Спецслужбы Российской Империи. Уникальная энциклопедия - Александр Колпакиди

Об этом как-то не принято говорить, но многие агенты германской разведки сумели избежать заслуженного наказания благодаря своему высокому положению в обществе. Речь, в частности, идет о руководителях предприятий ВПК и высокопоставленных чиновниках.

Перед началом Первой мировой войны немецким офицером Ф.К. Шифлером, работавшим в России под «прикрытием» представителя германского оружейного завода «Браунинг», был завербован директор Сестрорецкого оружейного завода генерал-майор Н.Г. Дмитриев-Байцуров. Согласно данным Петроградского городского КРО, «ранее он совершил денежную растрату, на покрытие каковой занял денег у Шифлера, и находится в денежной от него зависимости»[384]. Несмотря на это, генерал-майор продолжал руководить работой предприятия ВПК.

Дело полковника Мясоедова

Отдельные официальные историки среди главных успехов российской военной контрразведки в годы Первой мировой войны указывают на разоблачение ею агента немецкой разведки – переводчика контрразведывательного отделения при штабе 10-й армии Северо-Западного фронта подполковника Сергея Николаевича Мясоедова.

На самом деле обвинение в шпионаже против этого человека было сфабриковано (что продемонстрировано в ряде публикаций[385]), а его невиновность еще в 1967 г. доказал известный советский историк Корнелий Шацилло в статье «Дело полковника Мясоедова». Она была опубликована в журналах «Вопросы истории» № 4 за 1967 г. и «Военно-историческом журнале» № 7 за тот же год.

До Первой мировой войны Сергей Мясоедов служил начальником пограничного отделения С.-Петербургско-Варшавского жандармского полицейского управления железных дорог, на пограничном пункте Вержболово. В 1907 г. ушел в отставку. В 1910 г. был принят на военную службу и назначен штаб-офицером для поручений при Главном штабе.

В 1911 г. против Сергея Мясоедова началась крупная интрига, возглавляемая одним из лидеров оппозиции Александром Ивановичем Гучковым. В газетах «Вечернее время» и «Новое время» появились статьи с намеками против Мясоедова. 17 апреля 1912 г. в «Новом времени» появилось интервью с Гучковым, который уже открыто обвинил Мясоедова в шпионаже. Потом между ними произошла дуэль: никто не пострадал. После этого скандала Мясоедов снова был уволен в запас, и было проведено расследование, которое не выявило в действиях Мясоедова ничего подтверждающего обвинения в шпионстве.

Когда началась Первая мировая война, то он пошел служить в ополчение. Затем подал рапорт и был переведен в штаб 10-й армии, где служил переводчиком.

В конце января 1915 г. в Петроград прибыл освобожденный из германского плена поручик 25-го Низовского полка Яков Колаковский. Сначала он заявил, что якобы в германском Генеральном штабе ему поручили убедить коменданта крепости Новогеоргиевская[386] и сдать ее за один миллион рублей. При этом нужно учитывать, что данная крепость не была рассчитана на длительную осаду противником и смогла продержаться не более 10 суток. http://www.grwar.ru/library/BakhurinSpy/BS_01.html .

Затем он сообщил контрразведчикам: «Будучи взят в плен в 1914 г. в бою под Сольдау, но желая возвратиться в Россию, предложил немцам свою службу в качестве разведчика в пользу Германии… При отправлении меня в Россию из Берлина лейтенант Бауермейстер советовал мне обратиться в Петрограде к отставному жандармскому подполковнику Мясоедову, у которого я могу узнать много ценных для немцев сведений».

Начальник Петроградского охранного отделения Константин Николаевич Глобачев допросил его, но не поверил ни одному его слову. Более того, Департамент полиции организовал за ним негласное наблюдение, как за немецким шпионом.

А вот военные контрразведчики, наоборот, не только заинтересовались его похождениями, но и поверили ему. В феврале 1915 г. по инициативе генерал-квартирмейстера Северо-Западного фронта Бонч-Бруевича и начальника контрразведки штаба фронта Николая Батюшина Мясоедов был арестован и обвинен в шпионаже и мародерстве. Началось следствие. Вот только доказать факт шпионажа полковника не удалось. Удалось доказать лишь факт мародерства, что можно было бы инкриминировать многим участникам военных операций в Восточной Пруссии. Несмотря на отсутствие доказательств шпионской деятельности Мясоедова (не считая голословных заявлений поручика), военный суд признал его виновным в совершении именного этого преступления (а не мародерства) и приговорил к смертной казни.

При этом командующий не утвердил приговор, «ввиду разногласия судей», но дело решила резолюция Верховного главнокомандующего Николая Николаевича: «Все равно повесить!»

После войны начальник немецкой разведки Вальтер фон Николаи написал в своих мемуарах:

«Приговор… является судебной ошибкой. Мясоедов никогда не оказывал услуг Германии».

Лейтенант Бауермейстер, который фигурировал в показаниях поручика, заявил:

«Я никогда в жизни не обменялся ни единым словом с полковником Мясоедовым и никогда не сносился с ним через третьих лиц».

К тому же военные контрразведки, которые занимались его делом, сработали явно не профессионально. Вместо того чтобы направить Колаковского к Мясоедову и задержать последнего с поличным, они сначала арестовали последнего, а только затем начали собирать доказательства его вины[387].

Военная контрразведка при Временном правительстве

4 марта 1917 г. Временное правительство приняло решение ликвидировать Отдельный Корпус жандармов (ОКЖ), включая и железнодорожную полицию, и Охранные отделения. Офицеров и нижних чинов ОКЖ предписывалось направлять в строевые части. В результате своих постов лишилось до 90% начальников КРО и их помощников и большинство младших агентов (занимались наружным наблюдением). Фактически почти все кадровые военные контрразведчики оказались не у дел, а многие из них были арестованы. К осени 1917 г. продолжали действовать подразделения ГУ ГШ и Московского военного округа. При этом эффективность уцелевших органов была крайне низка, т.к. в пылу «демократического» угара новые власти сделали все, чтобы раскрыть агентурный аппарат Департамента полиции, который использовался при политическом сыске. В результате имена большинства агентов попали на страницы газет, а те, кто избежал публичной огласки, предпочли прекратить сотрудничество с правоохранительными органами.

При этом Временное правительство, надо отдать ему должное, понимало необходимость существования военной контрразведки. Поэтому 23 апреля 1917 г. генерал Новицкий утвердил «Временное положение о контрразведывательной службе во внутренних районах». 2 мая 1917 г. Верховный главнокомандующий генерал М.В. Алексеев утвердил «Временное положение о контрразведке на театре военных действий».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});