Русские во Второй мировой - Анатолий Уткин

1) Создать тяжелый танк, который будет превосходить «Т-34» по убойной силе, хотя и уступать по маневренности. Этот танк будет идти во главе танковых колонн, его вид, мощь, броня, пушка — все будет превосходить любой танк в мире.

2) Создать подлинного «убийцу танков» — могучую пушку на механической тяге, способную быстро перемещаться и наносить убийственные кинжальные удары, способные пробить любую советскую броню.

3) Создать легкий танк разведки, быстроходную машину, способную быстро перемещаться, не очень внушительную для бронетанкового поединка, но грозную как подмога пехоте.

Третью задачу немцы так и не решили, хотя испытания легкой машины («леопард») продолжались долго. Вторая задача частично была решена с созданием Jagdpanzera «фердинанд». В этом случае незаменимый в рейхе конструктор Фердинанд Порше создал облегченную модель главного своего танка («тигр»), поставил ее на жесткое шасси, вооружил страшной 100-мм пушкой и отдал на конвейер Круппа. Недостатки: неширокий обзор, отсутствие дополнительного пулемета, слабая броня, уязвимость. Крупп произвел 90 машин, прежде чем «фердинанд» был опробован в бою. Он оказался не лучшей машиной германского технического гения.

Более всего надежд возлагалось на решение первой задачи. Разумеется, за ее решение взялся тот же Порше. Пожалуй, никто не отрицает талант создателя «Фольксвагена» и бившей все рекорды модели S «Мерседес-Бенца». Однако Порше был большим талантом в выдвижении ярких идей, но не был танковым специалистом, не имел танкового опыта. Как пишет с присущей ему иронией английский историк А. Кларк, «лучше бы Гитлер сам создал необходимый танк». Доктор Порше хотел, во-первых, чтобы танк был большим. (Не один он был привержен этой идее. Инженеры Гроте и Хакер предлагали создать танк «Земельный монитор» в 1000 (!) тонн.

Сам Порше вначале планировал создать танк в 180 тонн. Но такой «бегемот» явился бы жертвой собственной неповоротливости. Порше снизил вес до 60 тонн и выставил от своей кампании «Крупп» на тендер с Хеншелем. Версия танковой пушки Хеншеля — 88 мм — была воспринята и Круппом. Получился тяжелый танк с мощной пушкой, сильной броней впереди, недостаточно маневренный, требующий настоящих понтонных переправ (на речных преградах) из-за своей тяжести.

26 мая 1943 года на балтийском побережье в Пенемюнде немцами была произведена серия испытаний двух видов оружия дальнего радиуса действия — беспилотного самолета «Фау-1» и ракеты с бомбовой боеголовкой — «Фау-2». В войне интеллектов немцы сделали крупный шаг вперед, они приблизились к ракетной эре.

Что касается обычного автоматического оружия, то Германия превзошла в его производстве СССР только в 1944 году.

Вермахт: призыв профессионалов

Гитлер находится в гораздо более мрачном настроении, чем год назад. Наступив на горло собственному самолюбию, теперь он склонен был дать больше простора для маневра лучшим германским военным профессионалам. Непосредственно после Сталинграда Гитлер нутром почуял необходимость привлечения к боевым действиям на решающем — Восточном — фронте тех полководцев, которые получили фельдмаршальские жезлы не за полное согласие с фюрером и национал-социализмом. Он обращается к двум своим офицерам, которые очевидным образом пользовались авторитетом в вермахте, — фельдмаршалу Манштейну и генерал-полковнику Гудериану.

Командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Эрих Манштейн всего лишь пятый день обживал свою штаб-квартиру в Сталине (Донецк), когда на местный аэродром 6 февраля 1943 года приземлился личный «Кондор» фюрера с приглашением посетить «Вольфшанце». В последние дни Манштейн вел себя на юге как вице-король, он приводил в порядок фронт, ремонтировал технику и стремился свести к минимуму ущерб от волжского поражения. Зная нелюбовь Гитлера к четким ответам, он слал наверх вопросы, неответ воспринимал как согласие и шел своим путем. Да, он сберег свои главные ударные силы, но он не спас Паулюса, и германская армия отступила к реке Донец. К русским перешли Россошка, Кантемировка, Миллерово, а Манштейн при этом хладнокровно просил права отступить еще западнее — до реки Мйус. Он не знал, как его встретит Гитлер в Восточной Пруссии.

Произошла долгая беседа, основательный обмен мнениями. Гитлер мобилизовал все, что ему было известно в искусстве человеческого общения, для завоевания лояльности и сотрудничества своего фельдмаршала, с которым у него были связаны столь теплые воспоминания об Арденнах 1940 года. Практически Гитлер признал свою вину в сталинградской трагедии, он едва ли не просил прощения. Если Гитлер и протестовал против ухода из бассейна Северского Донца, то делал это нехарактерно мягко, вежливо и учтиво. Он согласился с низкой оценкой действий воздушных войск и с неизбежностью отхода к реке Миус. И, признанный хитрец, ободренный Манштейн коснулся острой темы: войны не выиграть без укрепления верховного командования. «Вы должны найти командира, которому вы доверяете». Геринг? Но какой же из него может выйти начальник штаба? Гитлер, казалось, внимал словам человека, которому он доверился в Арденнах и в Крыму. Манштейн подпал под его обаяние: «У меня сложилось впечатление, что он (Гитлер) глубоко удручен этой трагедией не только потому, что она показала открыто неадекватность его руководства, но и потому, что она принесла такие потери». Манштейн улетел ободренным.

Следующим объектом своеобразного личностного приступа Гитлера был Хайнц Гудериан, которого Гитлер принял несколько позднее в Виннице, в своей летней резиденции. Танковый стратег был польщен, увидев на письменном столе Гитлера свои книги о применении танков в современной войне. Гудериан не видел Гитлера с декабря 1941 года.

«Он очень постарел… Его речь не была твердой; его левая рука дрожала».

И снова Гитлер почти извинялся и взывал о помощи. «Я нуждаюсь в вас. С 1941 года наши пути разошлись. Между нами было много взаимного непонимания, и я об этом сожалею». В ответ на предложение стать главным инспектором бронетанковых войск Гудериан потребовал дополнительных полномочий — он будет подотчетен только Гитлеру. Гудериан становится ответственным за все танковые войска рейха. Новому шефу танковых войск построили в «Вервольфе» специальные помещения.

В конечном счете сближение Гитлера с Манштейном и Гудерианом дало свои результаты. 1удериан потребовал созыва специальной конференции по стратегическому планированию, и Гитлер, решающий задачу консолидации своей власти в вооруженных силах, идет на созыв такой конференции 9 марта 1943 года. Гудериан начал ее работу вполне определенным выражением символа своей веры: «Задача на 1943 год заключается в том, чтобы обеспечить создание определенного числа танковых дивизий, обладающих полной боевой эффективностью и способных достигать ограниченные цели. В1944 году мы должны будем быть готовы осуществить полномасштабное наступление». Следует сказать, что конференция не была желательным для Гудериана собранием специалистов и ответственных лиц. На совещании было сравнительно немного офицеров-танкистов. Это было масштабное совещание почти всех значимых штабных офицеров, которые вовсе не были намерены провести целый год на Восточном фронте в операциях местного масштаба. Особенно жестко против выступали офицеры-артиллеристы.

В действиях Гитлера было ощутимо неистребимое желание действовать вопреки «правильной» прусской военной машине, в которой он всегда был чужаком. И в конечном счете сближение Гитлера с Манштейном и Гудерианом дало свои результаты.

Гудериан шел напролом. Танковая дивизия, говорил он вопреки почти недружественно настроенной аудитории, «овладевает полной боевой эффективностью только тогда, когда численность танков в ней находится в правильном соотношении с другими видами оружия». Оптимальная (с точки зрения Гудериана) танковая дивизия состояла из четырех танковых батальонов, в каждой дивизии должно быть по четыре сотне танков. В этом заключался важный резон.

«Лучше иметь несколько мощных дивизий, чем много частично оснащенных. Последние требуют большой численности подвижного транспорта, поглощают много горючего, задействуют многочисленный обслуживающий персонал — все это вовсе не способствует боевой эффективности. Напротив, это бремя для командования и для тылового обеспечения, оно блокирует дорогу совершенствования вооруженных сил».

Гудериан получил поддержку только отдельных лиц (в частности, министра вооружений Шпеера), большинство отвергло его предложения отвести значительное время на сосредоточение сил. Против выступили и влиятельные адъютанты Гитлера.

«Гитлер смотрел на меня с выражением сожаления на лице и в конце концов сказал: «Вы видите, они против вас. В такой ситуации я тоже не могу одобрить ваши идеи».