Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации - Поляков Влад

Ага, тот ещё повод, поневоле вызывающий улыбку. Если же серьёзно, то дел и впрямь хватало. Только это были совсем другие дела, не связанные с выживанием Конфедерации. Когда над головой не нависает постоянная угроза, то и решать текущие проблемы становится гораздо проще. Вот они и будут решаться… при нашем непосредственном участии. Жизнь – интересная штука. Тут и сомневаться не стоит.

Интерлюдия

Британская империя, Лондон, Букингемский дворец,

конец октября 1862 года

Добиться аудиенции у королевы для премьер-министра империи было делом несложным. Более того, Виктория и сама ждала возвращения лорда Пальмерстона с Гаванского конгресса. Сами результаты оного прибыли несколько раньше самого лорда, и она имела возможность подробно с ними ознакомиться.

Удовлетворили ли они её? Естественно, нет. Конфедерация получила слишком много, но это было не самой значительной проблемой для Британской империи. Гораздо худшим являлось уже не наметившееся, а более чем реальное сближение Конфедерации с Россией и Испанией. Складывающихся союзов, в перспективе способных ударить по Британии, королева не любила. Тем более одной из сторон союза являлась Россия – та самая страна, с которой у Британии почти никогда не было приемлемых отношений. Причин было много, все они являлись вполне разумными. И как раз поэтому требовалось что-то предпринимать. А вот что именно – насчёт этого ей и требовалось посоветоваться с лордом Пальмерстоном.

Пальмерстон прибыл в тот же день, как оказался в Лондоне. Её верный паладин поспешил предстать перед своей королевой, понимая, что текст договора и личные впечатления, полученные им во время Гаванского конгресса – явления не идентичные, а дополняющие друг друга.

Королева поражалась уникальной бодрости и цветущему виду своего премьер-министра, которому, если что, довольно скоро должно было исполниться уже восемьдесят лет. А он мало того что отлично себя чувствовал, но и сохранил непреодолимую – и не бесплодную, что служило предметом зависти многих аристократов почтенного возраста – тягу к женщинам. Вот и сейчас, привычно отвергнувший предложение сесть лорд Пальмерстон докладывал королеве о своих впечатлениях, расхаживая взад-вперёд и активно жестикулируя.

– Складывается новый и довольно необычный альянс, ваше величество. Россия, Конфедеративные Штаты Америки, Испания. Я позволил себе упомянуть участников альянса по убыванию их силы и значимости. Не исключено, что через год или чуть позже появится и четвёртый участник – Мексика, ставшая не республикой, а монархией. И монарх, Максимилиан Габсбург, будет очень сильно зависим от Испании и немного от Конфедерации.

– В чём необычность альянса, Генри? – как часто бывало в подобных случаях, без присутствия посторонних, королева Виктория обратилась к Пальмерстону по имени. – В истории случалось разное.

– Одна империя с интересами, связанными исключительно с континентальными делами. Одно королевство, в прошлом внушающее почтение всей Европе и владевшее большей частью Нового Света. И новорожденное государство, чьи стремления не до конца мне понятны, не похожее на ту страну, частью которой было раньше.

Премьер-министр выразился несколько замысловато, но королева его поняла, уточнений не потребовалось. Зато сразу возникли вопросы, которые она и озвучила:

– Кто в альянсе ведущий, а кто ведомые? И против кого он будет направлен?

– Ведущего не просматривается, но идея создания принадлежит исключительно Конфедерации. Интерес в перевооружении русской армии и золоте Аляски. Усиливающееся военное сотрудничество, поскольку Конфедерацию очень заинтересовали русские морские мины и кое-что из артиллерии. Паровые машины для флота, а точнее, их производство собственными силами. Всё это власти Конфедерации хотят получить и получат от русского императора. Касаемо Испании… Уверен, что Конфедерация будет наращивать численность броненосного флота. А флоту нужны базы. Куба, Пуэрто-Рико, Доминикана, может быть и что-то другое.

– Я не услышала, опасен ли этот альянс для нас?

– Россия – наш давний и неизменный противник. Конфедерация не хочет оставаться в тех рамках, в которых была бы нам полезна. И наша поддержка США уже привела к недружественному нейтралитету. В Испании наше влияние заметно упало с началом этой их новой Реконкисты. Вот если бы она оказалась неудачной…

– А она ещё может закончиться неудачей?

Лорд Пальмерстон поморщился, этот вопрос ему явно был неприятен. Точнее, не сам вопрос, а тот ответ, который он вынужден был дать. Честно, правдиво, ведь вводить в заблуждение королеву он не собирался.

– Война с Марокканским султанатом была простой. Но она напомнила испанцам, как сладок вкус победы и как приятно видеть врага, лежащего у твоих ног. Только поэтому они заинтересовались Мексикой. И они, и французы думали, что их с нами союз ставит перед собой целью поделить влияние в новой Мексике. Пойди всё по плану, проблема этой Реконкисты была бы решена.

Королева Виктория невесело улыбнулась. Уж она-то хорошо помнила, чем именно должно было обернуться вторжение в Мексику союзной триады. Втянуть в мексиканские дела наполеоновскую Францию и жаждущую восстановления прежнего величия Испанию, после чего… свести своё участие к минимуму. А то и вовсе выйти из союза, оставив две другие стороны разбираться со сложной затяжной войной. Ведь как королеве, так и её премьер-министру было понятно – начавшаяся гражданская война между США и Конфедерацией является большим подарком. Почему? Мексика в этой ситуации начинает казаться лёгкой целью, с которой можно делать всё, что душе угодно. На самом же деле – тот же Линкольн, избранный президентом США и находящийся в более чем хороших отношениях с мексиканским лидером Хуаресом, не оставит того без помощи. А в победе США в Британии тогда даже не сомневались. Думали лишь над тем, стоит ли сохранять Конфедерацию как слабую и зависимую от внешней помощи страну, или дать южанам проиграть окончательно.

Однако всё пошло совсем не так, как планировалось. Линкольну стало сперва не до особой помощи Хуаресу, а потом эта помощь и вовсе сошла на нет из-за потери Калифорнии, а значит, и общей границы между этими странами. Затем случился неожиданный ход дипломатов Конфедерации, которые обменяли дипломатическое признание своей страны на помощь в мексиканской войне. Весомую помощь, что ни говори. Дела в Мексике перестали быть тем, чем хотели их видеть в Британской империи – долгой и затяжной войной с неопределённым результатом, которая должна была ослабить Францию и отбить мечты о Реконкисте у Испании.

– План провалился, сэр Генри. Сколько ещё может продержаться Хуарес без помощи извне?

– Полгода. Может, год, если вице-король Прим будет наступать на север не спеша и после длительной подготовки.

– А в случае, если президент США морем начнёт поставки оружия и пришлёт волонтёров, сражающихся за республиканские идеалы?

– С нашей помощью, ваше величество? Своих денег у него нет.

– Конечно. Найти корабли несложно, деньги тоже. Убедить волонтёров проще простого, вы знаете, как это делается.

На лице лорда Пальмерстона отразились сожаления о несбыточном. И он поспешил объяснить это королеве:

– Увы, такие шаги не имеют смысла. Как только в Конфедерации узнают, что Хуаресу стали помогать, Борегар незамедлительно отдаст приказ, и закалённые двухлетней войной полки перейдут границу с Мексикой. И Конфедерация вновь прирастёт землями, на этот раз мексиканскими. Пусть лучше всё идёт так, как идёт.

– Досадно. Королева Изабелла ощутит себя сильной, захочет продолжить. Но что, если…

– Да, ваше величество?

– Попробуйте использовать недовольство Наполеона III тем, что не он теперь первая скрипка в делах мексиканских. Император очень чувствителен ко всему, что отдалённо может напоминать пренебрежение мощью Франции или его собственными интересами.

Пальмерстон задумался над словами королевы Виктории. Всерьёз так задумался. Франция была… неоднозначным партнёром в каких бы то ни было начинаниях. Зато если удавалось заставить эту в настоящий момент мощную страну действовать в интересах Британии, то результат был впечатляющим. Чего стоила одна лишь Крымская война! Да, Британская империя получила меньше желаемого, но без Франции поражение поддерживаемой из Лондона Оттоманской империи было бы делом решённым. А русские войска в Стамбуле – давний кошмарный сон всей британской аристократии.