

Довольно долгое время эти существа, как мифические, реликтовые, так и магические, тревожили государства людей. И никого, собственно, не удивило то, что на окраине Великой Паннории, как раз в полосе Ничейной Земли, отделявшей эту страну от Предболотья, завелся крылатый зверь, по описанию схожий с драконом. Появился он не так давно, и вначале местный барон, на чьи земли десантировался странный зверь, пытался отогнать его своими силами, но безрезультатно. А после того как дракон в порядке самообороны существенно сократил численность рыцарей, барон и отписал в столицу отчаянно-гневное письмо — мол, помогите, пока не стало слишком поздно! Письмо какое-то время провалялось в канцелярии Тайной Стражи, пока по чистому совпадению трем молодым принцам не взбрело в голову совершить подвиг…

Еще часа два шагали, вернее, трусили по засыпанной снегом дороге, пытаясь держаться вровень с размашисто шагавшим впереди Брехтом. Он шел знаменитым орочьим шагом, иногда, если дорога катилась под уклон, переходя на легкую трусцу.

Часа через два Брехт немного остыл: и потому, что по глубокому снегу не больно-то пошагаешь, и просто потому, что успокоился. Он сбавил бешеный темп, и остальные тоже, равняясь с ним.

— Ну, ты как? — заботливо склонился Кейтор с седла и сам же себе ответил: — Вроде в порядке… Дышишь ровно, пар из ушей и пена изо рта не идет, глаза из орбит не лезут…