Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас - Михаил Александрович Михеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сопротивления фрицы, что характерно, не оказали – как успел уже не раз убедиться Хромов, типичное поведение технического персонала. Разве что выдали свое привычное «нихт шиссен», чтобы их, значит, не поубивали на месте. Болваны, не сообразили даже, что шуметь сейчас не в интересах напавших русских.
Несколько секунд Хромов внимательно смотрел в глаза немцам. Те нервно ежились, оглядываясь на направленные в их стороны автоматы. Убедившись, что должный психологический эффект достигнут, он максимально кратко объяснил им, что сотрудничество – хорошо, а героизм во славу Германии – смерть. И что от немцев требуется всего-то помощь в управлении машинами – завести и, если что, немного поизображать мехводов, после чего их отпустят живыми и здоровыми. Время на принятие решения – десять секунд, потом их будут убивать по одному и крайне болезненно. Естественно, согласие было достигнуто сразу же.
За старшего Хромов оставил Селиверстова, а с собой взял всего-то двух бойцов. Охраны у пленных, как успел рассказать полицай, было всего ничего. Чай, не крутых боевиков захватили, а стопроцентно женскую команду, хозвзвод да медиков. И держат, что характерно, под замком. Так что втроем справятся, да и доберутся быстрее. Здесь и идти метров сто, не больше.
Правда, немедленный старт не получился. Один из разведчиков, обследовавший танк, внезапно замахал руками:
– Старшой, иди сюда! Глянь!
Что же, можно и подойти, что Хромов и сделал. Привычно запрыгнул на броню, глянул в люк. М-да…
Танк на вид ничем не отличался от стандартной «тройки», разве что позади башни на броне вокруг моторного отделения были наварены металлические прутья, более всего напоминающие несуразно высокие поручни. Вот только когда сунулись в башню, оказалось, что вместо орудия в ней – муляж. Зато танк внутри буквально набит радиоаппаратурой. Хромов подобных танков в жизни не видел[101].
– Берем, – махнул он рукой. – Все, хватит ерундой заниматься, дальше…
В этот момент до них донеслись вначале треск винтовочных выстрелов, затем громыхнуло орудие. Звук получился малость приглушенным из-за расстояния, но перепутать звук трехдюймовки с чем-то еще у Хромова вряд ли получилось бы. Значит, все, началось!
Тоомас Ильвес, когда его назначили командовать резервом, не обиделся. Надо – значит, надо, командиру виднее. А что такое субординация, он, собиравшийся стать профессиональным военным, знал отлично. И потом, Ильвес хорошо понимал мотивы Хромова.
Как и Селиверстов, Тоомас был заместителем командира разведки, должность неофициальная, однако оттого ничуть не менее реальная. Но вот ценили их за совершенно разные качества. Селиверстова – за отменную реакцию, умение быстро и не задумываясь стрелять, способность при нужде поднять людей в атаку. Ильвесу же можно было поручить проведение самостоятельной операции, что он в прошлый раз и доказал, грамотно командуя имеющимися в его распоряжении разношерстными силами и победив. Для командира засадного полка, как в шутку назвал его группу Хромов, требовались именно такие качества.
Вышедшие к нему освобожденные механики Ильвеса не удивили совершенно – это был один из рассматривавшихся в дороге вариантов. Они с Хромовым, пока добирались, постарались рассмотреть все расклады, пусть и самые невероятные, и спланировать действия для каждого. Всего не предусмотришь, разумеется, но пока что и сюрпризов не было. Немцам выдали по двадцать граммов спирта – все ж не май месяц, а одежонка у них так себе – и отправили в бронетранспортеры, под тенты. Ну а сами приготовились к бою – мало ли, кого вынесет следом.
Предусмотрительность оказалась к месту. Там, где разведчики даже днем прошли скрытно, механики оставили ясно видимый след. По нему их и отследили, после чего бросились в погоню и нарвались – вот чего-чего, а пулеметов и патронов к ним у Ильвеса имелось в достатке.
А вот что оказалось неожиданностью, так это количество врагов. Фрицы, по-видимому, успели немного разобраться в ситуации, были вусмерть обижены тем, что у них из-под носа увели пленных. Может, так, может, иначе, но в погоне участвовало не меньше сотни человек. Даже пулеметный огонь их не остановил. Зато остановили танки.
Т-34 в противотанковом исполнении был не самым эффективным средством борьбы с пехотой. Его пятидесятисемимиллиметровое орудие для этого попросту не предназначалось, даже стрелять сейчас не пробовали. А вот Т-28 показал себя с наилучшей стороны. Да, не самая новая машина, однако короткоствольное орудие внушительного для танка калибра и пулеметные башни мигом заставили вражескую пехоту вжаться в снег. Плотность огня этот реликт тридцатых годов создавал отменную и в качестве мобильного форта был хорош.
Впрочем, Ильвеса этот момент занимал в последнюю очередь. Расклады, при которых его атакуют немцы, имеющие превосходящие силы, они предусмотрели заранее. В этом случае требовалось поднять как можно больше шума и отходить, что он, собственно, и сделал.
Немцев в том, что подниматься в атаку чревато для здоровья, убедить оказалось довольно просто. Сколько они потеряли в первые минуты боя, никто не считал, но ответный огонь плотностью не отличался. Да и в атаку фрицы (а может, словаки или еще какие-нибудь венгры, кто ж их при все ухудшающемся свете разберет) подниматься не спешили. Хорошо понимали, видать, что переть без соответствующих противотанковых средств на бронетехнику очень вредно для здоровья. Так что залегли, дожидаясь подкрепления и время от времени получая беспокоящие «подарки» из танкового орудия. Погиб ли от них кто-то – вопрос открытый, но энтузиазм наверняка умер безвозвратно.
Возникшей паузой Ильвес воспользовался грамотно. Позади своих позиций, на заранее облюбованной полянке, он сам, лично вдавил кнопку брелка. Ровно три минуты спустя в воздухе, словно из ничего, возник ярко светящийся овал. Сначала крохотный, он стремительно расширялся и уже через несколько секунд превратился в полукруг высотой около трех метров. Края светились теперь мутноватым фиолетовым огнем, неприятно режущим глаза, а за ним было заросшее одуванчиками поле и лето. Ну да почти все это уже видели, когда уходила основная часть группы. Не теряя даром времени, Ильвес махнул рукой, давая команду к эвакуации, а уже через десять минут он сам, вслед за Т-28, последним ушел в другой мир. Немцам остались лишь стреляные гильзы, быстро замерзающая лужа на месте закрывшегося портала да несколько пятен крови на снегу. Бой обошелся Ильвесу в четверых раненых, но всех
