В связи с особыми обстоятельствами - Александр Конторович

А вот и опушка леса!

Проломившись сквозь подлесок, Алексей рухнул на землю, неподалеку от прежней позиции пулеметчиков. Фашисты уже поняли, что станкач стреляет с какого-то иного места. И оттого не слишком утруждали себя внимательным взглядами в ту сторону.

Ну и напрасно… не стоит считать себя намного умнее своих противников – можно очень основательно впросак попасть!

Впрочем, хрен с ними, пора уже и о себе подумать…

Сбросив чужую одежду (порядком уже извозюканную и мокрую), Ракутин переоделся в свою форму, проверил документы и поднялся на ноги. Повозившись, снял со станка пулемет и уложил в вещмешок ленты. Винтовку с сожалением повесил на сучок дерева, пристегнув на ружейный ремень подсумки с патронами. Тяжело тащить такой груз, один только «МГ-34» тянет почти на двенадцать килограмм, да ещё и ленты в вещмешке… куда уж тут еще и винтовку-то?

У убитых пулеметчиков он разжился патронами к пистолету, благо, калибр совпадал. Сами пистолеты в кобурах повесил на то же дерево, что и винтовку. Своему браунингу он доверял больше, чем трофейным «Люгерам». А вот наган сунул в вещмешок, не помешает. Туда же отправился и небольшой запас продовольствия, что отыскался у немцев.

А оружие на дереве… опухнешь, прежде, чем отыщешь. Это ж знать надо, где оно висит! Да и то не враз найдёшь… Мало ли…

Вдруг (по какой-то неведомой причине) придется назад топать? А тут – и заначка есть!

Да… тяжеловато будет с таким грузом топать!

Но никаких других вариантов пока не просматривалось. А пулемет, в случае столкновения, всё же гораздо весомее трехлинейки! Вот был бы он тогда… Алексей только зубами скрипнул. Уж никакого сарая-то и не подожгли бы немцы!

Со стороны дома донеслось несколько выстрелов.

Вот ведь какие фашисты попались неуёмные, всё с кем-то воюют до сих пор!

Покачав головой, он поправил на плече ремень от пулемета и решительно повернулся спиною к дому.

И только пройдя несколько километров, Ракутин понял, что же все это время не давало ему покоя. Он даже остановился в досаде. Винтовка с подсумками! Повесил на елке – подарок для любого желающего! А ведь нельзя оставлять исправное оружие – за это статья положена трибунальная!.. Пограничнику ли об этом не знать? А он что сделал? Хоть бы затвор вынул, да с собой унес! Или спрятал где-нибудь… Но забыл об этом капитан, как какой-нибудь новобранец. Видно, не прошла еще толком контузия, решил он, крепче меня приложило, чем казалось – соображалку вон как отбило-то! Но возвращаться и исправлять ошибку было уже поздно. Капитан пошел дальше, сгибаясь под тяжестью пулемета, пообещав себе впредь быть внимательней…

Погромыхивающая канонада оказалась достаточно неплохим ориентиром – к линии фронта Алексей вышел уже на пятый день. Можно было бы и раньше, но памятуя о последних событиях, он старался идти в такое время суток, чтобы шанс на встречу с противником был минимален. Пока это удавалось, немцы его до сих пор не заметили. Хотя шастало их тут… Приходилось сдерживаться, чтобы не полоснуть по проезжающим и топающим по дорогам солдатам пулеметной очередью. Тем более, что сам «МГ» уже успел надоесть капитану хуже горькой редьки! Тяжелый, зараза! Так, хоть польза с него какая-то будет…

Но – сдерживался.

Понимал, что, даже положив с десяток солдат, решительной победы (даже и в таком скоротечном бою) достичь, скорее всего, не выйдет. Фашисты быстро придут в себя, залягут, сообразят, что к чему – и окружат одинокого пулеметчика. Вот Межуева бы сюда… это настоящий мастер! Тот-то показал бы немцам, где раки зимуют! Свои способности пулеметчика (по сравнению с ефрейтором), капитан оценивал более чем скромно. Как он тогда, у моста, этим гадам врезал! Алексей только горестно вздыхал, провожая глазами проходящих мимо солдат. Не время… да и не место!

И вот теперь, лежа в траве и покусывая травинку, Ракутин наблюдал за приготовлениями немцев к броску. Судя по вялой перестрелке за холмом, там проходила линия непосредственного боевого соприкосновения с противником. Значит, там уже наши!

А сейчас, перед глазами капитана, к атаке готовилась группа солдат – около трех взводов.

Деловито сложив в кучу ранцы и излишнюю амуницию, и оставив все это добро под охраной тощего и очкастого солдата, все остальные проверяли оружие, подтягивали ремни – словом, занимались тем, что всегда делает боец перед решительным броском вперед.

Без излишней торопливости и суеты.

Спокойно и обстоятельно.

Опытные, чертяки…

Пофыркивая мотором и лязгая железом, подкатили два бронетранспортера – прикрытие.

Не слишком тут немцев до фига, надо думать, и оборону там наши держат, уж точно, не полком… Хотя, вполне может быть, что и немцы здесь не все собрались, где-нибудь в стороне ещё такая же (или даже большая) группа собирается. Здесь-то балочка не шибко здоровенная, много народа попросту не влезет.

Вот и офицер появился – солдаты сразу же прекратили суету и выстроились. Что-то он им там втолковывает… ага, пошли!

Взревев моторами, полезли вверх бронетранспортеры, прячась за броней, потопали за ними немцы.

И нам пора…

– Без команды не стрелять! – лейтенант Самсонов сдвинул на затылок пилотку. – Ближе подпустить! Передать по цепи!

Повернувшись направо, ближайший боец окликнул своего соседа. Тот кивнул, подтверждая получение приказа, и в свою очередь окрикнул лежащего рядом красноармейца.

Лейтенант с тоской посмотрел по сторонам. Пожалуй, это всё… третью атаку не отбить. И так, каким-то чудом удалось остановить противника час назад.

Первая атака… ну, она, собственно говоря, таковой и не являлась вовсе.

Получив приказ занять этот рубеж, лейтенант, прибыв на место, даже окопов отрыть не успел – слишком уж неожиданным оказался прорыв немецких частей.

И, как всегда, под рукою у командования никого не оказалось. Вот и бросили сюда то, что подвернулось. А подвернулся его взвод.

Нельзя сказать, что тут все поголовно были зелеными новобранцами – это не так. Повоевать успели почти все… только в составе разных, теперь преимущественно разбитых, частей.

Присутствовали во взводе и артиллеристы (только без пушек), и обычные пехотинцы. Был даже свой музыкант – трубач! Правда, без трубы. Её, как и все имущество дивизионного оркестра, пришлось где-то бросить.

Взвод и сформировали-то всего два дня назад – из бойцов, остановленных постами на дорогах.

Так же – второпях, назначили и командира. Из тех, что так и не успели вовремя прибыть в свои части из отпусков.

Самсонов командовал взводом в автобате – его стихией были моторы! Он всем своим нутром прикипел к рычащему и ревущему железу. Машины он знал – и любил. Но в кипящей неразберихе начала войны, мало кого интересовали пристрастия молодого лейтенанта.